Из книги «Карусель» - Альтов Семен Теодорович. Страница 18

Но что творилось в горсаду у заколоченного памятника! Как будто там за досками выставили Джоконду Леонардо да Винчи! Люди скреблись в зазорах, втискивали глаза в щелочки, оказывали сопротивление милиции.

Старушки, умирая, требовали показать им мученика Геракла.

В городе создалась угрожающая обстановка. Стали поговаривать, что за досками никого и нет, — наоборот, видали в пивной здоровенного мужика, который выдавал себя за Геракла и в доказательство предъявлял фиговый листок.

Поползли по городу слухи. Говорили, что Геракла заколотили потому, что, оказывается, его лепили с двоюродного брата атамана Петлюры.

В один из воскресных дней огромная толпа смяла наряд милиции, раскурочила доски и наступила жуткая тишина. За досками никого не было…

Возмущению горожан не было предела дней шесть, а потом потихонечку миф о Геракле стал удаляться в прошлое. В городе снова стало спокойно и тихо.

Что касается Геракла, то кое-кто в городе скажет вам, где он. Зав. мастерской по изготовлению надгробий и памятников Завидонов Никодим, согласовав вопрос с начальством, вывез скульптуру из горсада на кладбище. Очень кстати скончался один старичок, безымянный, глухонемой. Вот Никодим и водрузил ему на могилку статую Геракла с душераздираюшей надписью: «Внучеку от дедули».

Так что в Зареченске опять две достопримечательности, как в каждом приличном городе: дуб, в тени которого проездом стоял Пушкин, и могила великого сына греческого народа товарища Геракла. Причем, чтобы не было разночтений, Геракл вкопан в землю по пояс. Отчего, как вы сами понимаете, памятник только выиграл.

Чудище

Давным-давно жила на земле ящерка. Маленькая, из щели в щель юркала, никому не мешала. По глупости первобытные люди ящерку за змею ядовитую приняли и с дикими криками камнями в нее кидались. Каменюги большие, ящерки маленькие, — одним камнем двух ящерок уложить умудрялись. А когда бьют, — все условия для вымирания созданы.

Делать нечего, начала ящерка вымирать. Но природа, в отличие от человека, беспокоится о том, чгобы каждой твари по крайней мере было по паре.

Оставшиеся в живых ящерицы юрче прежних стали. Пока камень летит, ящерка — юрк! Юрк-юрк! Камнем ящерку уже не убьешь. Приноровились.

Но и человек с каждым веком уму-разуму набирался. Уже не с камнем — с дубиной бежали за ящерицами. Она — юрк! Дубина — хрясь. Юрк — хрясь! И нет ящерицы.

Но каждое существо выжить пытается. Стала ящерица тверже кожей. Человек дубиной хрясь — отскакивает! Хрясь — отскакивает!

Прошли века — у человека лук со стрелами появился. Он уже и сам не знал, зачем ящериц убивать надо. Но в памяти засело: «Бей ящериц!» Ящерица — юрк, стрела — д-з-з-з-з! Юрк — д-з-з-з! Юрк — д-з-з-з-з! И нет ящерицы.

Чтобы выжить, одной головы, выходит, уже недостаточно. И стали в аварийном порядке рождаться зверьки о трех-четырех, а то и о семи головах. Пусть стреляют! Одной головой больше, одной меньше, кто считает? А чтоб столько голов таскать, туловище разрослось, бревно бревном стало. И уже на такого гада не каждый кинется с дубиной или с копьем.

Тут очень кстати огонь изобрели. Стали в гада многоголового поленья горящие метать. Много гадов сгорело, пока один не проглотил головню и сам огнем палить начал из пасти при выдохе.

На всех живых страх наводило чудище-гидра многоголовая. О чем и говорится в старинных сказаниях. А не боролись бы с ней миллионы лет, так и осталась бы ящеркой.

Скольких гадов человек создал своими руками!

Пришла гора к Магомету…

Ровно в 13.00 приходит гора к Магомету.

— Вызывали?

— Вызывал. Присаживайся.

— Спасибо. Я постою.

— Садись, садись. Мне так удобнее.

Гора садится на краешек стула.

— Фу, какая ты большая! — Магомет вылезает из-за стола и, улыбаясь, идет к горе. Остановившись у подножья, он задирает голову и говорит:

— Эй, как меня слышишь?! Самочувствие ничего?!

