XVII. Грязь, кровь и вино! (СИ) - Башибузук Александр. Страница 30

— Ваша милость! — командир разъезда почтительно поклонился. — Благодарю вас за помощь! Чем теперь мы сами вам можем помочь?

— Сержант... — я достал из кошеля несколько серебряных монет. — Этих оборванцев запишите на свой счет, а меня лучше не упоминать. Муж моей красотки, старый и злой, но довольно влиятельный человек, так что сами понимаете.

— Как скажете, ваша милость! — стражник довольно осклабился и подбросил в ладони монеты. — Помочь вам добраться домой? Эй, Ивен, поройся в тюках на муле, может какая одежда там есть! Шевелись, шевелись. И лошадь свою отдавай. Сам пока побудешь здесь, а я потом пришлю за тобой. Ваша милость, не беспокойтесь, все сделаем в лучшем виде...

Вот так незатейливо и просто все и решилось.

Мне выдали простые штаны и куртку из награбленного разбойниками добра, а потом еще и сопроводили до самого дома. Можно сказать, не было счастья, но несчастье помогло.

— Ваша милость! — с обидой накинулся на меня Саншо. — Ну как так можно? Мне знакомец из тюрьмы сообщил, что вас выпустили. И куда вас понесло? Где одежда? Вас ограбили? Святая Дева Мария Компостельская! Ну как же так...

Я легким движением головы показал на всхлипывающую Констанцию. Мол, пока не могу говорить.

— Ваша милость! — девушка упала мне на грудь. — Я так переживала, так переживала...

Я расстался с еще одной серебрушкой, ложил ее в ладошку Констанции и прихлопнул ее по заднице.

— Ах! — девушка мгновенно просияла и метнулась к двери. — Я за водой, вас надо отмыть от пыли.

«Вот что серебро, животворящее делает», — весело подумал я.

А пока она отсутствовала, все рассказал баску.

— Да уж, мессир, — Саншо со скрипом потер подбородок. — Эта змея вам не простит, такие не прощают. Охо-хо... злые бабы хуже сарацин. Теперь поберечься бы надо. Но я что-нибудь придумаю. О, женщины! Исчадья змей! Так мой дед всегда говорил, а он был очень умным человеком! Сами знаете...

С его последним словом из открытого окна донесся цокот лошадиных копыт по брусчатке и шум колес кареты.

Баск метнулся к окну и ахнул:

— Упомяни змею, а она тут как тут! Ваша милость, может сбежим? Подождите... — он недоуменно оглянулся на меня. — Карета маркизы, но в ней приехал какой-то кавалер, но пригожий как девка...

Я выглянул и увидел Мадлену в мужском костюме в сопровождении дюжих слуг с алебардами и мушкетами. Выглядела она в нем довольно органично и симпатично, правда для искушенного взгляда женские прелести все равно выдавали подмену.

— Открывайте! — один из ее сопровождающих грубо саданул ногой в дверь.

— Я тебе сейчас в голову из аркебузы пальну! — раздался в ответ разъяренный рев хозяйки заведения. — Жиль, Пьер, сраные бездельники, берите алебарды!

Ее поддержали жильцы домов по соседству. Назревал скандал. Ор поднялся уже на всю улицу. Карету начали забрасывать гнильем и камнями.

Но охранники маркизы продолжали упорствовать.

Пришлось вмешаться.

Я наскоро успокоил хозяйку и впустил Мадлену к себе.

Маркиза с любопытством стрельнула глазками по комнате, удивленно вздернула бровь, при виде власяницы на гвозде, а потом с пылом кинулась ко мне на шею.

— Антуан, прости меня!

В это момент распахнулась дверь, увидев меня обнимающимся с мужчиной, Констанс ошеломленно застыла на пороге с ведром в руках, после чего презрительно плюнула и убежала.

Я жестом отослал баска, чтобы объяснил ей все.

— Я больше так не буду... — всхлипнула маркиза. Констанцию он просто не заметила или сделала вид, что не заметила. — Пожалуйста! Я просто привыкла быть сильной! А мужчины вокруг сплошь корыстные негодяи!

— Ваша милость? — я состроил суровую морду.

— Хочешь, отшлепай меня? — Мадлен лукаво улыбнулась. — Прямо сейчас! — Она игриво выпятила задок.

— На вас невозможно сердиться... — я тоже улыбнулся.

