Счастье в декларацию не вносим (СИ) - Снежинская Катерина. Страница 34

– А чё?!

Эль устало лоб потёрла.

– Да ничё, – буркнула. – Ладно, зайдём с другой стороны. Зачем на крышу явился?

– А? – залюбовавшийся собственным великолепием горгул не сразу сообразил, о чём его спрашивают. – Так я это… забыл. Согласись, покрышка какая-то… не фортит.

Дамми с сомнением подёргал кружевную оборку чепчика.

– И чего ты там забыл? – скрипнула зубами Эль, но ругаться всё-таки не стала – сдержалась.

– Сказать забыл, – признался монстр, стягивая чепчик и повязывая его на шею вроде капюшона, кокетливым бантиком под подбородком.

– Так говори! – рыкнула девушка в полный голос.

– Злая ты, – надулся горгул, оттопырив нижнюю губу, отворачиваясь от зеркала и замётывая в пасть последнее яблоко. Парень насадил на коготь фрукт, смахивающий на апельсин, критически осмотрел со всех сторон, и бросил вслед за яблоком, кожурой не смущаясь. – Потому и тощая. Там чел один, а, может и не чел, вы ж как эти… как кактусы. Не в смысле фиолетовые, а то есть…

– Хрюк!

– Ну вот чё сразу? – вконец разобиделся Дамми. – Чуть что, так сразу Хрюк! Тут он.

– Кто?

– Чел, который велел передать, – медленно, будто душевнобольной растолковывая, пояснил монстр, да ещё пальцем себя по лбу постучал. Звук получился знатным, звонким. – Тут он.

– А что передать-то просил? – поистине из последних сил сдерживаясь, процедила Эль.

– Тут он, – явно поражаясь её тупости, отозвался горгул. – Скажи, мол, ей – тебе, то есть – тута я. Тобишь, он не то…

– Тут – это где?

– Там, – Дамми ткнул пальцем куда-то в пол и снова к зеркалу отвернулся.

Эль застонала, с силой лицо растёрла.

– Ты меня к нему проводить сумеешь? – прогундосила из-за ладоней.

– Влёт, – пообещал монстр, – гоу до хаты.

– Сейчас?

– А чё?

– Да ничё, ничё! – сорвалась-таки таможенница. – Белый день на дворе, в доме наверняка слуг полно! Ты бы ещё фанфары с собой прихватил и стяги! Хотя одного тебя вполне достаточно.

– Ну чё агришься-то сразу? – попятился Дамми, развязывая чепчик и на подлокотник кресла его складывая. – Днём-то как раз в кайф, все ж дрыхнут, инфасотка[4], рил ток[5].

– А Валь?

– Хозяин-то? Так он лыжи навострил, видел. Он же тут типа тащер, вот и поскакал за теми, которые чилить прутся, чтоб потом их на тусу подогнать.

Эль разогнулась, прошагала к камину, встала на цыпочки, стягивая с каминной полки вазу и, ни слова не говоря, запустила ею в горгула. Ваза была медной, поэтому разбить её таможенница не боялась. А вот воспитательный эффект вышел, каким нужно. Монстр пискнул, присел, прикрываясь крылом, и послушно зачастил:

– Да хозяин уехал! Я сам видел, когда сюда возвращался. Он у них тут за главного, но не только приказы раздаёт, а и сам делает. Гостей, например, встречает и сюда провожает. Ну тех, которым… это… Ну как его? Шоу устраивают, то есть…

– Я поняла, – отчеканила Эль, – и долго его не будет?

– Так до заката точняк, а там как пойдёт, – горгул осторожно выглянул из-за крыла и робко уточнил: – Ещё драться будешь?

– Не буду, – мрачно пообещала девушка, – пока. Пошли?

– Куда?

– К тому, кто попросил тебя передать, что он тут.

– А-а… Не, не канает. Да всё, всё! – на этот раз монстрик обеими крыльями прикрылся – получилась такая каменная палатка. – Я не в том смысле! Ногами, говорю, не выйдет, не знаю я, как туда спуститься! Лететь придётся!

– Как лететь? – опешила Эль.

– На крылышках, – хмыкнул Дамми, аккуратно пошевелив этими «крылышками», но сам из-за них не высовываясь. – Гоу ко мне, бейба! То есть, я хотел сказать, окажите мне честь, госпожа, позвольте вам понести… Донести? Отнести? Кароч, поехали!

