Леди для короля (СИ) - Воронцова Александра. Страница 42

— Что-нибудь изменилось? — Фаренджер заставил меня снова сосредоточиться на проекции. Камни едва светились. Это означает, что нам удалось?

— Не знаю, как проверить, — почти прошептала.

— Зато я знаю, — услышала я, и Эдуард без предупреждения создал портал.

Я уже не видела, удалось ли ему в него шагнуть. Ноги подкосились, и свет померк перед глазами. Терять сознание входит у меня в привычку.

Глава 40

Очнувшись, я испытывала гадостное ощущение. Наверно потому, что отключилась в жуткий момент. Возле моей постели дежурила Аделина.

— Он жив? — сейчас это единственное, что меня волновало.

— Да. Он выбрался, — Дель сняла камень с моей души. — Скоро уже рассветет, ты долго не приходила в себя. Иден сказал, что за один день на тебя свалилось слишком много, а ты еще не оправилась от событий на охоте. Передал, что завтра тебе стоит остаться в постели.

— Ты хоть понимаешь, что вы с Алиской спасли короля? Если бы ты не подсунула мне дневник, я бы ни за что не догадалась, что там ловушка! А без артефакта Алисии мы бы никогда ее не отключили! Невыносимо осознавать, что если бы не это стечение обстоятельств, все закончилось бы катастрофой! А еще меня чуть не убили! Я устала и хочу домой к маме, — опустошение, вот что я чувствовала.

— Не думаю, что Эдуард будет возражать, если ты завтра же уедешь в поместье.

— Ты же знаешь, что я этого не сделаю, не оставлю вас и отца.

— Почему-то мне кажется, что все это скоро кончится, — задумчиво сказала Дель. — Оба плана нашего врага и на охоте, и во дворце были хорошо подготовлены. Однако, я сомневаюсь, что у него в запасе их много, он ошибется, и мы его поймаем. Сегодня был плохой день, и завтра он может быть еще хуже, но это не навсегда. Поспи, однажды все наладится.

Мое пробуждение совпало с приливом крайнего пессимизма и жалости к себе. Нахлынули воспоминания, воскрешая ужас, испытанный на галерее, и страх за Эдуарда, застывшего в кабинете Вайнката.

Вчера я чуть не погибла, и сегодня была твердо намерена не покидать комнату. Мрачное настроение не сгладил даже амариллис, оставленный для меня кем-то на кресле возле постели. На мои вопросы Клара только пожала плечами. Мне и хотелось верить, что цветок от Эдуарда, и не хотелось одновременно. Цветочный разговор, что длится все эти дни, лишь путает и волнует меня. Боюсь истолковать превратно, увидеть то, чего на самом деле нет.

Жизнь и без того подкидывает мне странные знаки. Я с опаской покосилась на дневник. Понимаю, что без него мы бы не справились, но, кажется, это он притягивает беды. Продолжить чтение я пока не отважусь, стоит убрать его подальше.

Предаваться тоске и унынию мне помешала ворвавшаяся в покои Алисия.

— А у меня новости! — пока она пристраивала свой альбом на секретер, ее взгляд упал на корреспонденцию, которую я, будучи во власти хандры, еще не разбирала. — Что тут у нас? Ого, ее величество приглашает тебя на завтрашнее чаепитие!

— Силы всевышние, этого еще не хватало!

— Откуда такая реакция? Если ты забыла, то внимание королевы — это честь!

— Я помню, — кисло промямлила я. — Но сейчас мне не до придворных церемоний.

— Королева к тебе благоволит, это надо ценить. Да и отказаться ты все равно не можешь.

— Что есть, то есть. Так какие у тебя новости?

— Я решила оправить портрет Аделины в багет и пока замеряла лист, разглядывала его. Помнишь, Бриан говорил, что хвиссинец ошивался возле башни, но ни с кем там не встретился. Внутрь он не заходил, только интересовался развалинами. Мне пришло в голову, возможно, там был такой же тайник для обмена посланиями, как и во дворце. Мысль казалась логичной, я решила, что Фаренджер с твоим отцом уже проверили эту версию, и выкинула ее из головы.

— Я тоже так думаю, к чему ты клонишь?

