Тайны Изнанки (СИ) - Грановская Елена. Страница 26

— А почему ваш артефакт — палочка? Не кулон? — Я опустил глаза на руки Милиана, в которых он перебирал палочку.

Улло помедлил некоторое время, прежде чем ответить, уставившись куда-то сквозь экран.

— Моя супруга была потрясающей художницей. Самоучка. Талантливая. Изоискусство не было ее основной работой. Хобби. После нее остались кисти. Я не смог от них избавиться. — Его голос был тих и спокоен. Он опустил глаза на свой артефакт. — Это ведь не волшебная палочка. Обычный деревянный стилос художественной кисти, только без щетины и наконечника. В доме их много. И поэтому у меня всегда имеется несколько запасных, которые и тебе послужат. — Улло покрутил палочку-стилос в руке. — После гибели супруги я с помощью сложного заклинания рассеял свой кулон и сцепил его частички с кисточками. Поэтому сейчас в каждой такой палочке — и мое чародейство, и память о моей супруге.

Из вежливости я недолго помолчал, дав Улло успокоить сердечную тревожную тоску, навсегда оставшуюся в душе. За пару минут я узнал от него неожиданную для себя информацию о нем самом от него же: конторщик, палочка-стилос от кисти супруги-художницы. Никак не могу представить Милиана в офисе! Тем более не знаю, как выглядит среднестатистический офис волшебного мира. Улло с самой первой минуты был для меня магом, просто магом. Безработным магом, если можно так выразиться. В сказках ведь маги не работают, их основное занятие — чародейство, вот и Милиан в моих глазах существовал как бы без определенного места работы чародей.

Заметив, что я опять смотрю в экран, Улло оживил запись. Теперь заговорил другой элдер:

— «С момента инициирования новоизбранный становится магом. На него распространяются правила использования и применения магии как на гражданина Изнанки. Инициированные имеют ряд особенностей, которыми не обладают здешние чародеи. Например, если последние творят магические заклинания с помощью только своих личных артефактов, то прибывшие способны обращаться с предметами того же вида и рода, что и врученные им Провидением. Также инициированных не относят к «чистоте» магии: их здесь три — черный, серый, белый. Инициированных можно лишить возможности колдовать, нанеся на основной вид его артефакта заклятие, так что он не сможет воспользоваться схожими предметами, а также лишить магии вообще за тяжелую провинность. В этом случае стирается память, и бывшие инициированные возвращаются в свой мир, продолжая свою обычную жизнь, словно они никогда о магии не знали. Инициированные передвигаются между мирами только вместе со своим Проводником или с разрешения последнего. Самостоятельный уход без наблюдения или сопровождения мага Амарада из своего мира в Изнанку и обратно недопустим…»

Тут экран погас: Улло прервал запись.

— А дальше? — Я удивленно воззрился на него.

Мало того, что не дал побывать на настоящем официальном заседании-собрании Совета, — которое, кстати, проходит сегодня во Дворце, как сам Милиан и сказал, перенесенное для новых инициированных в связи с произошедшей недавно атакой, — так еще и не до конца дает досмотреть явно важную информацию. Это же вступительный гайд для магов-новичков! Интересно, где-то можно достать руководство по использованию магии инициированным? А должностная инструкция ученика чародея есть? Вот ведь Улло! Запорол всё — выключил видео! Кстати, телевизоры здесь не менее интересные, чем вся иная техника. Начнем с того, что их нет. Есть увеличительные экраны-ретрансляторы разных размеров, и движущаяся картинка включается благодаря магической связи артефакта и экрана. А артефакт — это вообще штука крайне занятная и жутко интересная для исследования нашими, земными, учеными. Он тут — практически всё для всего: от «заставить ложку размешать сахар в чашке» до «записывающее аудио, снимающее видео, делающее фото устройство». Чудеса тут, конечно, не перестану удивляться. Сколько, интересно, привыкать буду…

— Основное ты узнал. Что-то я уже говорил. Дальше — только практика, как любит Венди, — сказал Милиан. — Возникнут вопросы по ходу близкого знакомства с магией и Изнанкой, обращайся, отвечу.

