Звездная ведьма (ЛП) - Уинстед Линда Джонс. Страница 26

Теперь он был с Айседорой не только из-за звезды Бэквие.

Они некоторое время целовались, он меж тем не спеша снимал с неё платье. Наслаждаясь самим процессом раздевания и удостаивая вниманием каждый открывавшийся кусочек тела, Лукан обнажил плечо, руку, одну грудь, потом вторую.

Восхитительные женские мускулы на всём теле Айседоры доказывали, что она провела жизнь не в праздном безделье, вполне доступном для кузины императрицы. Лукан привык к ласковым, пышнотелым любовницам, выбранным за традиционную красоту и округлые формы, к женщинам, которых учили нравиться, как его учили сражаться, и до последнего времени не замечал, как сильно они напоминали наложниц императора.

Некоторых он выбирал самостоятельно, других находили для него слуги. Но ни одна не отличалась такой резкостью, остроумием и упорством, как Айседора. Ни одна не затрагивала его до самой глубины души.

Айседора была уникальной, и когда лавандовое платье упало на пол, Лукан задумался, как она отнесётся к жизни в Трайфине. С ним.

Мысль возникла в голове совершенно внезапно. Как принц мечей, он был обязан взять в невесты дочь клана Чифтен, или, возможно даже, родственницу короля, который придёт вскоре после возвращения звезды на её законное место. Будущую жену и мать его сыновей планировалось подобрать Лукану так же, как подыскивали любовниц.

Но ведь совсем необязательно отказываться из-за своих обязательств от Айседоры. Он может получить и одобренную волшебниками невесту, и любовницу, которую выберет себе сам. Согласится ли Айседора на роль содержанки женатого мужчины? Судя по тому, что он успел о ней узнать, вряд ли. Но с другой стороны, она постоянно его удивляла, и это позволяло ему надеяться...

Когда на Айседоре ничего не осталось, она начала раздевать его. Сначала без труда справилась с кожаным жилетом, потом освободила талию от пояса и пристёгнутых к нему ножей. Разрешал ли он когда-нибудь женщинам прикасаться к его оружию? Кажется, нет. Айседора отложила ножи с должной осторожностью и даже уважением, после чего, легко разобравшись с завязками и пуговицами, расстегнула брюки.

У неё были такие умелые, талантливые пальцы, и если они трепетали, то вовсе не от застенчивости или тревоги. Заставить Айседору дрожать могла только страсть.

Они упали на кровать в переплетении рук и ног, с соединёнными губами и бьющимися в унисон сердцами. Лукан перекатил Айседору на спину, раздвинул ей ноги и замер. На ней было только кольцо, которое сейчас наполняло её ещё большим волшебством, как будто разделяло их пыл.

Чувствовала ли Айседора, как с каждой их встречей растут её силы? Понимала ли, что происходящее между ними выходит за пределы физического удовольствия? В отличие от него, она не училась узнавать и использовать энергию, но, несомненно, чувствовала магию, рождаемую в моменты их близости.

— Теперь я тебе нравлюсь? — хрипло спросил он.

Темные глаза Айседоры встретили его взгляд.

— Наверное, совсем чуть-чуть, — произнося признание, она не выглядела счастливой.

Наполняя её, Лукан пристально вглядывался в глаза своей женщины. Её нерешительность, чем бы она ни была вызвана, быстро развеялась, и осталась лишь страсть, которая свела их вместе.

Возможно, он не сумеет удержать Айседору, но сейчас она полностью принадлежала ему. 

Пока она не пришла в комнату Лукана той холодной ночью несколько дней назад и не предложила ему себя, Айседора не понимала, насколько истосковалась по физической близости, сопровождающей интимные отношения. Лёжа в объятиях Лукана, неважно, спящая или бодрствующая, она чувствовала себя особенной. Снова цельной. Больше не одинокой.

Боже, он действительно ей нравился. Даже слишком. Если бы только они встретились в другое время и в другом месте, всё могло сложиться иначе.

Глупая мысль. Проклятие никуда не делось и никогда не даст случиться этому «иначе». Если бы не приказ императора, она ни за что не позволила бы себе приблизиться к Лукану настолько, чтобы влю...

Начать симпатизировать. Не влюбиться. Она едва успела остановиться и не произнести это слово. Только совсем несмышлёная женщина путает нужды тела с сердечными порывами. Айседора же достаточно взрослая и мудрая, чтобы не допускать подобных ошибок.

