Счастье в декларацию не вносим (СИ) - Снежинская Катерина. Страница 45

– Не очень, – призналась Эль. – А ваша сестра не может снять проклятье?

– Вы семейку а‘Дагдов не знаете, – снова усмехнулся «чёрный». – Гнома легче уговорить с золотом расстаться, чем нас передумать.

– Ну, хорошо, а я тут при чём?

Сеидхе с готовностью подался вперёд, сцепил руки замком, наверное, на самом деле хотел подоходчивее объяснить, при чём тут таможенница, но, как водится, не успел. Потому что господин, вроде бы мирно пробирающийся между столиками, вдруг широко распахнул летнее пальто, как… Ну те, кто любят, когда ими любуются.

А посмотреть было на что. Например, на крепкий мускулистый торс или рельефные, словно скульптурно вылепленные ноги. Или на белоснежный подгузник, затейливо украшенный целым плетением из васильков и ромашек.

Или на широкий кожаный ремень с кармашками, плотно перетягивающий талию красавца. И на пузатые бутылочки, переливающиеся золотисто-розовым сиянием магии, тесно сидящие в этих самых кармашках. Каждая из склянок была помечена печатью пробитого стрелой сердца и оттиском губ.

– Всем оставаться на своих местах! – истошно завопил купидон, размахивая кристаллом-активатором, зажатым в кулаке. – А то всё рвану к демонам!

***

Вероятно, утверждающие, будто удивить жителей столицы ничем невозможно и нервы у них стальные, в чём-то правы. По крайней мере, на посетителей кафе распахнутый купидон особого впечатления не произвёл. Если, конечно, повальный столбняк за реакцию не считать. Шевельнуться осмелился только один, да и то не слишком смело – не тот а’Дагд медленно-медленно сползал со стула под стол. Стекал практически.

– СМБ на службе безопасности, – пробормотала Эль, не рискуя даже чашку, которую на весу держала, на столешницу поставить. Впрочем, трусость в данном случае была совершенно и ни при чём – край чашки удачно губы прикрывал. – Иллюстрация действием, господин «безопасник»?

– Тише вы, – прошипёл «чёрный», продолжая стекать расслабленным киселём, – если этот придурок меня засечёт, тут же рванёт!

– Я сказал, всем оставаться на своих местах! – тем временем бесновался «придурок», впустую тыча кулаком с активатором, крутясь то в одну, то в другую сторону – видимо, никак не мог выбрать, к кому бы конкретно обратиться. – Слышь ты, лысый! Тебе говорю! А ну опусти задницу!

– Так сами же приказали не двигаться, – просипел на самом деле лысый, обильно потеющий гном, в неприличном полуприсесте вися над стулом.

– Сядь, сказал! – тонюсеньким фальцетом рычал купидон. – Давно страстями не пылал? Ща обеспечу! Вон за той с усами бегом побежишь!

– Это моя жена! – возмущённо выдохнул гном, позабыв испугаться.

– Тем более!

Лысенький глянул на толстуху-соседку, усам которой действительно мог позавидовать иной кавалерист и поспешно уселся, смиренно сложив руки на коленях, виновато косясь куда-то в сторону.

– Ах ты ж кот мартовский! – с места в карьер, будто у неё кляп вынули, громогласно завела усатая. – Ах ты ж блудня подзаборная! Значит, родная жёнка уже и не годится для любовей?! Да я ж тебя…

– А ну замолчала! – дребезжа, как горох в банке, приказал «бомбист». – А то…

– Вон того, пожалуйста, – немедленно снизив тон на пяток оборотов, попросила толстуха, кокетливо указывая мизинчиком на томного бледноватого эльфа, с интересом поглядывающего на происходящее поверх края бокала.

– Меня? – изумился ушастый. – Ну уж нет, любезная, моё сердце занято.

– Интересно кем, – фыркнула его спутница – доедаемая малокровием, аристократично-надменная девица. – Не иначе как собственным отражением.

– Ну что ты, дорогая. Я полон тобой! – заворковал эльф, глядя, впрочем, не на девицу, а почему-то на Эль.

Таможенница оглянулась, проверяя, не стоит ли кто за её спиной, но ничего, кроме витрины кафешки не увидела. Впрочем, томный на самом деле отражался в тонированном стекле во всём своём великолепии вместе с бокалом.

– Нет, так не пойдёт! – снова вступила толстуха. – Это что ж делается? Значит, моему псу облезлому можно любиться, а мне кукишь? Эй ты, купидон, давай всё по честному! А ну влюбляй красавчика! А то я те щас!..

