Битва за Ладогу. Арка в скале. Том 3 (СИ) - Ангелов Августин. Страница 14

— Вы словно повторяете сейчас вражескую пропаганду, — буркнул Берия, понурившись и опустив взгляд.

Разумеется, он прекрасно знал, что все именно так, как говорит этот гиперборейский Верховный. Но, как народный комиссар СССР, Лаврентий Павлович не мог позволить себе показывать никакого намека на пораженчество. Тем более, что все эти «прогнозы аналитиков» ему не просто так прямо сразу выложили. «Куда же клонят эти товарищи? Что Советский Союз надо немедленно спасать не только от внешних врагов, но и от внутренних? Уж не от всех ли тех, кто сейчас им руководит? Даже в затерянной непонятно где Гиперборее знают, насколько плохо мы подготовились к войне с Германией и какие потери понесли. Позорище, конечно, но это внутреннее дело СССР. А чего хотят эти гиперборейцы? Вмешаться во внутренние дела, переворот в Москве с его помощью устроить? Не выйдет!» — рассуждал Лаврентий Павлович.

А Сомов продолжал:

— Это не вражеская пропаганда, а объективная реальность, о которой вы хорошо информированы, хотя и делаете сейчас бодрый вид. И, если бы мы не вышли на товарища Мерецкова, чтобы предложить свою помощь, то и Петрозаводск тоже сдать пришлось. Но, наши каменные боевые машины вовремя переломили ситуацию, хотя и с опозданием, конечно. Просто и у нас есть технические трудности. Совсем не легко прокладывать отсюда проходы в ваш мир. Иначе, мы могли бы прийти на помощь раньше. И мы пришли, как только сумели, а наблюдали за развитием ситуации уже давно, стараясь пробить пути к вам сквозь колоссальное расстояние. Все же, ценой долгих усилий, гиперборейской науке удалось решить сложную проблему. И потому прямо сейчас наши шагающие танки добивают на реке Свирь остатки неприятеля. Там нашими силами окружены тысячи немцев и финнов. Так что не вам нас упрекать во вражеской пропаганде, товарищ Берия.

— Не понимаю, с этой вашей помощи для нас вам-то самим какая выгода? — прямо спросил нарком, внимательно посмотрев в глаза Сомову поверх своего пенсне в золотой оправе.

Но, