Три правила ангела (СИ) - Снежинская Катерина. Страница 60

– Это политика, Макс, а она дело грязное. – Господин Сапунов снова сложил пальцы домиком и глянул проникновенно, честно так. – Да, в этой ситуации у меня были свои интересы, но клянусь, я не знал, что этот щенок хочет тебя подставить.

– Нет, не клянись обманчивой луной[1], – хмыкнул блондин, – всё он знал. Но всё же жаль, не успел я эту чёртову доверенность найти, могло бы неплохо получиться. Ты в навозе, я в шоколаде – справедливо.

– Жаль, – негромко согласился Петров. – Вот только в двух вещах ты крупно ошибся, друг Андрюха. С Лёлей я не кувыркался, потому у вас сразу концы с концами сходиться перестали. И доверенность искал зря, я такие бумажки не храню, уничтожаю, как только в них надобность пропадает. Я ж не дурак и ты не первый, кто меня кинуть захотел.

– Но от меня ты этого не ждал? – уточнил Мерин.

– Не ждал. Тебе от этого легче? Учти, Андрюх, тебе теперь одна дорога, в дворники. Уж это я постараюсь обеспечить.

– Да и хрен с тобой, с тебя я и так поимел немало. Вон Ленке тоже понравилось.

До Старообрядцевой не сразу дошло, что это такое он имел в виду, а когда всё-таки дошло, она снова едва с подлокотника не сверзилась. Спасибо Максу, удержал, только руку её ещё сильнее сжал.

– Что, не поверил? – ухмыльнулся блондин.

– Нет, – совершенно спокойно ответил Петров.

– Ну и зря. Рано или поздно, но она тебя тоже подставит, потому что ты козёл. Ну, ладушки, – Андрей потёр руки, будто замёрз. – С вами, ребят, хорошо, а без вас ещё лучше. Пойду. Ведь ты, Ленок, не будешь на меня заяву катать, правда? И правильно, ты же хорошая девочка.

– Остался один вопрос, – Юлий Александрович сгорбился в кресле, облокотившись о колени. – Хотя моей прямой вины в произошедшем нет, но я бы хотел всё же предложить некоторую компенсацию. Особенно тебе, Динь-динь.

– Знаешь что, Юлик? – Элиза Анатольевна подняла подбородок повыше, глянув даже не царственно, а практически божественно. – Иди ты к чёрту! Макс, Лена, Михаил Сергеевич, мы уходим.

И поднялась, махнув шубкой, будто шлейфом.

***

Кажется, зима в новом году так и не сумела определиться с настроением. Вот буквально только что, всего несколько часов назад дождь шёл, даже туман поднялся, а к утру всё схватило холодом и звёзды на ещё не начавшем светлеть небе были крупными, морозными, по-настоящему полуночными. Ленка, засмотревшись на них, естественно немедленно споткнулась на обледеневшем горбыле и упала бы, но Петров, конечно, спас.

– Ну, куда ты выперлась? – недовольно проворчал Макс, разворачивая Старообрядцеву к себе спиной и укрывая полами собственной куртки. – Я же сказал, что на минуту отойду, в машине кое-что забыл. Иди домой.

– Угу, – согласилась Ленка, не двигаясь с места. – Слушай, а куда Элиза Анатольевна всё-таки колье спрятала? Нет, мне просто интересно, ты не думай. Или его того… Махрутка забрала? Или Степашка?

– Никто его не забирал. Мать его в Люкову корзинку вшила, в которой он типа спать должен. Только он к ней, по-моему, даже близко не подходит.

– Это хорошо.

– Почему?

– Не знаю, – пожала плечами Ленка. – Просто хорошо и всё.

– Лен, – помолчав, позвал Макс. – В общем, я хотел тебе сказать… Не подхожу я для этого, понимаешь? Я ни с кем и никогда… Да и поздно мне переучиваться. Чёрт! Ну не знаю я! Короче, давай попробуем.

– Давай, – кивнула Старообрядцева, улыбаясь звёздам.

– И всё?

– А что ты хочешь, чтобы я сказала?

Ленка запрокинула голову, пытаясь рассмотреть петровское лицо, и ничего, понятное дело, не увидела, он же у неё за спиной стоял.

– Что ты меня любишь, – проворчал Макс.

– Люблю, – не стала спорить Ленка.

– Что жить без меня не можешь.

– Не могу, – она снова пожала плечами.

– Что ты рада?

– Я рада.

– И долго ты будешь со всем соглашаться?

– А разве с тобой можно спорить? – до глубины души удивилась Старообрядцева. – Ты же деспот и тиран. И, вообще, этот… Уважаемый бизнесмен, вот как.

