По ту сторону Гиндукуша - Баширов Андрей Львович. Страница 11
Глава четвертая
ИЮНЬ 1989 ГОДА
Военным планам Зия-уль-Хака в отношении Кабула не было суждено сбыться из-за его гибели в авиакатастрофе 17 августа 1988 года. Новое руководство Объединенного разведуправления поспешило с созданием переходного правительства афганских моджахедов в Пешаваре, в которое вошли представители всех семи ведущих партий. Пытаясь ускорить ход событий, пешаварское правительство отказалось от планомерной и длительной осады Кабула и сделало ставку на операцию по захвату города Джелалабада. Успех в Джелалабаде позволил бы, как рассчитывали афганские лидеры, объявить часть территории страны свободной от кабульского режима и провозгласить правительство моджахедов на афганской земле.
К большому разочарованию моджахедов, их первая попытка вступить в столкновение с регулярными войсками Кабула и овладеть Джелалабадом закончилась полным провалом.
Неудача под Джелалабадом еще более усилила разногласия между афганскими партиями, поставив крест на перспективах их совместных наступательных операций, и надолго отсрочила падение режима Наджибуллы.
Единства не было и в правительственном стане. Постоянное соперничество в борьбе за власть между двумя фракциями правящей Народной демократической партии Афганистана — «Парчам» и «Хальк» — привело к репрессиям против халькистов и к попытке военного мятежа, организованной министром обороны Ш. Н. Танаем 6 марта 1990 года, которая окончилась неудачей.
Политика «национального примирения», которую пытался проводить Наджибулла, не дала ощутимых результатов. Напротив, оправившись после поражения под Джелалабадом, моджахеды усилили военный натиск и постепенно добились заметных успехов в ряде районов страны.
Манзур нетерпеливо переминался с ноги на ногу на наблюдательном пункте в ожидании запланированной на раннее утро атаки на пост правительственных войск в нескольких километрах к востоку от Джелалабада. Командир Башир, отряд которого должен был участвовать в деле, несколько раз появлялся на посту, произносил пару ободряющих фраз — скоро-де начнем! — а затем исчезал в неизвестном направлении. Наконец-то, когда последние остатки утренней прохлады уже растаяли в густых зарослях вдоль арыков и все ощутимее стал накаляться зной жаркого июньского дня, к передовой позиции из ближайших кишлаков, где они провели ночь, начали подтягиваться бойцы Башира. Воины собирались неторопливо и не сразу, не спеша передвигаясь по узким каменистым тропкам небольшими группками — кто пешком, а кто и на велосипедах. Вслед за ними на побитой голубой «Волге», изрыгавшей из болтающейся выхлопной трубы клубы зловонного черного дыма и поднявшей тучу мелкой красноватой пыли на дороге, прибыл и сам Башир с несколькими помощниками, непонятно как поместившимися все вместе в автомобиле. Командир, произнеся краткую молитву за успех дела, стал лично руководить подготовкой к бою, разводя моджахедов по разные стороны почти пересохшего ирригационного канала, объясняя им задачу и энергично показывая рукой в сторону едва видного с наблюдательного поста укрепления, которое предстояло атаковать.
Манзур взглянул на часы. Несмотря на знание неспешных повадок своих подопечных и собственное воистину огромное терпение, столь помогавшее в общении с моджахедами, ему стало не по себе. Скоро полдень, а ни одного выстрела еще не сделано! Кто так воюет, ради Аллаха! А уж о какой скрытности и внезапности можно говорить! Еле идут, никакой маскировки, ни разведки, ничего! И зачем только понадобилось так спешить со штурмом Джелалабада и пытаться сделать из разрозненных недисциплинированных отрядов регулярную армию? Целых четыре месяца, с марта по июнь, топчутся на месте, боеприпасов перевели тонны, людей сколько потеряли, а толку — никакого! Нет, гораздо хуже! Под Джелалабадом потеряли главное — боевой дух и веру в близкую победу, до которой после ухода советских из Афганистана, казалось, было рукой подать. Был бы жив президент, все могло быть иначе. Взяли бы Кабул в кольцо блокады и сжимали его до тех пор, пока не придушили бы Наджибуллу. Нет ведь, невтерпеж стало лидерам моджахедов ждать — чем с Кабулом связываться, Джелалабадде по-быстрому возьмем, правительство на своей земле провозгласим и уж тогда все вместе навалимся на столицу. Где уж там «все вместе»! Такую склоку развели в своем переходном правительстве в Пешаваре, что про общего врага стали забывать. Ослы, истинные ослы! Прав был генерал Алтаф, трижды прав, когда говорил, что перессорятся они все, если займутся политикой, а не войной. Только президент и он могли держать моджахедов в узде, но, увы, нет теперь и Алтафа. Не пригласи его президент в последнюю минуту в эту злосчастную поездку в Бахавальпур… Э-хе-хе!
