Чудесная чайная Эрлы (СИ) - Корсарова Варвара. Страница 18
Теперь я потягивалась и ворочалась, наслаждаясь упругой поверхностью, вслушиваясь в треск остывающих углей в очаге.
Натянула тяжелое одеяло до подбородка, устроилась с наибольшим комфортом и закрыла глаза. Но стоило погрузиться в дрему, как я вздрогнула и подскочила. Сердце захолонуло – мне почудилось, что в углу соткалась призрачная фигура.
Конечно, никого и ничего там не было, кроме платья на вешалке. Но заснуть долго не удавалось из страха, что пылевое привидение возникнет в моей спальне и протянет свои жуткие руки, чтобы пощекотать меня под подбородком.
В конце концов, Занте надоели страдания хозяйки. Она забралась поверх одеяла и вытянулась на моем животе. Сразу стало жарко, но тихое урчание альфины оказалось долгожданным снотворным.
Случись что, Занта первой почувствует опасность и разбудит меня. И я также рассудила, что привидение наверняка привязано к книге, из которой восстало. А значит, не имеет возможности шататься по дому и будет тихо сидеть себе на чердаке, как сидело все эти годы.
Как с ним поступить – подумаю завтра.
Когда серый свет раннего утра пробрался в комнату, я поднялась в деятельном оживлении. Предстояло решить несколько серьезных проблем, и, коли хочешь преуспеть, браться за них нужно с пылом.
В торговом зале было пусто, тихо и холодно, отчего невольно взгрустнулось. Сегодня не будет посетителей, смеха и оживления, и не будет выручки в кассе.
Вот это обстоятельство тревожило больше всего. После мыслей о призраке на моем чердаке.
Но бездельничать я не привыкла, и потому нагрела воды, повязала фартук и отдраила зал. Набрала полную лохань воды, натерла в нее мыла, добавила каплю нашатырного спирта и перемыла все чашки. Терла их нежно, долго, пока фарфор не запел под пальцами.
Механическая канарейка повторяла трели, добавляя к ним булькающие звуки – намек на то, что пора ставить чайник.
Без запахов выпечки и свежезаваренного чая дом казался чужим. Сдавшись, я выставила на стол муку, лимоны и яйца и взялась делать лимонные ракушки.
Готовились они быстро и сочетали в себе все лучшее, что радует в печенье: хрустящую корочку, нежную, бисквитную начинку и цитрусово-ванильный аромат. Щедро добавить белоснежной сахарной посыпки – и будет праздничное лакомство!
Пока натирала цедру, топила масло и взбивала яйца, не переставала размышлять о том, что обнаружила в библиотеке. Мерные движения рук упорядочивают мысли: вот почему когда требуется подумать, нужно взять в руки скалку и венчик.
Итак, пылевое привидение... Оказывается, они существуют не только в детских сказках. Видимо, вчерашний призрак – творение некромага.
Некромаги умеют привязывать астральные следы человеческой души к предметам. Кто-то из адептов темных искусств решил создать таким образом стража библиотеки.
Весьма неприятно иметь подобного соседа. Неизвестно, какими способностями он обладает. Мало мне без этого проблем!
От пылевого призрака нужно избавиться. Но как? Собраться с духом, вернуться на чердак, захлопнуть книгу и сжечь?
Это может плохо кончиться.
В город забредали бродячие охотники за привидениями, но обращаться к ним я не желала, поскольку народ они был плутовской и ненадежный.
Поставила вариться кофе. Занта сидела на полке и наблюдала за мной с философским спокойствием. Мне бы ее безмятежность!
Печенье поднималось и подрумянивалось в духовке, в ковшике закипало кофе, покрываясь кремовой пенкой, и вместе с ними в моей голове кипели и зрели мысли.
Нужно заглянуть в книжную лавку господина Честа и попросить у него книгу о редкой магии. Быть может, там найдется что-то о пылевых привидениях. Если повезет, и про древоядицу удастся выяснить.
Поток мыслей прервал стук в дверь. Я торопливо вытерла руки и поспешила к входу.
– Вы дома, Эрла? – поинтересовался из-за двери баритон комиссара, я внезапно почувствовала в коленях слабость.
– Да! – ответила я охрипшим голосом, прокашлялась и пригласила: – Входите, не заперто.