— Скажи, ты действительно собираешься вступить в войну на стороне императора? — спросила она, лёжа в объятия Лукана после любовных ласк. В комнате горели две свечи и одна масляная лампа, освещая помещение слабым, мерцающим огнём, из-за которого всё вокруг выглядело нереальным.

— Так я ему сказал.

Её сердце сжалось. Если мятежники ворвутся во дворец, Лиане, Мари и многим другим невинным людям причинят боль, возможно даже убьют. И всё же одним из тех мятежников был Кейн, а Айседора знала, что он руководствовался благородными мотивами. И ещё знала, что ни у него, ни у остальных повстанцев нет шанса выстоять против воинов Круга — мужчин, которые обучались сражаться с раннего детства.

— В обмен на меня, — прошептала она. — Ты пообещал Себастьену себя и своих людей из-за меня.

Лукан принялся утешительно поглаживать её по спине.

— Причина также в Себастьене, — задумчиво пояснил он. — Он единственный законный сын покойного императора Нечтина, а значит, вот уже примерно двадцать лет по праву занимает трон.

— Значит, ты в любом случае согласился бы встать на его сторону?

— Нет. Я мог уехать, не примкнув ни к одному из враждующих лагерей.

Она приподнялась и посмотрела на Лукана сверху вниз. В свете свечей он выглядел моложе своих тридцати шести, уязвимее, чем она привыкла его видеть. Всему виной курчавый завиток волос и ямочка на щеке, предположила Айседора, они придавали ему беззащитный вид. Но это лишь иллюзия. Лукан никогда не был беззащитным.

— Ты ещё не подписал соглашение, — тихо сказала она.

Айседора не раз слышала жалобы императора по данному поводу.

— Пока нет.

Айседора облизнула губы и склонилась к Лукану нос к носу. Насколько она знала, их никто не подслушивал, и всё же чувствовала необходимость говорить как можно тише.

— Не надо, — шепнула она. — Не сражайся за него. Уйди, пока ещё можешь. Поскорее убегай из этого ужасного места. Возвращайся в Трайфин и не впутывай своих воинов в каламбьянский конфликт.

— Ты одна из мятежников, выступающих за свержение Себастьена? — Лукан выглядел удивлённым и в то же время заинтригованным.

— Нет, — тихо ответила она. — Я просто хочу, чтобы война закончилась. Кровопролития, ожидание, интриги. Пусть всё это прекратится. — Айседора хотела, чтобы её жизнь снова стала простой.

— Война не закончится, пока кто-то не победит.

— Это... глупо.

— Глупо?

Айседора буркнула:

— Да, глупо.

К счастью, Лукан не выглядел оскорблённым. Всё-таки война была источником существования капитана Круга, и его дар заключался в умении убивать.

— Я дал слово, — повторил он. — Себастьен выполнил свою часть сделки и прислал тебя ко мне, значит, я должен выполнить свою.

Она прижала его руки к матрацу, хотя Лукану при желании, конечно, не составило бы никакого труда освободиться.

— Неужели ты, правда, думаешь, что я пришла бы сюда, если бы сама не решила стать твоей любовницей?

Он вздохнул.

— Нет.

— Выходит, Себастьен ничего тебе не давал. Если и существует какая-то сделка, то лишь между мной и тобой.

Лёгким, молниеносным движением, от которого у неё перехватило дыхание, Лукан освободился от непрочного захвата и кардинально изменил позицию, на сей раз сам нависнув над Айседорой, согревая жаром своего тела и вжимая весом в матрац. В таком положении она оказалась беспомощной, почти неспособной шевелиться.

И всё же Айседоре нравилось лежать здесь. Близость Лукана всегда придавала ей сил. И он никогда не применял свои мускулы против неё.

Она же никогда не использовала против него свою магию, хотя теперь благодаря вернувшимся способностям имела возможность тихо произнести заклинание, воздействию которого он не смог бы противостоять и приказать выполнить любую её просьбу. Но Лукан не знал, что его любовница ведьма, и если обстоятельства сложатся в пользу Айседоры, никогда не узнает. Она не рискнула бы раскрыть свою магию ни таким, ни каким-либо другим способом и сейчас хотела быть не ведьмой, а просто женщиной Лукана Хена. И иметь на него настоящее влияние. Подлинное, без примеси волшебства.