— К тому, что, когда на охоте Дель мне позировала, она устроилась на таком живописном обломке, что я нарисовала его довольно детально. И кое-что в нем привлекло мое внимание, посмотри сама, — Алисия положила портрет передо мной. — Видишь?

— Что я должна увидеть? Камень наполовину порос мхом, он вообще большей частью в тени выступа, — как обычно я раздражалась, если мне не удавалось схватить на лету то, что очевидно для других. — Ничего я не вижу.

— Посмотри внимательно на тень, — Алиска явно была разочарована в моих детективных способностях. — Ты справишься, я в тебя верю.

— Ну, если ты так говоришь…

Я присмотрелась. Похоже, это обломок барельефа. Ого!

— Ты уверена, что это то самое, а не просто акварель так растеклась?

— Не просто уверена, по дороге сюда я встретила твоего отца и уточнила у него. Та дозорная башня находится на границе королевских угодий и бывшего Аддингтонского герцогства, которое сейчас отошло короне. Так что все верно, на этом барельефе изображен герб Аддингтонов, что возвращает нас к оттиску на письме!

— Об этом надо сообщить Эдуарду! — заволновалась я.

— Уже. Точнее, я поделилась этим с Фаренджером.

— Вот и славно, — я почувствовала облегчение от того, что нет необходимости снова добиваться внимания короля.

— За последние дни столько всего произошло, я уже даже забыла, что все началось с Гиневры. Интересно, ее отпустили? Я ее не видела ни на охоте, ни на балу.

— Не знаю, — я растерялась. Очень странно полностью забыть про того, кого еще несколько дней назад ты считал главным злом в своей жизни. — Можно спросить у Клары, не слышала ли она, что болтает прислуга.

Клара, разумеется, слышала и поделилась с нами и фактами, и слухами.

— Леди Гиневра отбыла домой и вернется ко двору, когда все немного уляжется. Она больше не фрейлина ее величества, возможно, отец подыщет ей мужа.

— Что ж, она ни в чем не виновата, кроме своего гадского характера. Но мы ей все-таки отомстили, она лишилась такой партии, как Бриан, теперь кузен короля этой гадине не светит, — порадовалась я.

— Неужели никто не удивился, что Гиневра уехала из дворца?

— Поползли сплетни, что королева узнала про недостойное поведение леди Гиневры с другими фрейлинами, и в наказание велела запереть ее в северном крыле. Кто-то пустил слух, что Гиневра, как и Марисса, влюбилась в своего тюремщика и вынуждена уехать из дворца, чтобы скрыть интересное положение. После случая с Холстоуном всех будоражит призрак Белой леди.

— Что? Интересное положение? Гиневру забрали для дознания меньше недели назад! Когда бы она успела? — возмутилась Алисия.

— Минуточку, — оторопела я, — о каком тюремщике Мариссы ты говоришь?

Клара посмотрела на меня так, будто речь о само собой разумеющихся вещах.

— Да, Иннокентий избавился от ненормальной жены, заперев ее в отдельном крыле с парой служанок, но было бы глупо думать, что за ней не приглядывали. На роль смотрителя северного крыла выбрали молодого амбициозного лорда. Говорили, он был хорош собой. А еще поговаривали, что на самом деле Мариссу убили, потому что она не устояла перед ним. Ее можно понять: молодая, красивая, лишенная свободы и близких…

Ей наверняка было одиноко. И она влюбилась в единственного мужчину рядом, в того, кто отвечал за нее. У этого романа не было будущего, но он мог продолжаться долго. Только вот Марисса забеременела, и Иннокентий узнал об этом. Короли, как известно, довольно ревнивы. Что с того, что жена больше не нужна? Она не имеет права устраивать свою личную жизнь. Сдается, именно поэтому среди королей нет разводов. Если появляется такая необходимость, то супругу просто убивают, или «гуманно» отправляют в монастырь. Кстати, в Лидванской империи пару столетий назад это было очень популярно.

— А я слышала, что она была беременна от мужа.

— Подумайте сами, леди Марисса прожила с Иннокентием два года и не забеременела. В заточении она провела почти год. Тогда уже шла война за Объединение, и король едва ли не все время проводил в походах. Вряд ли, возвращаясь во дворец, он вместо любимой новой жены делил ложе со старой брошенной.