Моя плоть сладка - Кин Дей. Страница 6

Коннорс сунул руку в карман пиджака и вытащил пачку песо, о которых совершенно забыл. В этом не было чего-то особенно смешного, но они оба разразились смехом и долго не могли остановиться. Молоденькая официантка-индианка приняла их за влюбленную пару. С этого момента их отношения улучшились.

Вернувшись к машине, Коннорс собрался немедленно поехать в Гвадалахару, но Элеана не без оснований не разрешила этого делать, резонно объяснив, что если Эстебан мертв и полиция их разыскивает, то в больших городах у них больше шансов оказаться в руках стражей порядка, чем в маленьких. Именно поэтому в Урапане они будут в большей безопасности, чем в любом другом большом городе.

– Хорошо, едем в Урапан, – согласился Коннорс. – Может я все-таки не убил этого парня!

Пока он вел машину, Элеана без умолку говорила. Из ее монолога Коннорс понял, что вскоре после того, как их покинул отец, Элеана с матерью и обосновались в Чикаго, где жили до сих пор.

– Только летом во время каникул мы возвращались в Блу-Монд и жили у дяди Джона, который к нам неизменно хорошо относился после ухода отца. Вы знаете Чикаго?

– Еще бы! Я прожил там пять лет!

– Писали детективные романы?

– Нет, – поморщился Коннорс. – Составлял скетчи, которыми затыкали дыры между двумя рекламами о том, как нужно стирать и каким мылом, чтобы оставаться в хорошем настроении. Нелепые сказки о том, как изменится ваша жизнь, если вы переведете компании деньги и получите кусок настоящего чуда, которое сделает вашу одежду не хуже, чем у самой прекрасной звезды Голливуда.

– Мама слушала эти скетчи каждый день, – рассмеялась Элеана. – Не представляю, как можно этим долго заниматься и все это выдерживать.

– Настал такой день, когда мне стало невмоготу.

– Но это хорошо оплачивалось?

Коннорс прикурил две сигареты.

– В течение пяти лет у меня было самое меньшее восемьсот долларов в неделю.

– И вы все бросили?

– Увы!

– И теперь вы на мели?

– Я не на мели, у меня есть сто тридцать два песо. Хорошее будущее!

Он сбоку посмотрел на девушку. Вероятно кто-то из ее предков был славянином. Скулы Элеаны были высокими, щеки немного западали, а губы прекрасно очерчены. Временами она хваталась за грудь, как будто ей было трудно дышать. Встретив взгляд Коннорса, Элеана отвернулась.

– А вы не лишены претензий!

У Коннорса участился пульс. Теперь он хорошо разобрался в ней. Мисс Хайс не была ни тихоней, ни распутницей. Такие девушки развратны не более, чем девственницы. Она делала, что хотела и с тем, кого сама выбирала, но все это в определенных рамках приличия, как и подобает леди. Если бы генерал Эстебан был джентльменом и вел себя соответственно, то он возможно, и добился бы своего.

Урапан оказался небольшим городком, каких много везде – базар, центральная площадь и красивый городской сад, через который протекала река. В городе – обычные полицейские, и никто не обратил внимания ни на Элеану, ни на Коннорса.

Эд почувствовал себя несколько лучше. Может, Эстебан только ранен и молчит, чтобы не портить себе репутацию?

Прокурора Санчеса они не обнаружили ни в одном из больших отелей, но его секретарша их не обманула: Коннорс нашел его имя в совсем маленьком отеле "Моралес", в котором, в основном, останавливались пожилые мексиканцы. Коннорс поставил машину позади отеля и снял две комнаты с общей ванной на имя сеньора Смит и сеньоры Браун. Обе комнаты были большими, а их окна-двери выходили на патио, полное цветов. Коннорс дал указание слуге отнести его чемодан во вторую комнату. Оставшись наедине с Элеаной, он обнял ее. Она ответила на его поцелуй, но посчитала, что дело прежде всего.

– Не сейчас, Эд, прошу вас. Я приехала сюда из-за Санчеса.

– К черту Санчеса!

Элеана отрицательно покачала головой.

– Может быть, но позже, Эд. Не раньше, чем я поговорю с адвокатом.

Она опять попала в его объятия, но разгоревшееся было пламя уже погасло. Тем не менее, Эду было весьма приятно прижимать Элеану к себе. Поцеловав Коннорса в губы, девушка улыбнулась ему.