— Нет, я хочу, чтобы ты меня наказал! — заупрямилась маркиза.

Я принял игру и отвесил ей легкий шлепок по попке.

— Еще! Сильней! — Мадлен хрипло вздохнула. — Проклятье, сильней!

Я шлепнул еще раз, а потом, повинуясь вспыхнувшей страсти рывком сорвал с нее штаны...

В общем, прямо на месте состоялось бурное примирение. А потом я отправил маркизу восвояси, пообещав наведаться к ней днем.

А утром, нас с Саншо с треском выперли. Как выразилась мамаша Констанции, клятым мужеложникам у нее постоя не будет, хоть земля перевернется. Мои объяснения ничего не дали.

Ее дочь пыталась заступиться, рыдала в голос, но ничего не помогло — мамаша осталась непреклонной. Все объяснилось чуть позже, визит Мадлен был только предлогом, как выяснилось хозяйка приревновала Саншо к одной пригожей молочнице.

К счастью, баск уже присмотрел замену, так что мы сразу переселились в другое заведение, ближе к центру, где заняли сразу три комнаты, не пример лучше обставленные — даже со своим сортиром — что являлось непосредственным признаком роскоши.

Я переоделся, оставил Саншо обживаться, а сам отправился к падре Жозефу, в собор Парижской Богоматери, под предлогом посещения обеденной мессы.

И почти сразу же заметил слежку за собой. Вернее, сначала ее почувствовал, а потом только заметил. В метрах пятнадцати позади за мной следовал ничем не примечательный мужик на лошади, похожий на отставного солдата, вдобавок, парочка пеших оборванцев шныряла по пятам, не сводя с меня глаз.

— Черт... — досадливо ругнулся я. — Этого еще не хватало. И кто?

Инициатором слежки мог быть кто угодно: это могла быть проверка из среды заговорщиков, исключать ревность Мадлен тоже было нельзя. Опять же, бедолага де Офорт, возможно решил отомстить и нанял какого-то убийцу. Мало ли кто мог распорядится проследить за недавно прибывшим, но успевшим так лихо засветиться в благородном обществе дворянином.

Дело осложнялось тем, что оторваться от слежки из-за скученности на улицах и моего незнания города не представлялось возможным, а убивать не хотелось, так как это вполне могли быть люди падре Жозефа. Опять же, за смертоубийство по головке не погладят, а Бастилия, вон она, рукой подать. Нависает над Парижем, напоминает о себе.

Так и ехал, ломая голову над тем, что делать.

Ну а потом случилось и вовсе странное.

Под ноги лошади неотступно следовавшего за мной всадника вдруг кинулся один из тех же оборванцев. Жеребец встал на дыбы, второй нищий вцепился в седока и мигом стянул его в грязь. Третий, ранее мной не замеченный — вывернул на шпика ведро нечистот, после чего нападающие бесследно исчезли в толпе, оставив владельца лошади свирепо материться посередине улицы.

При этом, один из оборванцев, успел ободряюще кивнуть мне: мол, следуйте дальше, ваша милость, больше никто вас не побеспокоит.

— И кто им приказал меня оберегать? — озадачился я, но потом вспомнил про родственничка Саншо и обещании баска за мной присмотреть и слегка успокоился.

Правда, уже на территории собора, я явился к падре Жозефу только после того, как окончательно убедился, что слежки нет.

Капуцин после того, как выслушал мой подробный рассказ о событиях, одобряюще кивнул:

— Я вами доволен, у вас получилось, сын мой. О вас оживленно болтают в определенных кругах уже целую неделю. Но будьте осторожны. Что вы еще можете сказать?

— Маркиза дю Фаржи считает, что отправителем письма к ее величеству королеве является герцогиня де Шеврез, — я слегка поклонился. — Однако, я пока не склонен доверять словам маркизы. Это могла сделать она сама либо третье лицо. Одно совершенно точно ясно, отправитель пытается внести смуту в королевскую семью, при этом, явно не руководствуется государственными интересами.

Капуцин едва заметно поморщился.

— Это ясно. Выясните кто это сделал... — приказал он. — Что вы можете сказать о самой маркизе? Насколько сильно она вовлечена в дело заговорщиков? Это не праздный вопрос, маркиза дю Фаржи обретается рядом с ее величеством королевой, нам надо знать о ее убеждениях, чтобы упредить возможные вред, который она может принести государству.