— Спасибо, ничего, — смущается гора и встает.

— Сиди, сиди! Жалоб нет? Склоны, расщелины все в порядке? Снега зимой, солнца летом достаточно? Циклоны не беспокоят?

— Спасибо, — отвечает гора, — большое спасибо! — и снова встает.

— Да сиди ты, сиди! — Магомет смеется. — Значит, все хорошо. Жалоб нет… А я страшно рад тебя видеть, честное слово! Эй, меня отсюда слышишь нормально?

Гора смущенно кивает и смотрит вниз, на Магомета.

— Фу, какая большая стала! А я тебя вот такой помню, — Магомет машет рукой в сторону окна, на горную гряду. — Ну, ладно. Я зачем тебя вызывал? Не знаешь?!

А чего пришла?! Ух, шутница! — Магомет грозит горе пальцем.

— Я правда не знаю! — пугается гора.

— «Не знаю, не знаю!» — передразнивает ее Магомет. — Такая здоровая, а не знаешь! Нехорошо получается!

Гора краснеет.

— Ну, ладно. Ничего страшного. Вспомню, вызову. А то сама заходи. Просто так!

Без этих официальностей. Посидим, поболтаем. Ну, топай, а то у меня дела. — Магомет хлопает гору по хребту. — Да! Постарайся вспомнить, зачем я тебя вызывал! Не ставь меня в дурацкое положение. Раз вызывал, значит, я что-то имел в виду! Подумай на досуге, что именно?!

Гора бочком выходит.

Магомет садится за стол и долго смотрит на горную гряду за окном:

— Как я от всего этого устал! Их вон сколько, а я один! Хорошо еще, горы сознательные — сами идут к Магомету! А то пришлось бы Магомету идти к горе!

Представляю, как нелепо бы это выглядело!

Магомет вздыхает и зачеркивает в календаре: «13.00 — вызвать гору».

Черта

Поперек всей улицы по асфальту тянулась белая черта. Наверно, дети провели ее мелом. Около черты остановился мужчина в синей фланелевой рубахе с закатанными рукавами, изнутри материя была красной, так что казалось, будто на рукаве красная повязка. Стоя у белой черты, мужчина с повязкой закурил.

Прохожий, увидев у белой черты мужчину с повязкой, остановился и спросил:

— Можно пройти?

— Куда?

— Ну туда… за черту.

— А если я скажу «нельзя», не пойдете?

— Если черта и при ней человек с повязкой?! Дураков нет! Я подожду.

— Чего подождете?

— Когда разрешат проход. Вы только ответьте: а почему, собственно, стало нельзя?

Мужчина с повязкой хмыкнул, сплюнул и сказал:

— Ну раз черта, наверно, не просто так! Хотя, если у вас есть разрешение…

— Какое разрешение?

— На проход через белую черту.

— У меня только пропуск в погранзону. Пожалуйста.

— При чем здесь погранзона? Это белая черта! Русским языком нарисована!

— Простите!..

Собралась толпа.

— Что там такое?

— Да опять черту провели, никого не пускают!

— Если никого, зачем черта? Обычно черта, чтобы одних пускать, а других не пускать!

— Куда лезете? Ишь какой прыткий: на свадьбу к сыну он прилетел из Ташкента!

Пропуск есть? Ну так и стойте за дамой в зеленом, не лезьте без очереди!

— До чего народ неблагодарный! И то для них, и это, и движение перекрыто — все не нравится! Говорят, там бомбу нашли!

— Да бросьте вы, бомбу! Я за чертой живу вчетвером в одиннадцатиметровой, десять лет искал бомбу — нет ничего!

— Слышали? Говорят, вчера одного арестовали. Хотел ночью под чертой проскочить! Но с вертолета засекли у финской границы!

— Позвольте пройти! У меня там жена, в конце концов!

— Где?

— За чертой, дом сорок два, второй этаж, занавески голубые.

— Вот несчастье-то! Как вас угораздило оставить там жену! И молодая была?

— Не валяйте дурака! Я поставил ей банки, через минуту надо снимать, а то втянет целиком, она и так крохотная!

— Сегодня свиданий нет. Говорят, завтра с двух до трех. Только с ближайшими родственниками. Жена ваша родственница? …Мужчина с рукавом, закатанным в повязку, докурил, бросил окурок и ушел.

Люди продолжали толпиться у белой черты.

Подошел милиционер с погонами лейтенанта: