Я тебя спас. Ты не против? (СИ) - "Северный Орех". Страница 6

— Он мне на постель слюни пускает, — только и смог просипеть я, медленно отходя от шока.

— Да, в этом вы с ним похожи, — негромко рассмеялся «медведь» и машинально, но без всякой брезгливости, вытер ладонь о штаны.

В моей голове раздалось характерное «Дзынь!» и зажглась зелëная лампочка. Система отвисла, будто её кто-то перезагрузил.

Я неизвестно где, и неизвестно с кем. А ещё я спал на ладони этого громилы, счастливо пуская слюни. Совсем как этот меховой радостный мешок, у которого хвост как метëлка. А ещё, кажется, мой дивный сон не был сном!

Ëлки-иголки! Ëлки-вашу-мать-иголки!!!

— Ты кто? — просипел я, стараясь не поддаваться истерике.

— Миша, — невозмутимо представился «медведь».

— К-какой, нахрен, Миша?

— Из леса, — он что, прикалывается надо мной?! Театр абсурда!

— К-какого леса?

— Кажется, ещë подмосковного, — с небольшим сомнением в голосе отозвался мужик. — Но можно свериться с картой, если это важно.

— Миша? — сам не зная зачем, переспросил я.

— Угу.

— Из леса?

— Верно.

— Миша — как медведь? В смысле Михайло Потапыч? — тупо допытывался я, пытаясь разложить по полочкам реальную информацию и собственные ассоциации.

Мужик басовито рассмеялся.

— Ну, не Потапыч, конечно. Павлович. Михаил Павлович Разумовский. Человек, не медведь, — открыто улыбнулся он и протянул ладонь для рукопожатия.

Я уставился на неё, снова подвиснув. Один его палец по объёму равнялся, наверное, двум моим. Где-то я это уже встречал… То есть эти пальцы… сегодня ночью…

Миша, не дождавшись от меня реакции, нахмурился и убрал повисшую в воздухе ладонь.

— Ты помнишь вчерашний день? Ты съехал в кювет. Аккумулятор сел. Ты пошел, видимо, искать местных, и чуть не замёрз по дороге. Вань, у тебя тëплая одежда, но такие тонкие ботиночки совсем не подходят для долгих прогулок, — с каждым его словом в моей голове расцветали события вчерашнего дня. — Тебя Тузик нашёл. Почувствовал неладное и начал скулить, дверь царапать. Я сначала подумал, что он гулять хочет, а он к дороге побежал. Ну, и я за ним. Успели в последний момент. Хотя ты даже пальцы не отморозил, что, вообще-то, странно, — Миша спокойно и обстоятельно рассказывал о том, как спас меня, вычленяя самое главное. Его голос убаюкивал меня и усыплял бдительность.

Нет уж, ëлки-иголки! Кое-что я и сам вспомнил!

— Ты меня изнасиловал! — выкрикнул я ломким голосом и закашлялся. Миша растерянно замолк и с недоверием уставился на меня, явно находясь в замешательстве. — Поверить не могу! Ты меня действительно изнасиловал!

— Ты же сам ко мне полез. Первый, — нахмурился «медведь», стирая с лица свою мягкую улыбку.

— Ты напоил меня!

— Вань, я дал тебе четыре глотка жидкого мëда. С имбирëм и перцем, — попытался оправдаться Миша.

— Хочешь сказать, там нет спирта? — прищурился я. От злости у меня пропало всё стеснение.

— Ну, имбирь настоян на водке — это верно. Только там дозировка один к пяти. Получается, всего около столовой ложки. Ты же не ребёнок…

— Мне и этого достаточно, — мрачно отозвался я. — Не переношу алкоголь в любом количестве. Я, наверное, даже от запаха окосею.

Миша только крякнул и растеряно запустил руку в короткий ëжик волос.

— Прости. Я же не знал! Просто ты сам начал. Я пытался тебя остановить, но ты как с цепи сорвался. Я увидел, как ты к себе прикасаешься, и не устоял. Как наваждение какое-то. И я думал, тебе понравилось. Ты так стонал, — его голос слегка охрип, но он продолжил. — И всë про каких-то зайцев с медведями лепетал — я думал фетиш. А уже под утро, пока я тут сидел, мою ладонь нашарил и вместо подушки приспособил. Даже обслюнявил, — мягко улыбнулся он.

Я закрыл пылающее лицо ладонями. Ëлки-иголки, позорище! Когда уже великие умы нашего времени изобретут мгновенную телепортацию? Чтобы р-раз! — и оказаться дома. А не в лесу, со случайно трахнувшим меня «медведем»!

— Всё равно. Изнасиловал! — упрямо буркнул я сквозь пальцы, желая оставить последнее слово за собой.