Что случилось дальше, таможенница не очень-то осознала. Её подхватило жутко твёрдое и жёсткое, мир кувыркнулся, где-то зашумело, будто стая ворон разом снялась. Рядом мелькнула вздувшаяся штора, кусок стены, небо, почему-то оказавшееся под ногами, а над головой стремительно несущаяся навстречу земля. Эль бы заорала, да дикий ветер моментально забил рот, раздул щёки, выжимая слезу…

И всё кончилось.

Девушка стояла, впрочем, ног под собой не чувствуя совершенно, да и стояла-то она весьма условно, скорее, держалась вертикально, судорожно цепляясь за лапу горгула.

– Ну вот и туточки, – довольно осклабился Дамми. – Вона, видишь щёлка, камешком прикрытая, – Эль помотала головой. – Ну вона, вон, в самом низу. Тут раньше в натуре тюряга была, потом-то всё переделали, а здеся типа мешок вышел. Ну мы там хабар… – горгул смущённо хмыкнул, потёр плоский обезьяний нос, – то есть, я хотел сказать, вещички всякие начили. И, понимаешь, сунулся я вчерась, зырю – он. Так оно и вышло.

Девушка, не слишком доверяя собственному телу, а потому всё ещё держась за монстра, огляделась, хотя смотреть-то тут, откровенно говоря, было и не на что. Очутились они в самом настоящем углу, в узком клине с мощной, даже на вид толстой стеной с одной стороны, и наполовину осыпавшейся кладкой с другой. Рядом с грудой битого кирпича действительно валялся «камешек» – валун с половину самой таможенницы. Правда, выглядел он так, будто лежал тут уже лет сто, никак не меньше. Ну а больше ничего, если, конечно, не считать чертополоха и каких-то унылых лопухов.

– И где… – начала было Эль раздражённо.

Но именно в этот земля под ногами будто чуть завибрировала, вернее, отдалась зародившимся где-то внизу гулом, а потом едва слышно завыла собака: протяжно, тоскливо и страшно.

– Джастин! – ахнула таможенница, бросаясь на колени и ощупывая мелкий гравий с худосочной травкой. – Джастин! Я здесь, я сейчас…

– Ну ты даёшь, кисазая, – сочувственно покачал башкой горгул. – Надож такой дикой быть!

Дамми вразвалочку, заботливо перебросив подол платья через локоть, подошёл к замшелому валуну и играючи, будто каменюга ничего не весила, откатил её в сторону.

***

Как вызволить грима без привлечения бригады гномов, набивших руку на горных работах, Эль понятия не имела. Щель, которую валун прикрывал, оказалась ладони в три высотой и, понятное дело, Джастин в неё и голову-то с трудом мог бы просунуть. Впрочем, он и не пытался, просто стоял на дне каменного мешка, улыбался во весь рот. А вот таможенница чуть не плакала, уж больно нехорошо грим выглядел: грязный, поцарапанный и, кажется, всерьёз побитый. По крайней мере, левая сторона лица у него вспухла подушкой и налилась багрянцем.

– Ну что ты ухмыляешься? – сердито буркнула Эль, оглядываясь в поисках чего-нибудь, способного помочь разворотить стену, толщиной с локоть. – Страшный призрак кладбища, добрые Хранители! Мало того, что поймать себя дал, так ещё и избитый весь! Чего вот теперь с тобой делать?

Джастин смутился, глянул из-под насупленных бровей виновато и помотал головой.

– Что нет? – огрызнулась таможенница. – Ты не призрак, тебя не поймали или не избили? – Грим с энтузиазмом закивал. – Ага, а то я не вижу! Да у тебя всю физиономию разнесло!

Джастин снова закивал, на этот раз обрадовано. Раскрыл рот, как птенец, ткнул в него пальцем и тут же взвыл, обеими ладонями схватившись за щёку от совсем непритворной боли – у бедолаги аж слезы на глазах выступили.

– Что с тобой? – всполошилась Эль. – Тебя ранили? Куда?

– Или у него клыки болят, или считайте меня бабочкой, – глубокомысленно заключил Дамми.

– Клыки? – не сразу поняла таможенница. – У тебя правда зуб болит? – Грим в ответ кивнул – на это раз грустно. – Так какого гоблина ты пальцами в рот лезешь? Да ещё грязными!

– А чистыми можно? – заинтересовался горгул. Девушка от него только отмахнулась. – Так вот он чего выл. Ну, когда зубы болят, не только завоешь, на стенку полезешь.

– Да помолчи ты! – в сердцах попросила Эль, усиленно натирая лоб. – Дай подумать.

Растирания не помогли, умные мысли приходить отказывались.

– Эх, видать не болели у тебя зубы, пуся, – укоризненно выдал монстрик.

– Можно подумать, у тебя болели.