Воспоминания рыжего барда (СИ) - Лисса Анна. Страница 48

Кион преодолел кажущееся нереально долгим расстояние до реки и прошелся вдоль ее берега. Бард придирчиво высматривал место, где он сможет сегодня отдохнуть и умыться. После получаса привередливого осмотра Кион все же нашел место, которое ему более менее понравилось. Он собрал сухих веток, но костер разжечь так и не смог, а это в свою очередь означало, что рыбу ловить не имело смысла, если бард не сможет ее поджарить.

Под громкое ворчание желудка Кион сбросил с себя одежду и меч, а сам погрузился в теплую воду. Он смыл с себя всю грязь, пыль и застрявшие листья в волосах, промыл раны на теле и ладонях, а затем хотел постирать одежду, но передумал. Без костра она будет долго сохнуть, а сам Кион замерзнет, если ночью останется не только без теплого огня, но и без одежды. Бард проторчал на берегу реки некоторое время, пока не обсох, затем снова оделся, чувствуя, что купание прошло зря, раз пришлось снова нацепить грязную одежду. Кион пристегнул ножны с мечом к поясу и направился прочь от реки и еще дальше от ведьмы. Живот уже практически не молчал, то и дело периодически раздавалось его ворчание и Кион понял, что ему нужно съесть хоть что-нибудь.

По пути бард стал высматривать нечто съедобное и ему повезло. Кион сумел найти на поле землянику. Он принялся есть все ягоды подряд, лишь бы уже не чувствовать этого сосущего голода. К сожалению, пир длился не долго, а тех ягод, что нашел Кион, ему явно было мало и они только сильнее разыграли его аппетит.

Вновь оставшись ни с чем, Кион поплелся дальше по полю, где впереди он заметил дорогу. Не ту широкую и мощеную, как в городе, а обычную, протоптанную людьми и повозками с лошадьми. Людей нигде не было видно, дорога не особо пользовалась популярностью, как главный тракт, но Киона это сейчас устраивало. По дороге он наверняка выйдет к какому-нибудь населенному пункту, где можно будет попросить еды у местных жителей. Кион даже придумал себе слезливую историю, чтобы не платить за еду. Да и платить ему было в любом случае нечем.

Повеселев и приободрившись, бард быстро достиг дороги и пружинистой походкой пошел по ней в ту сторону, которая уводила дальше от леса и тайника людоедки. Живот тоже слегка успокоился, словно бы предвкушал ужин, который собирался выпросить Кион у жителей следующей встречной деревни. Но как бы долго не шел рыжий бард, деревни он так и не встретил. Более того, впереди пока не было видно никаких домов.

Солнце уже начало потихоньку садиться за горизонт, а Кион все шел и шел вперед, но вокруг все было так же пустынно — только дорога и зеленое поле кругом. Отсюда уже даже не было видно тех редких деревьев, что росли вдоль ручья, где мылся Кион. Живот заворчал и Кион опустился на обочину, вытирая лоб. Он выбился из сил, ему жутко хотелось есть и пить, а еще его раны давали о себе знать. Бард проводил взглядом опустившееся солнце. За то время, что Кион шел по дороге, ему не встретился ни один путник.

Кион почесал в затылке. Вроде и город был относительно недалеко, так почему это место так пустынно? Может, бард все же умер и попал в персональный ад, где он теперь всю вечность будет скитаться по одному полю? Недовольное ворчание в животе тут же отмело эту теорию. Если бы Кион был мертв, ему бы не хотелось так сильно есть.

Кион снова поднялся на ноги, чувствуя помимо жажды и голода еще и усталость. Он по привычке проверил меч в ножнах и медленно зашагал вперед. Где-то там наверняка должна быть хоть какая-то деревня, иначе зачем здесь дорога? Кион резко почувствовал слабость от голода, пальцы его рук затряслись мелкой дрожью, но он упорно шел вперед. Если сейчас Кион остановится, то он точно останется голодным. А вот если продолжит идти, то у него есть шансы наткнуться на деревню и попросить у жителей немного еды.

Он продолжал шагать даже тогда, когда наступили сумерки. Теперь Кион был уверен, что Нико потеряла его — за все время пути на его теле так и не образовалась ее паутина. Это радовало барда и придавало сил идти дальше, хотя их практически не осталось.

