Больше чем страсть - Линден Кэролайн. Страница 46

– Неужели? – Ее голос прозвучал сдавленно, словно ей не хватало воздуха.

– Можете мне поверить, – отозвался Атертон, не сводя с нее глаз. Абигайль растерянно молчала, не в силах отвести взгляд. Трудно было поверить, что он когда-то был лучшим другом Себастьяна. Насколько она могла судить, они были совсем не похожи друг на друга. Но, пожалуй, не стоит торопиться с выводами. Лорд Атертон олицетворял собой светского джентльмена, велеречивого и обаятельного, но, возможно, предположила Абигайль, в нем больше глубины, чем кажется на первый взгляд. В конце концов, разве Себастьян – не наглядный пример того, что внешность может больше скрывать, чем говорить об истинной сущности человека?

Осознав, что виконт все еще держит ее за руки, Абигайль резко отвела глаза, лихорадочно пытаясь сообразить, что еще сказать.

– Должно быть, вы обследовали и ту часть леса, что относится к Монтроуз-Хиллу, – выпалила она. – Когда водили знакомство с мистером Вейном.

Руки лорда Атертона дрогнули, но выражение лица не изменилось.

– С Вейном? Да, конечно. Но это было так давно. А откуда вы знаете, что мы были знакомы?

– Ваша сестра говорила, что когда-то вы были близкими друзьями, – поспешно сказала она. – В детстве. Полагаю, ваши поиски грота происходили в его владениях тоже.

Его сиятельство одарил Абигайль странным взглядом.

– Пожалуй. – Он помолчал. – Вы уже встречались с мистером Вейном, мисс Уэстон?

– Конечно. – Абигайль постаралась не думать об их последней встрече, но ее тело помнило. Соски напряглись, упираясь в лиф платья, а сердце забилось чуть сильнее. – Ведь он наш сосед.

Виконт, казалось, удивился.

– Говорят, он стал настоящим затворником.

Абигайль подавила вспышку гнева. Как можно быть таким жестоким, чтобы вначале изгнать человека из общества, а потом обвинять его в затворничестве?

– Он отнесся к нам очень душевно, – заявила она. – Я познакомилась с ним в этом лесу, когда он вытащил собаку моей матери из куста ежевики, где та застряла, и отнес ее к нам домой, потому что глупое животное вымазалось в грязи и испортило бы мое платье.

– Кто отказался бы выручить прелестную леди, попавшую в беду? – воскликнул лорд Атертон со смехом, казалось, несколько расслабившись. – У меня и в мыслях не было осуждать его! В последние годы я редко бываю в Ричмонде и исхожу из того, что мне рассказывают. Возможно, меня ввели в заблуждение.

– О! – Абигайль покаянно улыбнулась. – Не все так снисходительны, но я нашла мистера Вейна вполне благовоспитанным джентльменом. Не выношу, когда люди верят всем слухам, которые ходят в округе.

– И это очень мудро с вашей стороны, – сказал виконт. – Было время, когда я относился к нему как к брату. Мы часами блуждали в этом лесу, разыскивая затерянный грот и скрываясь от наших наставников. – Лорд Атертон сделал паузу, словно подбирая слова. – Но в последние годы его преследовали неудачи. Как бы то ни было, мы давно поссорились и с тех пор не разговаривали. Боюсь, он уж не тот человек, которого я знал когда-то.

– Полагаю, мы все меняемся с возрастом, – дипломатично заметила Абигайль. – Вы не сожалеете о разрыве? – На самом деле ей хотелось узнать о его причинах, но она сомневалась, что виконт расскажет о роли леди Саманты. С другой стороны, об этой истории наверняка можно больше выведать у виконта, чем почерпнуть из слухов. Более того, он признал, что они с мистером Вейном были близкими друзьями, и Абигайль не терпелось узнать, почему близкий друг бросил Себастьяна в беде.

Лорд Атертон долго молчал.

– Это было желание Вейна, – сказал он наконец нарочито небрежным тоном. – Я отнесся к нему с уважением. Не всякая дружба, увы, длится вечно. – Виконт поднял руку, указав на сдвоенный дуб, стволы которого причудливо переплелись, прежде чем разойтись на высоте порядка десяти футов. – Я был убежден, что это дерево посадили, чтобы пометить грот, и однажды перекопал всю землю вокруг его корней, но тщетно.