О, да! У меня есть вопрос, один важный! И он без ответа! Потому что ответ на него никто из местных не знает — лишь одному Провидению ведомо: за что в волшебники меня избрали? Ну мне нельзя сейчас! Нет, мне вообще нельзя! У меня всё прекрасно: классная работа, любимая супруга, я познал счастье родительства! У меня своих проблем и забот по горло! Хватает, сыт! А тут еще такая чародейская ситуёвина! Да мне на всю жизнь достаточно того счастья, что имею, и тех трудностей, что время от времени пытаюсь разгрести! И места для помощи магам в параллельной реальности у меня не находится!

— А отречься от магии можно? Инициированным? — простонал я.

— Только до обряда посвящения. После уже нельзя, — ответил Улло, помотав головой.

Как я страшно зол сейчас! Как буйствую! Можно было отказаться! И я этого не сделал! А почему?! А потому что до меня не довели такой шикарной функции! Умолчали! И я не спросил! Хотя откуда мог вообще знать! Виноваты все в моей участи, моем бремени чародейства: и я сам, и Провидение, и Милиан!

Я зло сопел и двигал желваками, буравя пол гостиной, перебирая в мыслях все коварные козни, которые мог бы устроить всем здешним волшебникам, виноватым своим даром в том, что он исчезает и его надо сохранить, вручив идеи чародейства чужеземцам из других реальностей-параллельностей. Я просто хотел откопать где-то один огромный, бездонный мешок, засунуть туда всех магов, хорошенько встряхнуть и кинуть с обрыва в Марианскую впадину. Я просто хотел спокойствия и предсказуемости в каждом новом дне. А не вот это вот всё.

— Понимаю, как ты раздражен, как тебе не хочется, но что поделаешь… — Улло пожал плечами, подойдя к лестнице, ведущей на верхний этаж. — Но обратного пути нет. Только смириться и полюбить то, что обрел.

Я уныло промычал в знак согласия.

У меня был выходной. Я должен был встретиться с другом. Раскрыл шкаф, чтобы взять чистые носки. И вместо полок увидел лицо Милиана, который нетерпеливо заманивал меня в свой приветливо распахнутый бандурный кейс. Я всеми жестами и мимикой, благодаря случай, что в спальне, кроме меня, никого не было, пытался показать Проводнику, что мне сейчас абсолютно некогда и можно пото́м. Но Улло требовательно тыкал пальцем на свою сторону реальности. И я, как послушный школьник, но с кислой миной, шагнул в Изнанку, где сразу для меня Милиан включил ликбез по волшебству от волшебников Совета. В джинсах, футболке и тапочках на босую ногу, подперев кулаком голову, я сидел на диване и изо всех сил пытался успокоиться.

Мой Проводник был дома один. Венди на следующее утро, как я в последний раз расстался с ней и Милианом, уехала в соседний город в свою школу юных волшебников. Улло пришлось писать объяснительную записку: выдумывать, по каким причинам Венди уехала самолично, заранее не предупредив руководящий и преподавательский состав, и извиняться с припиской, что подобного не повторится. Настоящая причина была проста и достаточно глупа: девочка узнала от дедушки, что ему доверили «воспитывать» нового землянина и учить его чародейскому ремеслу, и ей стало жутко интересно посмотреть на него (то есть меня) и познакомиться. Предприимчивый и смелый ребенок самостоятельно ушел на станцию и ближайшим монорельсом укатил в столицу. Милиан метал громы и молнии, внезапно застав внучку дома после возвращения из Дворца Совета. Он сам довез Венди до станции поезда и сам посадил ее в вагон, доведя до купленного места, взяв с нее обещание до конца учебного семестра (осталось ведь всего ничего — месяц) никуда из школы не сбегать.

— Время пролетит незаметно. Тебе должно понравиться. Получишь удовольствие. Подумай! Сейчас соприкоснешься с магией, которой не существует в твоем мире! Не чудо ли! — хотел подбодрить Милиан. Но выражение моего лица не поменялось.

Глубоко задумавшись, хмурый, перебирающий внутри себя все варианты развития событий, связанные с нехорошими для Изнанки случаями утери магии и их отражениями на моей жизни, я неспешно поднимался вслед за Милианом по лестнице, по которой мы взошли на крышу его дома днями ранее. Но теперь свернули на полпути в сторону: одна ступень перетекала в площадку, на которую мы и ступили, оказавшись в пространстве второго этажа.