Чудесная чайная Эрлы (СИ) - Корсарова Варвара. Страница 16

Думать о делах сейчас не хотелось, но времени терять было нельзя, поэтому я взяла карандаш и чистый лист. Начать я решила не с вопроса о деньгах, а с того, что делать дальше.

Да, я твердо вознамерилась докопаться до истины и узнать, кто на самом деле низвел Бельмора до состояния коряги. Неделя в тюрьме научила меня тому, что надеяться надо только на себя и близких друзей. Законники, даже если им заплатили, мне в этом не помощники.

Я красиво, с завитушками, выписала на листе заглавие: «Дело Бельмора», и это сразу настроило меня на нужный лад.

Комиссар не делился со мной ходом расследования. Но я прочла немало книг о хитроумных сыщиках и примерно представляла, что нужно делать.

Аксиома: «Ищи кому выгодно».

Да вот только выгодна смерть Бельмора была многим. Эдак целый город придется записать в подозреваемые.

Поразмыслив, сузила круг до нескольких человек. В него вошли Магна Бельмор, жена (вдова?) Бельмора. Таинственный «друг» (разумеется, любовник) Магны. Бургомистр Сангвиний Снобс (рядом знак вопроса – выгод от смерти Бельмора он получает немного, но вдруг есть что-то еще? И слишком уж рьяно бургомистр желает найти виновного. Да и просто он мне не нравится!).

Ну вот. С троими я уж как-нибудь разберусь. Надо побеседовать с каждым. А лучше еще и понаблюдать украдкой.

Дальше... жертва, сам Бельмор. Если бы он мог говорить! Он бы уж сказал, кто воткнул в него зачарованный шип.

И вот еще вопрос: что делал Бельмор на Ржавом пустыре? Это самое мерзкое место в городе. От него все стараются держаться подальше.

Когда-то там стояли заводы и мастерские, но двадцать лет назад ферромаг допустил фатальную ошибку, и случилась катастрофа – метал вышел из повиновения, взбунтовался и рассыпался в прах.

Теперь на пустыре нет ничего, кроме холмов лома и дюн ржавого железного песка. Даже бродяги нечасто заходят в это место. Хотя, говорят, что в развалившихся лачугах на окраинах пустыря кто-то живет.

Нужно выяснить, зачем Бельмор пошел на Ржавый пустырь. Быть может, у него была там назначена встреча?

Кто может знать ответ? Магна Бельмор. Еще один повод встретиться с ней и поговорить.

Также не мешает побеседовать с доктором Штраусом, написать столичным витамагам и полистать книги – вдруг все же сыщется средство вывести Бельмора из его странного состояния? Быть может, в библиотеке деда найдутся полезные трактаты...

Перечитала список и осталась удовлетворена. Теперь у меня есть план, а хороший план – половина дела.

Буду действовать методично. В отличие от комиссара Расмуса, я горячо заинтересована в том, чтобы узнать правду – ведь от этого зависит моя жизнь. Это ли не самый мощный стимул?!

Я погладила пальцами татуировку на руке и поморщилась. Нет, она не причиняла мне боли... пока. Но с течением времени печать будет наливаться огнем, жечь мое тело. Доктор обещал обезболивающие снадобья, но помогут ли они?

У меня есть свои снадобья. Чай Оссидере Долор – вот то, что нужно! В нем зверобой, розмарин, гвоздика и много-много мяты. Растения я собирала и сушила сама, нашептывая заклинания с модусом нежности и сострадания.

Нашла нужную банку и поставила ее поближе – как знать, когда она пригодится. Надеюсь, что нескоро.

Потом я открыла сейф в стене, пересчитала наличные и погрустнела.

Срок уплаты налога послезавтра. Торговать мне запрещено, доходов не будет. Где взять деньги? Занять у Петера?

Только в крайнем случае. Лучше продать что-то из того, что есть у меня дома. Открыть, наконец, дедову библиотеку и поискать ценные вещицы. Завтра торгует Полуночный рынок, и покупатели найдутся.

Чай Потеста Когнитис не только помог мне мыслить ясно – он также зарядил меня храбростью. Пока не кончилось его действие, я взяла фонарь и ключ и отправилась на чердак – сделать то, что я откладывала десять лет.