Манзур уже в который раз задал себе все тот же вопрос — что же все-таки случилось тогда с самолетом президента? Си-130 явно не был сбит с земли, ни взрыва, ни пожара на борту не было. Самолет вошел в пике со всеми четырьмя исправно работающими двигателями, причем до самой последней секунды команда так и не подала сигнала бедствия. Значит, весь экипаж, находившийся в кабине, был одновременно и почти мгновенно выведен из строя. Как? Видимо, газом, скорее всего — нервно-паралитическим, а поместить небольшой контейнер с газом в кабину не составляло особенного труда. Да, врагов у Зия-уль-Хака было хоть отбавляй — и советские, и индийцы, и спецслужбы Наджибуллы, и, главное, свои собственные генералы. Впрочем, кто бы они ни были, заговорщики явно не рассчитывали уничтожить вместе с президентом и генерала Алтафа, а заодно и американского посла с военным атташе, которых президент пригласил на борт своего самолета в самый последний момент перед вылетом в Исламабад. Судьба!
Манзур припомнил, как вели себя американцы сразу после сообщения о катастрофе, — похоже, они быстро сообразили, что если расследование укажет на причастность к гибели двух высокопоставленных американцев кого-либо из ближайшего окружения Зия, то не миновать тогда оглушительного скандала, а военную помощь Пакистану придется немедленно прекратить. Следовательно, все достигнутое ранее в Афганистане может пойти насмарку, поэтому американцы и сделали все, чтобы замять расследование. Теперь уже никогда не узнать, кто виновен в гибели Зия. Ну, а что до самого Зия, то его, кажется, американцы не очень-то оплакивали, поскольку чем ближе был конец войны, тем тягостнее становилась им его идея полного торжества джихада в Афганистане.
Манзур, глубоко погрузившийся в тяжкие раздумья, вздрогнул от неожиданного близкого хлопка миномета. Началось! Манзур поднял к глазам бинокль и стал внимательно следить за тем, как десятки маленьких фигурок двинулись вперед нестройной цепью вдоль берегов канала и по его дну, то и дело останавливаясь и перекликаясь между собой. Из-за ближайшего разбитого дувала гулко и торопливо заработал крупнокалиберный пулемет. Бойцы немного прибавили шагу, вскинули автоматы и начали поливать частыми и длинными очередями безнадежно далекую цель. Наступление продолжалось недолго — через пару минут на невысоком холме, находившемся в добром полукилометре в стороне от цепи, взметнулись столбы разрывов ответного артиллерийского огня, который открыл атакуемый пост. Моджахеды остановились, потоптались на месте и быстро, но спокойно двинулись обратно, то и дело оглядываясь на всякий случай назад через плечо.
Манзур с досады больно шлепнул себя по икре тонким офицерским стеком, забыв, что в ожидании жары надел с утра не свои обычные высокие сапоги, а легкие ботинки. Спектакль, просто спектакль, как для какого-нибудь заезжего американского дурака-репортера, решившего снять батальную сцену для своего фильма о героической борьбе афганцев с русским медведем! Хоть бы автомобильную покрышку или бочку с мазутом подожгли для усиления правдоподобия! А ведь это Башир, ловкий и отчаянный командир, с которым воевали столько лет рука об руку. Чего же ждать от других?
— И это что, все? — спросил Манзур у запыхавшегося Башира, который появился на посту.