Тайны Изнанки (СИ) - Грановская Елена. Страница 15

— Что читаешь? — как можно вежливее спросил я, хотя лицо, чувствовал, было такое, словно осуждаю ее увлечение книгой.

— Учебник по истории магических дисциплин. Как дедушка просил, — вздохнула Венди, пожав плечами, и несмело спросила: — А почему вы поругались?

Как хотел бы честно и по-взрослому, с соответствующими междометиями ответить, как я заколебался с этой магией, с этой ответственностью, с этим всем мне не нужным! Но разве взорвешься перед ребенком… Поэтому пришлось потратить несколько секунд на успокоение, мстительно взглянуть в сторону кухни взором средневекового священника, предающего анафеме самого отпетого отступника, шумно вдохнуть и выдохнуть, потереть ладони, собираясь с духом, и выдать:

— Потому что у нас с твоим дедушкой разные взгляды на жизнь.

Венди промолчала и покивала, вновь уткнувшись в книгу. Я посмотрел на девочку. У той был взгляд, когда совершенно не интересно читать и просто тупо смотришь в книгу и видишь, как известно, комбинацию из трех пальцев. Но зато мне самому стало интересно, как выглядят здешние печатные издания и что проходят школьники, обучаясь волшебству, поэтому спросил:

— А что изучаете? Дашь посмотреть?

Венди с радостью протянула учебник и заинтересованно уставилась на меня. Я принял из ее рук книгу и осмотрел гладкую переливчатую обложку-хамелеон, без труда прочитав авторов ученического текста и название на новом для меня языке, которого не существует на Земле. Пробежал глазами оглавление и поймал себя на мысли, что сам бы с большим удовольствием прочел всю эту книгу от корки до корки. Если б можно было забрать учебник к себе туда, домой…

— Назови мне категории заклинаний, Венди, — услышал я за спиной голос Улло, вздрогнул и обернулся.

— Деда, мы это проходили еще в прошлом году, я это знаю! — простонала девочка, разворачиваясь к Милиану.

— Но наш гость не знает, — ответил тот, не взглянув на меня.

— Выделяют три основных категории заклинаний: защитные, или охранные, нападающие, или атакующие, страховочные, или вспомогательные, — заученным тоном на автомате ответила Венди, воздев глаза к потолку.

— Назови мне отличие клона от тиража, — задал новый вопрос Улло, останавливаясь напротив внучки.

— А это… я еще не прочитала.

— Клон — единичное, тираж — множественное. — Милиан обошел диван и остановился у стены, обшитой деревянной панелью. — Возвращайся в комнату и учи этот параграф. Я его обязательно спрошу, не шучу. С тиражами шутки плохи, как и с клонами. Вон, можешь спросить у Константина, он уже «познакомился» с таким за свое короткое время пребывания у нас.

— И что было? И как? — Венди вдруг стало так радостно, когда она услышала новость, что я встретился лицом к лицу со смертельной опасностью, и уставилась на меня, ожидая, видимо, распространенного ответа. Но меня от так недавно пережитого передернуло, я вздрогнул и помотал головой.

— Было отвратительно… — пробубнил я и отложил учебник в сторону, отворачиваясь от девочки.

— Венди. Иди в свою комнату и продолжай учить. Константин. Прошу за мной, — повелительно произнес Улло, так что ему беспрекословно захотелось подчиниться.

Понурая Венди всё же выполнила указания и, захватив учебник, вновь удалилась к себе. Я вздохнул и встал с дивана.

— Что, мы опять идем к вашим главным волшебникам? — язвительно спросил я, предполагая, что за панелью окажется подземный ход и мы вновь посетим Дворец.

— Нет. Я хочу тебе кое-что показать, — не оборачиваясь, спокойно произнес Проводник и, коснувшись своей палочкой дерева, шагнул в сторону.

