Пленительная страсть - Майклз Ферн. Страница 17

Ему было известно, как испанки соблюдают траур: тяжелые черные платья с высокими тугими воротниками, длинными обтягивающими рукавами и дюжиной жестких кринолинов. Лицо практически скрыто кружевной мантильей, а пальцы все время заняты перебиранием четок.

В голове Ригана мелькнула мысль, что, возможно, приличия ради свадьбу придется отложить до окончания траура. Но он тут же отбросил эту мысль как несостоятельную: на острове такой номер не пройдет! У здешних женщин слишком длинные языки; жены купцов и торговых агентов — все они, будучи замкнутыми островным пространством, создали свои особые правила поведения. Чем они занимаются тайно, за закрытыми дверями своих будуаров, пропитанных мускусом, — это другой вопрос. Но Ригану хорошо было известно, что, согласно здешним нормам, он обязан будет жениться на скорбящей сеньорите во имя сохранения ее репутации. Ибо никто не поверит, что сеньорита Кордес сможет жить под его крышей и быть свободной от его притязаний.

Он усмехнулся, вспомнив слухи о самом себе, гуляющие по гостиным местных капитанов, торговых агентов и фермеров от Зондского пролива до Китайского моря. Хотя Риган ван дер Рис пользовался уважением как хороший специалист своего дела, но большинство мужчин почитало его также повесой и знатоком женщин, от которого нужно держать подальше своих жен.

Улыбнувшись собственному отражению в зеркале, висящем на отделанной кедром стене, Риган решил, что всеобщее мнение о его бесчисленных любовных похождениях довольно лестно, хотя и сильно преувеличено.

Затем его мысли снова обратились к будущей жене. Как она выглядит? Скорее всего, сварливая и тощая, кожа да кости, с которой невозможно будет лечь в постель. Несомненно, она страшна как смертный грех, а зубы наверняка лошадиные! Ему приходилось наблюдать подобные браки, устроенные родителями. Ладно, он даст девушке свою фамилию и крышу над головой, но большего обещать не может!

— Проклятие! — вскрикнул Риган, ударив кулаком по ладони другой руки. Удовольствия он будет получать там, где ему захочется. Он совсем не собирается заниматься любовью с этой худой и узкоглазой испанкой.

* * *

За Сиреной и Калебом прибыла повозка ван дер Риса, которой управлял небольшого роста, подвижный человек с блестящей желтой кожей и любознательными, быстрыми глазами. На ломаном голландском он объяснил, что зовут его Лин Фу и что менеер прислал крытую повозку, дабы избавить юфрау[3] от взоров любопытных горожан. Хотя поездка по джунглям и холмам дольше и утомительнее, но плавание на проа вдоль побережья выставит ее напоказ перед всеми зеваками порта. Менеер предположил, что юфрау не хотелось бы показываться в обществе прежде, чем она отдохнет и приведет себя в порядок после перенесенных испытаний.

Лин Фу смущенно смотрел вниз, переминаясь босыми ногами на пыльной дороге.

Сирене все было понятно: менеер ван дер Рис не хотел, чтобы окружающие обозревали его невесту прежде, чем он увидит ее сам. Первым желанием девушки было отказаться от повозки и потребовать лодку. Но, хотя ей и не хотелось в этом признаться, она сама была не готова предстать перед любопытными взорами. Да, они с Калебом поедут к поместью менеера в повозке, обогнув город и избежав возможных встреч с его друзьями.

Ее сундуки поместили в задней части повозки, а Калеб сел рядом. Единственное сиденье занимал Лин Фу, так что Сирене пришлось сесть рядом с Калебом, среди сундуков и других вещей.

День был жаркий, несмотря на то, что с берега дул легкий ветерок. Когда тарантас, присланный менеером, затрясся по пыльной, изрезанной колесами дороге, внутри повозки сделалось непереносимо душно; девушка с тоской подумала о глотке свежего, чистого морского воздуха — звенящего соленого воздуха на борту милой «Раны».

Сидя поверх сундуков, можно было разглядеть деревню, расположившуюся на узкой прибрежной полосе: одни островерхие крыши были покрыты черепицей, другие — соломой, но в самой деревне чувствовалась стабильность. Казалось, что эта деревня, раскинувшаяся между джунглями и морем, существовала здесь вечно. Затем деревенский пейзаж исчез из вида, а Сирену совсем утомили палящее солнце да красная пыль, клубящаяся под колесами. Волосы на затылке девушки прилипли к коже, под мышками неприятно вспотело, а черно-коричневое бумазейное платье — одно из тех, что так любила носить Исабель — сделалось влажным от пота под грудью и между лопатками. Оставалось только мечтать о том просторном, открытом костюме, придуманном Сиреной и оставшемся на «Ране».

Она взглянула на Калеба, уснувшего на дне повозки. Бедный мальчик! Он бегал все утро: сначала нашел и привел на фрегат Яна, затем вместе с Сиреной снова вернулся в деревню, где они договорились с рыбаками насчет покраски корабля и парусов. «Братишка» заслужил этот короткий сон перед новым для него испытанием — встречей с менеером ван дер Рисом.

Менеер ван дер Рис! Одно упоминание этого имени заставляло вздрагивать. Сейчас она ехала на встречу со своим врагом!

* * *

Гретхен Линденрайх надела короткий жакетик без рукавов, который едва прикрывал ее полную бело-розовую грудь, оставляя талию и живот открытым, а на ее бедрах красовалась разноцветная юбка-саронг[4]. Как и большинство женщин на острове, Гретхен часто носила малайский костюм, в котором легче было переносить дневную жару. В отличие от местных дам, яркий шелковый костюм Гретхен был настолько укорочен, насколько она могла себе это позволить в присутствии слуг.

Через высокую стеклянную дверь, ведущую в сад и занавешенную тонкой газовой тканью, женщина уловила какое-то движение. Подойдя ближе, она заметила, как за кустом японской хурмы мелькнуло ярко-оранжевое платье.

— Эта чертовка Суди! — выругалась Гретхен, и некрасивая гримаса скривила ее губы. — Разве ее волнуют мои платья!

В знойных и влажных тропиках жизненно важной заботой каждой женщины было сохранение гардероба. Плесень, проникавшая всюду, даже за плотно закрытые двери шкафов, оседала в складках одежды и разрушала ткань, которая потом быстро сгнивала и расползалась на куски. Бывало, не раз какая-нибудь женщина попадала в неловкое положение, когда в присутствии гостей вдруг отрывался рукав или лиф платья. И хотя Гретхен могла себе позволить покупать прямо со склада и довольно недорого различные товары, среди которых были новые европейские платья и белье, она очень ревностно заботилась о своих туалетах и берегла их, будь то подарок или платье ручной работы. Она не желала расстаться ни с одним из своих нарядов и не могла позволить, чтобы сырость разрушала их. Поэтому постоянной обязанностью Суди было стоять у гладильной доски и раскалять тяжелые утюги на горячей жаровне, нагревавшей, в свою очередь, комнату до невыносимого зноя. Гретхен не разрешала открывать двери, выходящие в сад, заявляя, что оттуда в дом проникает сырость, делающая бессмысленным глажение одежды.

И теперь, увидев оранжевое платье Суди в саду, бдительная хозяйка пришла в негодование. Ее предупреждали, что эти индусские девушки — очень ненадежные слуги и за ними нужен строгий надзор. Уже не в первый раз обнаруживалось, что румяная пятнадцатилетняя служанка уклоняется от своих обязанностей и тайком бегает на свидания с молодым дьонго[5] семьи Даанс.

Гретхен быстро побежала в чулан, отыскала там кожаный кнут для лошадей и, будучи вне себя от гнева, направилась в сад. Ее стройные, красивые ножки в легких туфлях бесшумно шагали по гравиевой дорожке. Обойдя веранду, полная решимости найти непокорную Суди с возлюбленным и как следует проучить обоих, разгневанная женщина направилась по тропинке, ведущей к окраине сада. Было очень жарко, и тонкие струйки пота уже текли по ее телу. Проклиная про себя постоянную жару, Гретхен посмотрела внимательно на небо и с облегчением заметила собирающиеся темные тучи. Значит, скоро грянет послеобеденная гроза, которая, хотя и увеличивает влажность, зато уменьшает жару.