Мотылек (СИ) - Сурикова Марьяна. Страница 25

   Это позже Люсинда пересказывала, что видела она. Подруга оказалась по другую сторону полукруга, и говорила, что когда озверевший от ранений кабан рванулся прочь от камня, а стоявшие рядом со мной наездники позорно бежали, только двое всадников кинулись в мою сторону: Джаральд и Александр. Баронет оказался ближе, он заслонил меня своим конём, а кабан пропорол животному брюхо и скакун рухнул набок, придавив смелого защитника.

   Я увидела только, как между мной и зверем возникла неожиданная преграда и не сразу осознала, что закрыло меня. В этот самый момент, пока слабеющий кабан вспарывал клыками брюхо несчастного животного, граф подскакал на своей лошади и спрыгнул прямо на спину огромного вепря. Люси говорила, задыхаясь от волнения, что он буквально на лету выхватил охотничий нож и ударил кабана точно в глаз, сразив того наповал. Вепрь рухнул на землю в тот же миг, не успев нанести поразившему его охотнику ни малейшего вреда.

   Ко мне кто-то подбежал, я не сразу осознала, что это была Люсинда. Подруга спрашивала о чём-то, а потом я почувствовала, как меня осторожно ощупывают: руки, ноги, шею.

   — Ничего не сломано.

   С трудом повернула голову и узнала нашего местного лекаря. Он был заядлый охотник, и в этот раз его присутствие оказалось весьма кстати. Вокруг вдруг обнаружилось очень много людей, все суетились и шумели, за их спинами я с трудом различала, что происходит. Услышала только, как врач сказал:

   — Баронета поднимайте очень осторожно...

   — Роуз, Роуз, ты встать можешь? Артур, отнеси её в карету.

   — Нет, нет, я сама.

   Я встала на ноги при поддержке Люси и тогда наконец увидела, как Александра несут прочь на носилках. Глаза его были закрыты, и я не могла понять, жив ли он.

   — Доктор Флин, — я сделала шаг, и голова резко закружилась, чьи-то руки тут же подхватили, меня подняли и куда-то понесли.

   — Роуз, тебе немедленно нужно ехать домой, — Люси шла рядом, и я поняла, что это Артур несёт меня к карете.

   — Как Алекс? — слова давались с большим трудом, и не знаю, что сильнее сказалось на моем самочувствии: испытанный шок или удар о землю.

   — Я слышала, доктор говорил о переломе или переломах, не знаю, Роуз, но Адександр жив. Его отвезут в поместье, а доктор поедет с ним. Ты меньше пострадала, только ушибами отделалась.

   В это время Артур подошёл к карете, устроил меня на сидении, а Люси села напротив.

   — Ты, поезжай на лошади, милый, я не хочу сейчас бросать мою дорогую подругу.

   — Конечно, Люси, как скажешь. Поправляйтесь, Роуз. Счастье, что всё так закончилось.

   — Спасибо, — с трудом выдавила из себя слова благодарности, он закрыл дверцу, и карета тронулась в путь.

   — Ну как ты? — Люси заглянула ко мне несколько часов спустя. Кроме неё также заходила Катрин, принёсшая записку от барона с вопросом о моём самочувствии, и обе стервозные кузины. Эти мегеры пришли только затем, чтобы угрозами вынудить меня держать язык за зубами.

   — Если скажешь кому-то, Колючка, то мы пустим слух, будто видели, как ты со страху слишком сильно натянула повод, вот твоя лошадь и встала на дыбы. Все сразу поймут, что таким неумехам не место на охоте.

   Я слушала злобных гарпий, а отвечать ничего не хотелось. Из-за них Алекс едва не погиб и Джаральд тоже. Если бы он промахнулся на миллиметр или не удержался на спине животного, то вепрь бы его растерзал на месте.

   Я отвернулась от кузин, не желая их видеть.

   — Если сейчас же не уйдёте, позову служанку.

   Я протянула руку к серебряному колокольчику, а гарпии злобно зашипели.

   — Дело твоё, но мы тебя предупредили.

   Они ушли, а чуть позже прибежала подруга, спешившая поделиться последними новостями.

   — Там на вертеле уже кабана зажаривают. Представляешь, всю тушу целиком! Ужин будет на открытом воздухе, под звёздами. Ты как себя чувствуешь? Сможешь спуститься?

   — Смогу, наверное. Только тело болит. Ты не узнала ничего нового про Александра?