Комиссар шагнул за порог. Мое сердце сильно и часто заколотилось. Нежданный гость вызывал немало опасений.
С чем он явился? С добром или с худом?
– Вам нужно дважды в день отмечаться в полицейском участке. Но я буду сам к вам заходить, когда позволит время, – поспешил успокоить комиссар.
Нынче утром комиссар был в форме, и я не в первый раз отметила, как идет ему строгий наряд. Расмус был щеголем: и городскую, и форменную одежду он держал чистой и выглаженной, пуговицы начищены до зеркального блеска, галстук завязан идеальным узлом, ни морщинки на ткани.
Комиссар прикрыл глаза, его ноздри дрогнули.
– Что за волшебный аромат?
– Вы пришли вовремя. Идите сюда, комиссар, и попробуйте лакомства, которыми славится «Чудесная чайная Эрлы», – я поманила его в кухню, и комиссар не заставил просить себя дважды.
Прошел за мной и по-хозяйски уселся за столик у окна. Занта приветствовала гостя неодобрительным фырканьем.
Я постелила перед ним чистую салфетку, вручила кружку с кофе. Выставила на тарелке свежеприготовленное печенье.
Комиссар смотрел на угощения с некоторой опаской.
– Я обещала угостить вас кофе. Попробуйте!
– Не откажусь.
Он сделал первый глоток и блаженно прикрыл глаза. Я знала: в этот миг горький напиток с карамельным привкусом зажег в его горле сладостную симфонию, заставляя сердце биться чаще.
– Восхитительно, – промолвил комиссар после паузы.
– Теперь печенье, – напомнила я и придвинула тарелку.
«Ракушки» дивно-золотистого цвета, присыпанные кристалликами сахарной пудры лежали на льняной салфетке, как драгоценные украшения.
Комиссар положил в рот печенье, разжевал, помотал головой и прерывисто вздохнул.
– Что это за магия? – произнес он тоном непомерного удивления.
– Никакой магии, комиссар, – залучилась я удовольствием. – Лимонная цедра, ваниль, свежее сливочное масло и отборные яйца, вот и все.
– В жизни не ел ничего вкуснее. А ведь я вырос в столице и в детстве часто захаживал в дорогие кондитерские.
Комиссар уже без приглашения взял второе печенье. В этот миг я тоже протянула руку к тарелке; наши пальцы встретились, и я вздрогнула. Кожа на ладонях у комиссара была жесткая, словно он много занимался физическим трудом. Что не вязалось с его образом жизни и историей о том, что он происходил из богатого рода.
У Петера, например, гладкие, мягкие руки – за конторкой мозоли не заработаешь.
– На что вы намереваетесь потратить этот месяц перед судом, Эрла? – спросил комиссар, глянув на меня с пристальным интересом.
– Буду искать доказательства своей невиновности, которые всех удовлетворят.
– Оставьте это полиции.
– Разве вы станете этим заниматься?
– Мы должны этим заниматься. Но, надо признать, сегодня меня вызвал бургомистр и дал понять, что нам не стоит слишком усердствовать.
– Вы его послушаетесь?
Комиссар не ответил, лишь с непроницаемым видом взял следующее печенье.
– Вы обсыпали мундир сахарной пудрой, – указала я с тяжелым вздохом.
Комиссар провел ладонью по груди.
– Наймите поверенного или сыщика. Пусть они стараются. А вы лучше пеките ваши чудесные пирожные и заваривайте чай.
– А какой смысл мне это делать? Торговать-то мне нельзя.
– Нельзя, – согласился комиссар.
Я разозлилась. Ну как с ним разговаривать? Пришел, сидит тут, кофе пьет, общается односложными ответами. Что ему нужно?
Эти тонкие губы, холодные светлые глаза, скрытая в них усмешка – все это маска под которой скрывается непростой человек.
Верно, он помог мне. Но только ли из-за того, что желает мне добра и стоит на стороне справедливости? Может статься, что им движут совсем другие мотивы.
Расмус хочет вернуться в столицу в триумфом. Кто знает, на что он способен ради отметки в послужном деле? Сейчас он второе лицо в городе после бургомистра, и их отношения не заладились. Комиссар захочет поставить Сангвиния на место и будет искать для этого способ. Уж не стала ли я пешкой в его игре?