– Вы мне нравитесь. – Она ущипнула его за мочку уха. – Теперь вы должны немного поспать.

– А после этого?

– Посмотрим.

Еще раз приласкав Элеану, Коннорс с сожалением посмотрел на свою комнату и прошел туда. Слуга открыл все окна, но в номере еще сохранился тяжелый спертый воздух нежилого помещения. Эд снял пиджак, рубашку, потом, оставшись в одних трусах, растянулся на кровати, ворча себе иод нос:

– Угораздило же меня влипнуть в эту проклятую историю!

Он услышал, как Элеана позвонила по телефону и попросила соединить ее с адвокатом Санчесом. Коннорс предположил, что адвокат проживает где-то рядом, так как услышал, что зазвонил телефон в одном из номеров на их этаже по другую сторону патио. Потом звонки прекратились, и Элеана чертыхнулась. Коннорс поинтересовался у нее результатом.

– Санчес не отвечает, – крикнула она ему. – Портье считает, что адвокат поехал посмотреть на вулкан. А вы не хотите тоже полюбоваться вулканом?

– Нет, спасибо, я его уже видел.

Прохладный ветерок с патио освежил комнату. Кровать была хорошей, ветерок обдувал Коннорсу грудь, и его обостренные чувства притупились. Граница была далеко, Зд закурил сигарету, прислушиваясь к глухому шуму, доносящемуся из комнаты Элеаны. Без всякой причины и независимо от истории с Эстебаном он ощутил грусть и неопределенную тяжесть на сердце... Может, потому что в тридцать пять лет он еще не пришел к чему-то ясному, не имел семьи, дома... В его возрасте у других были определенный заработок, семья, специальность и вообще все. Эду казалось, что в какой-то момент он упустил возможность. Он следовал за химерой, упрямо проводя ее з жизнь, как если бы он был состоятельным человеком.

У его двери послышался шорох. Это Элеана закрыла дверь, ведущую в ванную, и открыла кран. Потом Эд услышал множество звуков, извещающих о том, что Элеана занимается своим туалетом, готовясь к дальнейшим действиям. Воображение Коннорса заработало, но воодушевления не наступило, и он закрыл глаза... Спать ему не хотелось, но тем не менее он задремал.

Когда Коннорс проснулся, было темно и прохладно. Вода в ванной уже не лилась, и дверь туда была открыта. Он встал и заглянул в ванную. На полу валялось забытое полотенце, а в воздухе стоял запах хвойного экстракта. Кровать Элеаны косила следы ее тела, но самой ее в комнате не оказалось. Коннорс вернулся в ванную, задумался и посмотрел в зеркало. Тут он увидел записку Элеаны, написанную губной помадой на его голом животе.

"Увы, мой бедный Дон Жуан! Я вернусь в пять часов!"

"Какой демон! Какой очаровательный маленький демон!" – подумал Эд, широко улыбнувшись. – Он достал из чемодана костюм, побрился, оделся и вышел на улицу. В двух шагах от него торговали цветами, и за шесть песо он купил огромный букет. После этого он приобрел литровую бутылку рома и несколько бутылок кока-колы. Проходя мимо лавки японца, торговавшего сувенирами, Эд увидел шаль и сразу понял, что это то, что ему нужно. Большинство продающихся шалей было грубой работы, но только не эта – из черного шелка с вышитыми белыми цветами. Она очень подошла бы Элеане.

Японец качал е пятидесяти песо. Коннорс сообщил, что он турист и попросил сбавить цену. Торговец сбросил до сорока пяти песо. Коннорс атаковал его по-испански. Японец поморщился и сбавил до сорока. Таким образом, Коннорс приобрел шаль для своей милой.

Вернувшись в отель, он послал горничную за вазой для цветов, а сам разложил шелковую шаль на кровати. Комната сразу же преобразилась. Труднее пришлось с бутылками – холодильника не было, и пришлось уложить их в умывальник под струю холодной воды. Он услышал Злеану раньше, чем увидел. Она входила в патио и настойчиво звала его. Коннорс высунулся в окно. В патио стало почти совсем темно, и свет из комнаты Эда осветил Элеану. На ней было все то же платье, а в руках уйма пакетов. С руки ее свисало купленное сомбреро. Пока он освобождал девушку от пакетов, она высказывала свое недоумение поведением Санчеса.