Открыть библиотеку деда!

Пока поднималась по скрипучей лестнице, думала о деде, суровом Конраде Ингольфе, и его логове под самой крышей.

Он проводил в библиотеке большую часть времени. Сидел в ней как сыч, в компании воспоминаний о своих странствиях.

Нелюдимый он был человек. И, пожалуй, не любил никого на свете. Присутствие бабушки лишь терпел, потому что она создавала для него уют. Сына и невестку презирал. Ко мне относился равнодушно.

Я помнила буйную гриву седых волос, глаза под тяжелыми веками, раздвоенный подбородок и обвисшие, морщинистые щеки. Бабушка приводила меня в библиотеку несколько раз: дед сидел за своим столом, грузный и неподвижный, и всматривался в страницы толстого фолианта.

Когда я попадала в библиотеку, каждый раз цепенела от необъяснимого страха. Там было темно, холодно, а в узких проходах между шкафами нехорошо шуршало нечто неведомое.

Когда дед умер, бабушка закрыла библиотеку на засов и велела никогда ее не открывать. Я была уже достаточно взрослой, чтобы догадаться о причине запрета: библиотека для нее была источником неприятных воспоминаний.

Но нам, детям, бабушка рассказывала разные небылицы, чтобы отвадить любопытных. Говорила, что в библиотеке дед держит живые книги, которые могут причинить несчастье. Утверждала, что в одном из шкафов поселилось пылевое привидение. И что от сквозняка можно схватить простуду, а от книжных блох – чесотку.

После смерти бабушки я лишь однажды нарушила ее запрет.

Я проводила инспекцию дома. Беспечно открыла засов и вошла в библиотеку, но сделала пару шагов и вылетела наружу с визгом, потому что наступила на живую закладку, а вторая свалилась мне на голову, перепрыгнула на плечо и поползла по руке, извиваясь, как огромный дождевой червь!

После этого я вернула засов на место и законопатила все щели – чтобы ни одна из сбежавших закладок не проникла в дом.

После этого постаралась забыть о дедовой библиотеке. У меня хватало хлопот с лавкой на первом этаже, и беспокоиться о чердачном помещении уже не было ни сил, ни времени. Пусть себе стоит закрытой: когда-нибудь – потом! – я ей займусь, успокаивала я себя.

И вот это время настало.

Я замерла у двери и никак не могла заставить себя отпереть замок и войти. От воспоминаний по спине пробежал мерзкий холодок.

Прошуршали крылья, и на мое плечо приземлилась Занта, больно вцепившись когтями в кожу. Но меня так обрадовало ее появление, что я не стала сбрасывать ее на пол.

Вдвоем не так страшно!

Занта вопросительно муркнула. Затаив дыхание, я отперла тяжелый замок, сняла и откинула засов.

А затем одним рывком открыла дверь.

На меня посыпались клочья пакли, мертвые пауки и пыль. В лицо дохнуло затхлостью.

Я повыше подняла фонарь и двинулась навстречу тайнам путешественника и исследователя Конрада Ингольфа.

Глава 6

Тайна запертой библиотеки

С минуту я не решалась переступить порог. В груди стало тесно от ожидания неприятных открытий, но увиденное в свете фонаря немного успокоило.

Фонарь я захватила не зря; небольшое окно под потолком за долгие годы заросло грязью, уличный свет проникал в него с трудом. В библиотеке царил серый, пыльный сумрак.

Впереди открывалось длинное свободное пространство, слева и справа высились торцы шкафов. Как помнилось, полки тянулись и по периметру зала, но до стен еще нужно было добраться по лабиринту проходов.

В конце комнаты, под окном, стоял исполинский стол, заваленный книгами и бумагами, заставленный чернильницами. Воображение мигом нарисовало за столом грузную и грозную фигуру деда в красном халате и плоской шапочке; от воспоминания моя кожа пошла мурашками.

Я скорее перевела взгляд к потолку, откуда свисало на цепях чучело крокодила. У него была донельзя обиженная морда. В полуоткрытой пасти виднелись гнилые клыки, и, казалось, что крокодил страдает от зубной боли.

Занта спрыгнула на пол и смело пошла вперед. На пыльных дубовых досках остались отпечатки ее лап.