Вера для Сокола (СИ) - Тэя Татьяна. Страница 26

Он перешагивает порог, и дверь за его спиной захлопывается. Лёша мигом сгребает меня в охапку и целует так крепко и глубоко, что я моментально чувствую его настрой. Ой… он точно не за разговорами пришёл.

Однако со стоном отрываюсь от его рта и спрашиваю то, о чём думала:

— Лёша, что-то случилось?

— Ничего не случилось.

— Точно?

— Хотя нет, случилось… — он впечатывает меня в стену своим весом, губы прижимаются к шее, дыхание щекочет кожу. — Я очень-очень соскучился. Проезжал мимо и решил…

— Нарушить собственное правило?

— Именно, — победно смотрит на меня, накрывает ладонью щёку.

Он вроде шутит, но глаза у него серьёзные.

— Лёш?

Это вырывается уже само по себе.

— Всё хорошо, малыш. Всё хорошо. Ты просто очень… очень нужна мне. Прямо сейчас. Без-от-ло-га-тель-но…

Последнее слово он произносит по слогам, а прохладные наглые пальцы тем временем проникают под футболку и гладят мой живот.

А дальше он показывает мне, насколько это действительно так.

Глава 16

Когда выхожу от Веры, чувствую себя ещё большим подлецом. Я предал доверие её семьи, перешагнул непозволительную черту, а потом заявился к ней заглушать голос совести сексом. Воспользовался, можно сказать. И до утра не остался.

Потому что не могу сейчас находиться рядом с Верой.

И с кем-либо другим.

Мне нужно побыть одному.

Но… и этого у меня не выходит.

На улице возле здания меня окликает Сан Саныч.

Удивлён ли я? Нет, наверное. Понимал же, что идти к Вере не самая лучшая идея.

Он стоит у моей машины, не заметить его невозможно.

— Лёш, садись, прокатимся?

В его голосе железобетонное спокойствие, но он в принципе всегда такой. Можно было спросить, куда, но почему-то я уже знаю, что меня ждёт.

Сан Саныч протягивает мне руку ладонью вверх, и я кладу туда ключ. Мне отведена роль пассажира.

Мы едем по ночной Москве, начальник мой молчит, только время от времени цокает языком, не осуждающе, а как-то задумчиво. Мы пролетаем перекрёстки на мигающий жёлтый, такое ощущение, что Сан Саныч даже не намерен притормаживать. Либо не хочет терять темпа.

— Почему ты камеры не потёр? — спрашивает внезапно.

— Не захотел, — глухо сообщаю.

— М-да…

Вот и всё.

Вскоре мы подъезжаем к зданию «Империи». Сейчас уже первый час ночи, попасть в офисы через главный вход не получится, так что мы используем лифт с подземной парковки.

Кажется, я понимаю, что это действительно всё, но отчего-то в душе ещё надеюсь на более-менее благоприятный исход.

Петр Алексеевич в своём кабинете. Вижу, что выглядит он очень и очень усталым. Короткий и ничего не выражающий взгляд на меня, затем на зашедших следом ребят.

Можно ожидать удара со спины, который повалит меня на колени, но я знаю, что это не методы Сергеева и его команды. Запугивать они умеют, если надо, то и наподдать, но это, скорее, крайняя мера, чем необходимость. А я бы сейчас хотел быть побитым. Это бы привело меня в чувство.

Как странно, Вера не привела, а вот физическая боль смогла бы. Помню, как в подростковом возрасте, бывало, лез в драку, чтобы сбросить эмоции. Сейчас же и кулаками махать нет смысла.

— Оставьте нас, — коротко приказывает шеф.

И словно по щелчку пальцев, мы одни в кабинете.

Молчание затягивается. Это не способ меня устрашить или подавить своей властью. Такие приёмы на меня и не подействуют. Скорее, собирается с мыслями. Как будто…

— Алексей, я начну с дочери, хорошо?

Его голос ломается, и Пётр Алексеевич кашляет, потом берёт стакан воды, чтобы просушить горло.

— К Вере у меня самые искренние чувства и… намерения, — тут же откликаюсь.

Знаю, что всё это уже неважно и звучит как-то странно, что ли, но решаю, что лучше это озвучить.

Сергеев кивает, просто принимая информацию.

— Ты мне только ответь, давно это у вас продолжается? А то я как-то самого начала не уловил. Моё упущение. Когда началось-то?