Эльф сбледнул с лица, отодвигаясь от столика вместе со стулом, аристократичная дева захохотала страшно, эдак потусторонне.

– Всем молчать! – заорал окончательно потерявшийся «бомбист».

– Дяденька, – подёргала его за плащ невесть откуда взявшаяся девочка в бантиках, – а пусть в меня Люки влюбиться. Он такой противный, соли мне в компот насыпал.

– Ну всё… – одними губами выговорил купидон.

– Барда-ак, – пробормотала Эль, натирая лоб. – А ну захлопнулись! – рявкнула, для убедительности саданув чашкой о брусчатку, – Иначе мигом винт на ось намотаю! Девочка, шагом марш к маме!

– Так она на Южном береге с дядей Аруном попу полощет, – грустно сообщил ребёнок.

– Ничего, к осени дойдешь, – обнадёжила её госпожа Данери.

– А к папе можно?

– Можно и к папе, – милостиво разрешила таможенница. – Только топай подальше отсюда. Так, теперь с тобой, – Эль развернулась к замершему сусликом купидону. – Тебе чего надо-то?

– Чтобы Юю отпустили, – тихонько, эдак застенчиво признался красавец.

– Это ещё что такое?

– Не что, а кто! – оскорбился «бомбист» и даже приосанился. – Вы себе не даёте труда запоминать наши имена. А тем временем купидоны – это не только полноценные члены общества, но и…

– Короче, – вежливо попросила Эль.

– Его на вашей таможне задержали, – застенчиво признался ромашково-васильковый. – А я требую отпустить, иначе…

– Про иначе я уже слышала, – отмахнулась девушка. – Так это Юю в меня стрелой запустил?

Купидон, окончательно смутившись, ковырнул носком сандалии брусчатку и кивнул.

– И ты за мной следил, чтобы взять в заложники и потребовать его освобождения?

«Бомбист» глянул на небо, поправил василёк на подгузнике, снова скромно кивнул.

– Надо понимать, завтра меня будет подкарауливать какой-нибудь Ло-ло, желающий вызволить и Юю и тебя?

– Да нет, – скривился купидон, – Ло-ло смирный и, вообще, трус. Скорее уж Нани.

– Просчитались вы, ребята, – даже и не без жалости протянула Эль, – не работает на мне ваша магия. Проверено.

– Чего несёшь-то? – разобиделся красавец. – Решила ещё и репутацию нам подпортить? У нас всё качественное, сертифицированное, с гарантией. Если сама втюрилась, так нечего на других телегу гнать!

– Я? Втюрилась? – изумилась Эль. – В кого?

К сожалению, если купидон и знал ответ, то озвучить его не успел, потому как сбоку на красавчика прыгнул «безопасник». Сцена на самом деле выглядела впечатляюще и, хотя всё произошло быстро, таможенница как-то сумела малейшие подробности разглядеть.

Младший а’Дагд, будто из камней брусчатки вылепился: только что его не было – и вот он есть. Вылепившись, «чёрный» лихо перемахнул через столик, эдак легонько опёрся на него рукой и влепил оба каблука до радостного блеска начищенных сапог купидону в голый бок.

И только когда красавца вместе с сеидхе унесло под рухнувший сверху полосатый тент, пришли звуки: где-то за домами, ещё невидимые, завывали служебные гремлины. Истошно вопила зачем-то схватившаяся за голову аристократичная девица. Усатая тётка охаживала своего благоверного увесистой сумочкой, приговаривая: «Я те покажу, кобель плешивый!». Лысый, пытающийся спрятаться от атакующей сумки под стулом, но не помещающийся между ножек, визжал тоненько, по-заячьи. Девочка в бантах пританцовывала на столе, хлопая в ладоши.

А из-под слабо шевелящегося упавшего тента расползалось золотисто-розовое облачко.

– Только не опять! – пискнула Эль, старательно дыша в рукав. – Хранители, спасите!

И тут заметила маску, позабытую младшим а’Дагдом. Решение, как и понимание, зачем эти клювы нужны, пришло мгновенно. Таможенница сноровисто натянула шлем, будто всю жизнь только этим и занималась.

Странно, но в маске дышалось гораздо легче, чем без неё. А через стеклянные очки всё было прекрасно видно. Только суетящиеся фигуры обрели какие-то трепещущие ореолы, а над головами плыли облачка. «Норберт Гриен, эльф. Профессиональный жиголо» – появилась надпись в туманном пятнышке над томным ушастым. «Личность не установлена» – загорелось над бантиками подпрыгивающей девочки. «Внимание! Секретная информация! Назовите код доступа!» – всплыло над головой а’Дагда. Того самого.