   — Слышала, что у него перелом ноги, но не поняла в каком месте. В остальном, он кажется не пострадал.

   — Я напишу его матери, спрошу подробности. Как думаешь, она будет винить меня за всё?

   — А за что тебя винить? Лошадь испугалась вепря и встала на дыбы, ты здесь при чём?

   — Алекс меня защищал.

   — Граф тоже тебя защищал, но на его счёт ты не волнуешься и не переживаешь, что Катрин станет тебя винить.

   — Граф в порядке, — я снова вздохнула и опустилась на подушки.

   — Да, Роуз, как же повезло твоей мачехе! До сих пор ума не приложу, как она это сделала. Ну хоть что-то ты можешь мне поведать?

   — Люси, меня не посвятили в подробности.

   — Ладно, я всё равно разузнаю как-нибудь.

   Люсинда прошла к моему платяному шкафу и отворила дверцы:

   — О, сколько новых нарядов! Да, Катрин раскошелилась, не иначе как на деньги нового мужа.

   Только после этих слов я вдруг поняла, что такая щедрость и правда не в духе Катрин. Неужели Джаральд убедил её сменить мне гардероб и сам же всё это оплатил? А платья? Они ведь разительно отличаются от моих прежних фасонов — новые подчёркивают фигуру и замечательно подходят по цвету. Вот значит кого стоит благодарить. Я вздохнула, как-то слишком многим я становлюсь обязана отчиму.

   — Надень вечером вот это платье, — подруга вытащила тёмно-красный наряд с широкой юбкой и низким декольте.

   — Люси, цвет слишком кричащий, девушке не прилично носить такое, выбери что-нибудь нежно-розовое или голубое...

   — Так вечер же, дорогая, кто обратит внимание на оттенок? А платье пойдёт тебе просто замечательно. Но если ты его не желаешь, тогда одолжи мне.

   Я согласно кивнула, а подруга тут же радостно приложила наряд к себе и завертелась перед зеркалом.

   — Нужно переодеться и уложить причёску, я зайду за тобой, когда придёт пора спускаться. Ты отдохни ещё немного.

   Празднество было в самом разгаре, куски жареной кабанины, жирные, истекающие соком, подавали гостям на больших тарелках. Катрин приказала не устанавливать длинных столов, а постелить пледы на траве и положить побольше подушек, а для людей постарше — вынести кресла.

   Вокруг царила атмосфера непринуждённого веселья, когда все ненадолго забыли о формальностях и брали горячее мясо с тарелок прямо руками. Слуги обносили всех вином, а гости веселились и вспоминали охоту. Дамы ахали в притворном ужасе, когда говорили о том, как кабан ринулся в сторону охотников. Припоминали храбрый поступок баронета и вскользь упоминали о моём падении, а вот графа расхваливали на все лады.

   В середине вечера кто-то из охотниц вдруг вспомнил про обещание Джаральда выбрать самую прекрасную наездницу и одарить её трофеем. В ту же минуту слуга, повинуясь кивку хозяина, кинулся отпиливать кабаний клык. Когда он поднёс его графу на серебряном подносе, Джаральд поднялся, и все вокруг замолчали, с интересом и любопытством прислушиваясь к его словам.

   — Вы поставили меня перед очень нелёгким выбором, друзья. Как много было восхитительных наездниц сегодня, я даже не решаюсь назвать ничьё имя.

   — Ну же, граф, — раздались возбуждённые голоса, — выберите одну, вы обещали.

   — Действительно, слово следует сдержать. Как я сказал, все прекрасные дамы держатся в седле просто превосходно, но больше всего моё воображение потрясли изумительные наездницы — графиня Вебер и баронесса Уилтом.

   Меня будто снова приложили головой о землю, даже перед глазами потемнело. Кого он выбрал? Моих кузин? В груди вдруг всё сдавило от обиды. Да как он мог?!

   — Я восхищён их статью и вынужден заметить, что ни одна из очаровательных сестёр ни в чём не уступает другой. Мне придётся делить этот трофей на двоих. Дамы, вы не против?

   Джаральд направился к раскрасневшимся близняшкам и каждой поцеловал руку, а потом отдал Полин клык, который кузина тут же крепко сжала в ладони, словно опасаясь, что кто-то его отберёт. Мелани повисла на её локте, не желая упускать свою долю добычи. Я предположила, что позже они распилят трофей и закажут себе те самые подвески или серьги, о которых говорили раньше.