— С сентября. И я не знал, что она ваша дочь. В начале.

— В начале… — повторяет он. — Ладно, допустим. Ну а потом? Когда узнал? Чего не прекратил-то?

— Люблю я её, — решаю быть откровенным. — Не могу… отказаться.

Пётр Алексеевич снова делает вдох, потом пьёт воду. Почему-то сейчас он мне кажется старым и больным. То ли весь день на ногах, то ли освещение такое. Обычно Сергеев выглядит бодрее.

— Любишь… не можешь отказаться, — повторяет с усмешкой.

Что ж… и на это он тоже имеет право.

— Так любишь, что решил пойти против меня. Взял то, что тебе не принадлежит. Ты хоть представляешь, какие последствия будут?

— Представляю.

— Да?

— И если бы хотел всё сделать по-тихому, то сделал бы.

— А почему не сделал?

— Не видел смысла… мне итак пришлось бы на какое-то время самоустраниться.

— Поясни, будь добр?

— Вере бы угрожали через меня… а так… вы меня выпнете… может даже привлечёте к ответственности, она в безопасности. Прикажите парням меня разукрасить, так будет лучше всего. Наглядно, так сказать. Я стану отработанным материалом и больше через меня никто не попытается действовать.

Ладони его громко хлопают об столешницу.

— Ну и фантазия у тебя, Алексей. Долго думал-то? Стратег хренов! — Сергеев недовольно хмыкает. — А Вера… Она и так бы была в безопасности, твою мать, если бы у тебя хватило ума всё с ней прекратить сразу, как только ты понял, что она моя дочь! Ты берега потерял, видать!

Киваю коротко. Не поспоришь. Но лишний раз повторять, что не мог и не могу даже сейчас от Веры отказаться, не стану.

— Я собирался уволиться, уехать.

— А с Верой как бы поступил?

— Вернулся бы, когда встал на ноги.

Очередная ухмылка прорезает лицо Сергеева.

— На нужный ей уровень ты бы всё равно не поднялся.

Вот так. Одной фразой под дых и на колени.

Если он о своём уровне, то да, очевидно, что сколотить аналогичную «Империю» у меня шансы невелики. Если совсем точно, то нулевые.

— Я бы её всем обеспечил. У неё всё бы было. Она бы ни в чём не нуждалась. Да, шикарной жизни обещать не могу, но она жила бы в достатке…

— Похвальное рвение.

Сергеев встаёт и идёт к бару, берёт низкий широкий стакан в руки, машет им в мою сторону.

— Выпить хочешь?

— Нет, спасибо.

Бить меня точно не будут, но и выпить не из любезности предлагают.

— Да? Ну как знаешь, а я, пожалуй, выпью.

Янтарная жидкость наполняет бокал, Сергеев делает короткий глоток и морщится.

— Врач мне вообще-то запрещает, но я решил, что со своими советами он может идти куда подальше. Ладно… Алексей… — оборачивается. — А ты понимаешь, с кем ты связался?

— Отчасти.

— Отчасти…

— Но узнаю, я собираю информацию.

— Как что интересное нароешь, сообщи, сравню с тем, что имеется у меня.

Сергеев возвращается к столу, опускается в кресло, и я вижу, что ему приходится приложить некоторые усилия, чтобы совершить такое простое действие. Странно… Видимо, за его репликой о враче кроется нечто большее, чем просто комментарий.

Хмурая морщина залегает между бровями шефа.

— Ты постарайся… порвать с ней помягче. В лоб не надо, постепенно отдаляйтесь… Звони реже, говори прохладнее. Да что я тебя в конце концов учу!

То, что шанса мне не предоставят, было понятно с самого начала.

— Это будет сложно, — киваю.

— А ты постарайся. И я тоже постараюсь.

Вопросительно смотрю на босса, это в каком смысле он постарается.

— Уберу её подальше от тебя. Отправлю за границу. Встреч у вас не будет. Только телефонное общение. Так что твоя задача за полгода — это максимум — свести его на нет. Только, бога ради, никаких грубостей, заявлений, что нашёл себе другую и чего-то подобного. Расстояние — оно же разделяет. Вот вы и разделитесь. И, кстати, если не понял, виделись вы сегодня в последний раз. Скажешь Вере, что в командировку уехал, а сам можешь валить, куда хочешь, желательно подальше от Москвы. Попытаешься к моей дочери приблизиться, пристрелю, честно… своими же руками. Это понятно?