Больше чем страсть - Линден Кэролайн. Страница 42

Себастьян медленно кивнул, глядя на нее с… Абигайль вспыхнула, когда это слово всплыло в ее мозгу. С любовью. Она затаила дыхание, ожидая продолжения.

– А если бы я задал вам очень важный вопрос, вы тоже ответили бы мне честно и обдуманно?

Она сумела кивнуть, застыв в ожидании.

Себастьян сжал ее пальцы.

– Это все, о чем я прошу. – Он обхватил ладонью ее щеку и поцеловал ее в губы. – А пока прощайте.

Абигайль заставила себя улыбнуться:

– Желаю удачи.

– Я зайду к вам, когда вернусь, дорогая, – пообещал Себастьян с проблеском улыбки, осветившей его глаза. – Борис! Пошли, мальчик. – Не сказав больше ни слова, Вейн повернулся и зашагал прочь. Черный пес потрусил за ним.

Абигайль смотрела ему вслед, не желая как можно дольше терять его из виду. Когда он скрылся за деревьями, она вздохнула, немного разочарованная. Она не сомневалась, что Себастьян собирался сделать ей предложение или признаться в любви. Наверняка он не стал бы интересоваться ее отцом, если бы не предполагал попросить по возвращении ее руки. В конце концов… он желает ее – по всей вероятности, так же, как она его. Она положила руку на грудь, вспоминая о его пальцах и губах, творивших с ней такие порочные и чудесные вещи. Наверное, можно испытывать что-то похожее к любому привлекательному мужчине, но Абигайль была уверена, что в том, что она чувствовала к Себастьяну Вейну, не было ничего обычного. То, что произошло между ними только что, было определенно чем-то исключительным.

Интересно, какие дела заставили его уехать? Должно быть, что-то хорошее. Она никогда не видела мистера Вейна таким беззаботным и довольным. При мысли, что Себастьян узнал что-то изменившее его отношение к браку, Абигайль ощутила, как ее сердце гулко забилось.

В гораздо более приподнятом настроении, чем раньше, она подняла книгу, упавшую на землю, и корзинку, которую Борис опустошил, слопав и сыр, и колбасу, пока его хозяин занимался с ней любовью. Стряхивая грязь с книги, она заметила трость Себастьяна. Та все еще лежала, прислоненная к поваленному стволу, там, где он ее оставил, когда сел рядом с ней… и попросил поцеловать его на удачу… закончив тем, что осыпал ее поцелуями. Наверное, ей следовало оставить трость на месте, на тот случай, если Себастьян вернется за ней, но, повинуясь порыву, Абигайль подняла ее, собравшись уходить. Когда она направилась домой, на ее лице играла лукавая улыбка.

Себастьян был на полпути к дому, когда осознал, что забыл трость у дерева. Страстная сцена с Абигайль Уэстон заставила его забыть об изувеченном колене, а воспоминания о вкусе ее кожи притупили боль от ходьбы. Он помедлил, подумывая о том, чтобы вернуться за тростью, но затем пожал плечами и зашагал дальше по тропинке, ведущей в Монтроуз-Хилл. Дома имелась другая трость, а в данный момент ему не терпелось даже больше, чем раньше, отправиться в Бристоль.

Он молил Бога, чтобы дядино наследство не оказалось пустышкой. Тысяч десять фунтов вернули бы мистеру Себастьяну Вейну статус респектабельного джентльмена, не богатого, но независимого и прочно стоящего на ногах. Восемь тысяч избавили бы его от долгов и восстановили его платежеспособность. Четыре или пять позволили бы содержать жену, особенно если у этой жены имеются собственные средства. Даже две тысячи явились бы огромным подспорьем, позволив уплатить часть долгов и освободить от самых насущных выплат.

Конечно, женитьба на Абигайль Уэстон восстановила бы его финансовое благополучие. По слухам, ходившим в городе, за каждой из дочерей Уэстона давали приданое в сорок тысяч фунтов, если не больше. Абигайль права: его удерживает гордость. Он не охотник за приданым и не желает давать основания, чтобы его называли таковым. Если бы только он мог избавиться от долгов! Этого было бы достаточно, чтобы предстать перед мистером Уэстоном с чистой совестью и спокойной душой. Не в его силах заменить изувеченную ногу на здоровую, и даже сорока тысяч фунтов, возможно, не хватит, чтобы полностью восстановить его поместье, но, по крайней мере, он не будет нахлебником.