Уловив перед собой движение, я хотел убрать ладони, но не успел. Миша сжал своими ручищами мои запястья и развёл руки в сторону. Его лицо оказалось совсем близко.

— Я не насильник, — твёрдо произнёс он. — Если бы ты не захотел, я бы никогда тебя не взял. Понял?

Я вздрогнул от его интонации. Вроде и не накричал, а как-то мне не по себе. И это выражение «взял тебя» — как будто хищник о своей жертве.

Хммм… Надо признать, что я и правда полез первый. Хоть и одурманенный алкоголем. Я откровенно его спровоцировал и, что немаловажно, получил такую порцию удовольствия, что моё тело до сих пор чувствует эти медвежьи прикосновения.

Ëлки-иголки! Я и правда демонстративно растягивал себя перед его взором, или это мой отмороженный мозг уже придумывает?

Ладно. Это всё лирика, но не стоит забывать о главном. Я же ехал к Вацлаву! А оказался тут. Это фиаско! Нет, хуже!

— Много ты понимаешь! Я к любимому ехал! На свидание! А тут ты со своей настойкой! Может, ты мне всю жизнь загубил! — всхлипнул я, жалея себя, бедненького.

— Я тебя спас! Ты против? — вскинулся Миша.

— Ты меня трахнул! Ты против? — прошипел я, прищурив глаза. Я хотел в его же стиле ответить колкостью на колкость, и язык ляпнул быстрее, чем я успел обдумать фразу со всех сторон.

— Нет, не против. Мне понравилось, — расплылся Миша в совершенно счастливой улыбке, которая взбесила меня окончательно. — И я хочу ещё! — его голос охрип, а карие глаза стали почти чëрными. Он надвинулся на меня, и я, совершенно неожиданно для себя, понял, что хочу, чтобы он прикоснулся. Обхватил затылок своей ладонью, приподнял мой подбородок и…

— Р-руки убрал! Даже не думай об этом! — шикнул я, из принципа не поддаваясь сиюминутному желанию. Я старался не думать о том, что сижу перед «медведем» абсолютно голый, укутавшись лишь в одеяло.

Миша усмехнулся и отстранился, подняв ладони в защитном жесте. Его блестящие глаза всматривались в меня, будто запоминая каждую деталь.

Я закусил губу и судорожно думал, что делать. Как назло, ничего умного в голову не приходило.

Итак, до Вацлава я не доехал. Машина сломана. Если дело и правда только в аккумуляторе, как сказал этот зверюга, то я могу продолжить путь. Только вот надо ли? Будем откровенны, я ехал к незнакомому Вацлаву, чтобы потрахаться. А приехал к незнакомому Мише, и он меня… м-м-м… ладно. Тут всё понятно. В общем, к Вацлаву мне уже без надобности.

И всё бы хорошо, если бы обстановка была другая. А я в какой-то всеми забытой деревне в компании бирюка. Пф-ф! Миша. Даже имя дурацкое. Без изыска.

Я фыркнул и наткнулся на вопрошающий взгляд карих глаз.

— Хаски не идёт имя Тузик, — пояснил я то, о чём подумал. Ну, почти.

— Почему?

— Ну, потому что это хаски. Не дворняжка какая-нибудь, а породистый пёс. И имя у него должно быть такое… породистое, — несмотря на заминку, уверенно закончил я.

— Например? — мне показалось, что этот Миша изрядно забавляется, наблюдая за мной.

— Ну-у не знаю. Например, Раймонд. Или Джаспер. На худой конец, Харрис, — подпустил я в свой голос снисходительности. Ну кто его научит, дубину необразованную, если не я? Сидит в своём лесу, наверное, цивилизацию вообще не видит!

— А зачем эта американщина? Тузик — отличное имя. А главное, владельцу нравится, — Миша потрепал пса по голове, отчего мягонькие ушки забавно замотались из стороны в сторону.

— Ты просто не пробовал, — мои глаза закатились от этой непрошибаемости. — Вдруг твой пëс мечтает о звучной кличке?

— Да легко, — «медведь» стремительно поднялся и отойдя к другой стене, присел на корточки. — Эй, Раймонд, иди сюда! Раймонд? Раймонд! — хаски и ухом не повёл, преданно заглядывая мне в глаза и продолжая слюнявить мою простынь. — Что там ещë? Харрис? Харрис, иди сюда! Ко мне! Харрис! Харрис! Вот видишь, эта модная кличка ему тоже не по нутру, — улыбнулся Миша.

— Попробуй Джаспер, — буркнул я, не желая сомневаться в своей уверенности. Вот когда Вацлав начал называть меня не Ванечкой, как все остальные, а Э́ваном, мне было приятно. Ну, почти. И не сразу. Но Э́ван по-любому звучит лучше простонародного Ивана.