Я тебя спас. Ты не против? (СИ) - "Северный Орех". Страница 8

— Да, я заметил, — буркнул я, запихивая взявшуюся из ниоткуда нежность куда подальше.

— В смысле?

— Сам сладенькое любишь. А других лишаешь, — вот зачем я это сказал? Кто-нибудь знает?

— Не понял, — Миша нахмурился и отложил ложечку.

— Я про своё несостоявшееся свидание. По твоей милости, между прочим! Может, ты разрушил великую любовь всей моей жизни, зверюга? — продолжил я нести бред. Мне почему-то очень сильно хотелось уязвить его и задеть. Вывести из себя. Захотелось настолько, что я забыл, что оказался тут из-за собственной глупости. И хорошо, что тут, а не остался на обочине дороги околевшей тушкой с сосулькой на носу. — Так что если я навсегда останусь одиноким, то это будет твоя вина! — я обвиняюще ткнул в него указательным пальцем.

Лицо Миши исказила откровенная злоба и он громыхнул кулаками по столу. Массивная дубовая столешница подпрыгнула вместе со звякнувшей посудой. Мы с Тузиком подпрыгнули тоже. Пёс жалобно заскулил, и я уже хотел его поддержать, но вовремя взял себя в руки.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь, — прорычал Миша, пригвоздив меня к месту тяжелым взглядом. — Знаю я, куда ты ехал. Знаю про это Никольское. А вот ты, кажется, нет.

— В каком смысле? — у меня появилось очень нехорошее предчувствие.

— Ты хоть в курсе, что там?

— Да-дача. В экостиле, — заикнулся я, во все глаза рассматривая сердитого Мишу.

— Верно. Дача. В экостиле. Где отдыхает кое-кто из администрации и кое-кто из крутых. Собираются компанией и культурно отдыхают. Сауна, виски, девочки — все дела. Но иногда это надоедает и им привозят «дичь». В основном, девчонок, но и мальчиками, по слухам, не брезгуют.

— В смысле «дичь»? — спросил я онемевшими губами.

— В прямом. Все желающие набрасываются толпой и всë. Человека пускают по кругу, издеваются, а потом то, что от него осталось, накачивают наркотой, от которой крыша съезжает. Хотя иногда, говорят, просто откупаются и запугивают, но я не очень в это верю. Вань, там такие элементы, для которых человек — грязь под ногтями! Им легче прихлопнуть кого-то, чем пытаться с ним договориться… А вы всё равно летите туда, как глупые мотыльки! Словно вам там мëдом намазано! — Миша говорил так уверенно, словно точно знал, чтó происходит в том Никольском.

Мне стало страшно. Очень страшно.

— Откуда ты это всё знаешь? Ты с ними… тоже? — я был готов сигануть в окно, но не мог пошевелить и пальцем. «Медведь» внезапно показался мне мрачным типом. Настоящий маньяк. С окровавленными звериными клыками.

— Ты дурак? — оскорбился Миша и моё наваждение спало. Вот правду говорят, что у страха глаза велики!

— А откуда тогда знаешь такие подробности?

Миша нахмурился и печально опустил плечи. Кажется, он даже стал ниже, словно его придавило чем-то сверху.

— Последствия видел, — глухо произнёс он и опустил глаза. — Три года назад. Я только переехал сюда. Баба Вера пошла за грибами и нашла едва живую, абсолютно голую девчонку в перелеске у дороги. На ней живого места не было. Она говорила, что сбежала, а подружка её там осталась. Не знаю, правда ли это, потому что была обдолбанная и уже почти не соображала. И не понятно, как девчонка в таком виде преодолела такое расстояние. Мы с бабой Верой даже не успели её до больницы довезти. Сознание потеряла и умерла. Меня потом в полицию затаскали, еле доказал свою непричастность.

Я молчал, не зная, что и сказать. Да ну, бред какой-то… Олигархи, изнасилование…

— А эти? — выдавил я через силу.

— А этим ничего. Экспертизы проводили, но ничего не нашли. Списали всё на маргиналов. Я уверен, что эти Буратино просто откупились от кого нужно, и системная машина заглохла, не успев завестись. Вань, там такие люди показания давали и лицемерно желали помочь следствию! Алексей Жирков, Сергей Помещиков, Вацлав Горохов, Илья Сергеев… У таких подвязы есть везде.

Знакомое имя врезалось в уши, как нож в мягкое масло. Нет… Не может быть… Может, совпадение?