Абигайль заставила себя улыбнуться. Грота поблизости не было, и лорд Атертон не сообщил ей ничего, чего бы она не знала. Абигайль промолвила в ответ что-то неопределенное, и они переключились на другие темы.

И все время, пока они прогуливались с лордом Атертоном, она не переставала гадать, что Себастьян делает в Бристоле.

Лорд Атертон вскоре стал частым – и весьма желанным – гостем в Харт-Хаусе. Во время прогулки на яхте, устроенной миссис Уэстон, он прыгнул в воду, глубиной по колено, чтобы спасти шляпку Пенелопы, унесенную ветром. Он сдержал обещание свозить семейство Уэстон на вершину холма, откуда открывался вид на Ричмонд и где был устроен пикник, и в Хэмптон-Корт, собирая каждый раз компании молодых людей. При посещении Хэмптон-Корта к ним присоединились его товарищи по полку, приехавшие из Лондона на один день, что сделало поездку еще более веселой, поскольку она закончилась скачками к центру лабиринта. Было много смеха, визга и даже один вызов на дуэль – на вилках вместо шпаг – из-за клубничного торта, доставленного в корзинке. Абигайль никогда так не смеялась, как при виде лорда Атертона, с взлохмаченными черными волосами, сражающегося с лейтенантом Кэботом. А когда виконта объявили победителем, он разрезал свой приз на куски и раздал их дамам.

Красивый, остроумный и галантный, его сиятельство устраивал восхитительные развлечения, приглашая интересных людей. Даже погода была идеальной, когда он что-либо планировал. Казалось, к нему невозможно придраться… не считая того, что предмет его внимания становился всем слишком очевидным.

Вначале Абигайль думала, что лорд Атертон нравится младшей сестре. Когда он спас ее шляпу во время прогулки на барже, Пенелопа вела себя так, словно это большая ценность, хотя Абигайль знала, что это старая шляпа, нуждающаяся в новой отделке. В Хэмптон-Корте, после того как виконт поведал о местных привидениях, Пенелопа бросила ему вызов, предложив доказать, что это правда, и они вдвоем обследовали несколько темных коридоров, пока остальные ожидали на солнце. Абигайль, которая видела, как Пенелопа отшивала лондонских джентльменов одним словом, подозревала, что у лорда Атертона есть реальные шансы завоевать расположение сестры.

Но по какой-то причине его сиятельство не ухватился ни за одну из представившихся возможностей. Вместо этого он обратил свое внимание на Абигайль. Первое время это были мелочи – такие, как готовность помочь ей выбраться из кареты или старание сесть поближе к ней, когда он приходил с визитом. Абигайль заметила их только потому, что виконт вел бы себя иначе, отвечай он взаимностью на интерес Пенелопы. Она убеждала себя, что эти поступки ничего не означают. К тому же, судя по поведению сестры, ее чувства не были затронуты. Она никак не выражала своего расположения к лорду Атертону и даже не особенно жаждала его внимания. Более того, мнение Пенелопы о нем, казалось, ухудшилось, хотя Абигайль не представляла почему.

Было слишком наивно надеяться, что никто не заметит предпочтений виконта, особенно в свете того, что они становились все более очевидными.

– Ты первая красавица Ричмонда, – заметила Пенелопа как-то раз после ухода его сиятельства.

– Не говори глупостей, – возразила Абигайль.

– Он принес тебе цветы!

– А также тебе и маме, – парировала Абигайль.

– Твой букет больше, и он вручил его тебе сам, – заметила Пенелопа со свойственной ей прямотой. – Никто не считает, что он ухаживает за мамой или мной.

– Не будь смешной, – заявила Абигайль, но ее взгляд скользнул к очаровательному букету, который принес лорд Атертон. Красивый и вместе с тем простой, в точном соответствии с ее вкусом. Кто, как не поклонник, пошел бы на такие хлопоты и траты? В глубине души она знала, что сестра права насчет цветов. Миссис Уэстон получила ирисы, Пенелопа – маргаритки, а ее букет состоял из едва распустившихся роз, таких свежих и благоуханных, что ей хотелось держать его в руках весь день. Такая очевидная разница опровергала все уверения виконта, что он всего лишь добрый сосед.