– Как мило, – протянули из темноты, из-за границы световой лужи, растёкшейся от фонаря у подъезда. – Не дёргайся, Макс.

И Петров, конечно, дёрнулся. И не просто дёрнулся, а почти отшвырнул Ленку назад, да так, что она коленками проехалась по ледяной тёрке.

– Ты вконец рехнулась? – прорычал Макс. – Сериалов пересмотрела?

– Всё под контролем, милый, – мурлыкнули из темноты, оттуда, где чернел странный силуэт, смахивающий на букву «г»: длинная-длинная фигура и ещё перекладина – вытянутые руки, что ли? – Слушай, теперь я понимаю злодеев. Так и тянет рассказать, почему вы сейчас сдохните.

– Ты хоть соображаешь, что делаешь?!

– Ути, какие мы серьёзные, – явно издеваясь, надула губы певичка. – Ну, давай, теперь ты расскажи, какая я идиотка. Вот интересно, почему вечно косячат мужики, а безмозглой называют меня? Не знаешь? И я не знаю. Самое смешное, что обычно как раз я получаю, что хочу, а вы остаётесь в пролёте.

– Пушку опусти, дура! – рявкнул Макс.

А Ленка попыталась подняться, опираясь вмиг замёрзшими руками о лёд и крутя головой. Никакой пушки она не видела, да и плохо понимала, что происходит.

– Зачем? – удивилась тёмная фигура и мотнулась вперёд, в свет, оказавшись Степашкой в беленькой шубке. В напряжённо вытянутых руках она действительно держала что-то чёрное. И вправду, что ли, пистолет? – Ты знаешь, сколько я такого шанса ждала. Ой, долго! И прикидывала, и планировала, а вот звёзды сошлись и пришлось экспромтом действовать. Но так даже лучше выходит, красиво. Смотри сам, как у нас дела складываются: дед заказал тебя Андрюхе, чтобы ты ему карьеру с репутацией не попортил, а Мерин и рад стараться, он же тебя ненавидит. Ну а девка под руку попалась. Правдоподобная версия? Как по мне, так очень. Меня же здесь даже рядом не было, нет и не будет. Не волнуйся, я не твоя дура деревенская, о доказательствах позабочусь.

– Я только об этом должен волноваться? – хмыкнул Макс. – Слушай, Лёль, давай поговорим спокойно.

– О чём? – хихикнула певичка. – Ты с идиоткой помрёте, Андрейка загремит на нары, дедуля следом, а я, наконец, получу всё, что мне полагается. Что ты-то можешь предложить? Давай, Максюш, опускай ручки, надо же с первого раза попасть, а то мне тебя жа-алко.

И вот тут до Ленки дошло, что всё на самом деле, всё это взаправду происходит. И Степашка тут, настоящая. И пистолет тоже здесь и он настоящий. И что сейчас, буквально в эту минуту, нет, в эту самую секунду, в миг, спятившая красотка выстрелит. В Макса. Который здесь. Который настоящий.

Царапающий лёд больше не обжигал пораненные ладони, боль стекла по ноге из разбитой коленки и исчезла, тело перестало быть громоздким и неуклюжим. Старобрядцева, не успев толком встать, прыгнула вперёд, обеими руками отталкивая Петрова. И то, что уже летело навстречу, ударило, закрутило, опрокидывая навзничь. Плечу стало ужасно горячо. Крупные морозные звёзды медленной каруселью закружили перед самым лицом, а ниже них зло сверкнули Максовские очки.

Кто-то кричал, а что – не понять. Вспышками ослепляли синие огни. Сквозь вату в ушах слышался вой сирен. «Лежать, лежать, я сказал!» Кто кричал? Кому? Макс что-то говорил, а, может, даже кричал, но почему-то совершенно беззвучно.

Жаль, глаз Петрова Ленка разглядеть не могла. Наверняка он сердился. Впрочем, как всегда.

[1] У. Шекспир. «Ромео и Джульетта»

Эпилог

Естественно, ГИБДДешники притаились в засаде там, где никто этого не ожидал и, конечно, они остановили именно его машину, хотя пяток предыдущих, вернее, впереди едущих и не на самой вменяемой скорости, пропустили.

– Сержант Быр-гыр-дымов, – невнятно отрекомендовался страж порядка, небрежно козырнув, – Нарушаем? Документики, пожалуйста.

– Слушай, командир, я спешу! – сквозь зубы выдавил Макс, бессмысленно охлопывая себя по карманам и не очень то соображая, что ищет.

– Все спешат, – меланхолично ответил толстяк, поправляя кислотно-зелёный жилет на немалом пузе.