Кион достиг пригорка и начал потихоньку подниматься, не сходя с дороги. Из-за наклона не видно было, что ждет его впереди, но бард надеялся, что он увидит огни, которые бы означали, что где-то там есть населенный пункт. Потратив все свои оставшиеся силы на восхождение, Кион остановился и перевел дыхание. В любой другой день эта горка вовсе бы не доставила ему неприятностей. Да по ней любая крестьянка могла легко подняться даже с полными ведрами воды. Но Кион весь день был в пути, он жутко устал, хотел сильно пить и был голоден, как стая волков. Помимо этого, его тело постоянно ныло и болело и восхождение по небольшой возвышенности отняло последние силы барда.

Кион дышал так, словно пес, пробежавший милю, разве что язык у барда не торчал изо рта. Уперевшись руками в колени, он перевел дыхание и поднял голову. Во тьме ночи Кион увидел впереди огни. Он не смог точно определить расстояние до деревни из-за темноты, но его обрадовало уже то, что рядом находился хоть какой-то населенный пункт.

Кион втянул носом воздух, собрал остатки сил в кулак и двинулся во тьме к этим огонькам. Но его уставшие ноги зацепились друг за друга и Кион, не удержавшись, рухнул на землю, как мешок с картошкой. Все синяки тут же хором отозвались болью. Бард стиснул зубы, хотел подняться обратно на ноги, но понял, что падение сожгло последнюю каплю оставшейся в нем энергии. У Киона уже не было сил не то, чтобы встать, а даже чтобы моргать. Бард прикрыл тяжелые веки и под ворчание голодного желудка провалился в темноту сознания.

* * *

Ночь все еще покрывала землю вокруг таверны дяди Миши, но скоро ей придется отступить перед ярким утром. Однако пока не было даже ни намека на солнечные лучи и свет от многочисленных свечей в зале продолжал освещать весь зал таверны. Пьянчуги, вместо того, чтобы сонно посапывать на столе в окружении пустых глиняных кружек, слушали историю Киона, разинув рты. Девушку, что помогала трактирщику разносить еду, дядя Миша уже давно отпустил домой, а сам сейчас грязной тряпкой протирал стойку, за которой он часто обитал.

Кион сидел на табуретке в центре комнаты и задумчиво уставился куда-то в угол. Он только что завершил свою вторую историю, но его слушала лишь половина посетителей. Чтобы выиграть пари с трактирщиком и получить бесплатную выпивку, Киону нужно было завладеть вниманием каждого из них и бард сейчас думал, какую бы следующую историю ему рассказать.

— Вот ты идиот, — воскликнул один из посетителей, прерывая мысли барда, — Раз ты в городе был, надо было положить деньги в банк. Тогда они бы не достались ведьме.

— Возможно, банк там и был, но наверняка он находился в северном районе, — отметил Кион, — Такого оборванца, как я, в это уважаемое заведение просто бы не пустили.

— А что тогда не стал ухлестывать за аристократками, как в столице? — спросил другой и Кион повернул к нему голову.

— Потому что для того, чтобы начать за ними ухлестывать, мне нужно было выглядеть прилично, а на приличные наряды у меня денег не было, не говоря уже о том, что знатных леди пришлось бы водить по дорогим заведениям. Я хотел сначала полностью подготовиться к охмурению таких барышень, но так не вовремя попался ведьме.

Кион театрально вздохнул, закинул ногу на ногу и покачал ей. Посетители продолжили пить свой эль, раздумывая над историей барда. Кион обвел взглядом зал. Кажется, теперь к обсуждению прислушивалось больше народу и бард улыбнулся. Еще немного и он завладеет вниманием всего зала и выиграет пари. Киону не важна была бесплатная выпивка, теперь он просто хотел выиграть.

Дядя Миша подошел к нему и поставил на соседний стол еще одну кружку с элем, как уже раз делал до этого. Кион с удивлением обернулся на трактирщика. Бард не заказывал у него выпивку.

— Если проиграешь, то заплатишь за эту кружку тоже, — пожал плечами трактирщик и вернулся к своему углу за стойкой, — Ну а победишь, так какая разница — кружкой больше, кружкой меньше.