— Не знаю, — отозвался Миша. Кажется, последний вопрос я произнёс в слух. — Но проверять я бы не советовал, хотя решать тебе. Я бы не хотел, чтобы с тобой что-то случилось, — он помолчал и глотнул остывший чай, разом ополовинив кружку. — Звери, Вань, разные бывают.

Мои мысли вернулись к погибшей девчонке, и я невольно представил себя на её месте. Может, с ней так же, как и со мной, на сайте знакомств списались?

Вот я подъезжаю к большому коттеджу. Вацлав встречает меня и нежно приобнимает, похлопывая по плечу. Заводит на огороженную забором территорию, и ворота закрываются, отрезая свободу, но я об этом ещё не знаю. В большом зале с «царской» мебелью сидят разморенные, пьяные мужики и ощупывают меня масляными взглядами. Кто-то толкает в спину, я падаю на колени, а дальше всё смешивается в клубок боли и унижений. Группа, двойное проникновение, тройное, глубокая глотка, посторонние предметы, золотой дождь, съëмка на камеру, порванный зад… И ни на минуту не прекращающийся издевательский хохот деньги и власть имущих.

Меня затошнило. В голове часто-часто застучали молоточки.

— Как ты тут живёшь после такого? — прошептал я.

— Как обычно, — отрубил Миша. — Вначале, конечно, было тяжело. Особенно, когда повестки на допросы ежедневно приходили. Мы тогда с бабой Верой и сдружились — в город вместе постоянно катались. Только она свидетелем была, а я подозреваемым. Пойми, я ничего не мог с ними сделать. Не тот уровень. Меня просто прихлопнули бы, и всë. Доказательств никаких нет. Только бред обколотой мёртвой девахи, который слышали только старая бабка да мужик-отшельник. А на их стороне всё влияние, подмазанная крыша всех уровней и возможности криминального мира. А главное, что Никольское почти в восьмидесяти километрах отсюда. И если их разгонят с одного места, они просто соберутся в другом. А у меня тут дом. Быт налажен, работа. Тузик вот появился, — «медведь» погладил умную морду пса, голова которого лежала у него на коленях.

Я молчал, пытаясь понять, как поступил бы я. Идти в полицию — но ведь тогда и правда не факт, что долго проживëшь. Обвешаться гранатами и взорвать нахрен всё Никольское? Спасибо, я не смертник. Отслеживать ублюдков поодиночке, сделав это смыслом своей жизни? Так себе идея… Других дельных мыслей не поступало.

— Вчера, когда Тузик заскулил и ломанулся в сторону дороги, я испугался, что история повторяется. Даже обрадовался, что ты просто чуть не околел, — я гневно фыркнул, не соглашаясь с таким мнением. — Да не фырчи. Уж лучше околеть человеком, чем умереть сломанной куклой, потешив напоследок богатеньких мерзавцев.

Я молчал, не зная, что сказать. Аппетит пропал начисто. Мрачная атмосфера жуткого рассказа постепенно рассеивалась, и ко мне вновь вернулись сомнения.

Во-первых, Миша мог врать с самого первого слова. Неизвестно, насколько у него самого съехала крыша в этой глуши. Или ему могло быть просто скучно.

Во-вторых, это могло быть совпадение. Да мало ли в Подмосковье Вацлавов?! Хотя, так себе довод — согласен. Ну, тогда это могло быть не то Никольское, а совсем другое! Или… или я не знаю что!

Неожиданно я вспомнил наше знакомство с Вацлавом на том полузаброшенном сайте. И то, как он ненавязчиво уточнял, где мои родственники, с кем я живу, с кем дружу. А я честно рассказывал, что родня в Перми, а живу я на съёмной квартире, с другом. И даже прописка в Москве у меня временная и по другому адресу.

Тогда я подсознательно чувствовал его радость от того, что я, в общем-то, одинок. Но мне казалось, что он просто такой же, как и я, поэтому радуется родственной душе. Возможно, всё было не так и меня уже тогда «прощупывали»?

— В общем, внимательно относись ко всем новым знакомствам, — назидательно произнёс Миша, выдëргивая меня из размышлений. — Я не в счёт. Я-то тебя не обижу, — он улыбнулся в ответ на мой красноречивый взгляд. — Но кто-то другой может. Ты ведь ещё совсем мальчишка. Глупый, слабый и неспособный за себя постоять. С машиной — и то так глупо подставился. Настоящий зáюшка, — закончил он с явной нежностью, но эти слова так больно ударили меня по самолюбию, что я моментально забыл про всё остальное. Дыхание перехватило от обиды.