Немного удачи, и он сможет все наладить. Себастьяну всегда претила мысль, что Абигайль будет смотреть на него и гадать, не повлияли ли на его чувства ее деньги. Он еще не настолько лишился достоинства! Одно дело, если люди будут шептаться за его спиной, что он женился из-за денег, – что, наверное, неизбежно, учитывая имущественное неравенство семьи Уэстон и его самого, – и совсем другое, если Абигайль будет думать так же. Она, по крайней мере, должна знать без тени сомнений, что он женился на ней по любви.

На мгновение шаги Вейна замедлились. Он мог бы сказать ей о своих чувствах сегодня. Новости о дядином наследстве могут подождать, пока он вернется из Бристоля, точно зная, как это отразится на его положении. Собственно, он чуть было не сказал обо всем, когда Абигайль смотрела на него своими сияющими глазами и ждала. Но почему-то… не сказал.

Себастьян тряхнул головой, прогоняя навязчивые мысли, и снова ускорил шаг. Будет лучше, если он расскажет ей о своей любви, когда сможет сопроводить это признание предложением руки и сердца. Признание подождет, пока он вернется, восстановив – даст бог – свою денежную независимость и фамильное достоинство. А потом у него будет все время мира, чтобы заниматься с ней любовью.

Глава 14

После отъезда Себастьяна интерес Абигайль к прогулкам несколько угас. Она по-прежнему гуляла в лесу, но только однажды встретила Бориса. Пес гнался через заросли папоротника за каким-то проворным зверьком, и она даже не удостоилась дружелюбного облизывания руки. Грот тоже потерял свою привлекательность. Хотя Себастьян оставил там ковер и подушки и сказал ей, что она может пользоваться ими, Абигайль знала, что без него это будет совсем не то же самое. А потом погода стала облачной и прохладной, положив конец ее прогулкам.

Благодаря вынужденному затворничеству у Абигайль было полно времени, чтобы заново переживать каждое мгновение их с Себастьяном последней встречи. Она размышляла над каждым его словом, отыскивая скрытые знаки его намерений. Не может быть, чтобы он ничего не имел в виду, решила она. Себастьян скрупулезно честен. Вряд ли мужчина, сказавший, что она сводит его с ума, стал бы дразнить ее, наводя на мысль, будто он собирается сделать ей предложение, если бы это не входило в его планы. Жаль, Себастьян не рассказал ей, что за дело у него в Бристоле, но у Абигайль сложилось впечатление, что он не слишком уверен в его положительном исходе. Возможно, он узнал, что его инвестиции оказались удачными, или получил многообещающее предложение. Понятно, что в обоих случаях распространяться на эту тему было бы преждевременно.

И все же если Себастьян действительно не имеет понятия, насколько результат поездки в Бристоль улучшит его положение – хотя и питает на это большие надежды, как он выразился, попросив поцеловать его на удачу, – разве стал бы он упоминать о разговоре с ее отцом? Абигайль не могла придумать ни единой причины, зачем ему нужно поговорить с ее отцом, кроме одной. Вряд ли Себастьян стал бы упоминать ее отца, если бы сомневался в благополучном окончании дела. Но если поездка не играет решающей роли, тогда почему он просто не сказал, что любит ее, когда она находилась в его объятиях, изнывая от страсти?

Учитывая все эти вопросы, две недели казались Абигайль очень долгим сроком.

Однажды, когда Абигайль сидела с книгой на коленях, созерцая несущиеся по небу облака через стеклянную крышу оранжереи, ее раздумья прервала Пенелопа.

– Я кое-что узнала, что приободрит тебя, Эбби! – объявила она, размахивая свежим выпуском «Пятидесяти способов согрешить».

– Где ты его достала? – ахнула Абигайль, инстинктивно оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что их не подслушают слуги или родители.

– Не беспокойся, я позаботилась о том, чтобы закрыть дверь, прежде чем выставлять эту книжонку на твое обозрение, – отозвалась Пенелопа, сморщив нос. – Этот урок я усвоила.