Что еще мне можно было показать после магического пламени, выстреливающего из волшебных артефактов, злого чародея с его клоном и живых лиан, опутывающих людей?! Я даже не буду фантазировать и гадать, тут абсолютно нереальное место, которому еще не можешь верить и доверять, хотя уже второй раз контактируешь со всем этим… непонятным. Во мне вновь закрались сомнения и подозрения, что этот дед — очень классный, прям ультрасупериллюзионист и гипнотизер, а я и всё мое окружение, от семьи до коллег, просто-напросто находимся под длительным гипнозом, результатом сверхсильного кудесничества. Может быть, когда-нибудь я наконец пойму и осозна́ю, когда бред смешался с реальностью и когда фантазия вышла за грани разумного, но только не сейчас, нет. Сейчас меня одолевают слишком большие впечатления, с которыми я разобраться не могу и просто хватаю их и несу в руках, не понимая, кого и что я волочу, не имея сил и времени тщательно перебрать всё это волшебное барахло. Пока я занимался очередным психоанализом и ставил себе новый диагноз за второй день, деревянная панель в доме Милиана уже отъехала в сторону, нам открылась ведущая наверх винтовая лестница в несколько высоких ступеней (я так думаю, на второй этаж), и мы поднимались по ней, держась за перила, в слабом освещении огонька, выпущенного палочкой Улло.

Милиан шел впереди, и когда он достиг квадратного люка и открыл его наружу, я увидел небо. Тут же дунул сильный, но не холодный ветер. Улло, внимательно осмотревшись по сторонам, поднялся и посмотрел на меня, махнув головой, приглашая за собой. Я ступил на бетонную неровность плоской крыши и закрыл нетяжелый люк.

Вступали в права летние сумерки, если, конечно, это время года здесь называется лето. По черничному, раннему звездному небу высоко плыли сливовые слоистые облака. Солнце уже скрылось за горизонтом, вдоль которого гасла ярко-желтая полоса. Я подошел к краю крыши и посмотрел на город.

Место, где жил Милиан, очень напоминало смесь небольших городов славянских европейских государств и германских северных регионов. Я словно смотрел на Братиславу. Невысокие каменные, деревянные, панельные домишки, никаких тебе стеклянных новостроек или укрупненных зданий по типу торговых центров. Кажется, я видел торговую улицу: с крытыми ларьками, широкая и длинная, огибающая площадь с каким-то монументом в центре. По тротуарам шли по своим делам люди, граждане этой Изнанки, большие и маленькие, и — вот приятная неожиданность! — ехали трамвайчики: по центру улицы тянулись рельсы, и по ним катили вагончики. Деревьев вдоль домов было не так много, зато вдалеке видно довольно большое и густое, лиственно-хвойное пространство — вероятно, парк. Я подошел к другой стороне крыши и увидел внизу через две улицы достаточно протяженный речной канал, закованный в высокое каменное ограждение, и мост, протянутый через него с одного берега на другой. Посмотрев вдаль, я второй раз изумился, увидев — глаза меня не обманывали — силуэт аэростата, правда, было сложно судить, каких он размеров. Надутый шар без движения висел над городом, на нем каждые несколько секунд мигал ярко-зеленый огонек.

— Константин, — позвал Милиан.

Я обернулся. Улло стоял на противоположной стороне и сосредоточено смотрел на горизонт. Я встал рядом. Увиденное вряд ли сулило что-то хорошее. В нескольких кварталах я увидел светлый дворец похожих на палладианские архитектурных форм и подумал, что это и есть здание, где заседает Совет, куда мы добирались с Милианом подземными катакомбами. Но поразил меня не он. Прямо за ним, на линии горизонта творилось что-то невообразимое. Небо расцвечено алыми рваными облаками. Огненные всполохи, будто от лавы, периодически вырывались из-под земли и устремлялись в небо, поднимаясь на десятки метров, а затем вновь падали на землю.

— Что это? — прошептал я под впечатлением от увиденного, не отводя глаз от притягательного и скорее опасного зрелища.

— Это та самая Жила, — хмуро ответил Улло, заложив руки в карманы.

На душе стало тревожно.

— Как она проснулась? Сама? Или ее кто-то нашел? — озвучив вопрос, я даже понял, что не хочу услышать от Улло ответ — он нашелся сам собой. Тем не менее мой Проводник медленно кивнул:

— Морсус на нее наткнулся. А вчера, после нападения на Дворец, вскрыл ее там. (Милиан кивнул подбородком на выход Жилы из недр земли.) Морсус показал, как мы уязвимы. Как слепы и недальновидны. Как самоуверенны и слабы.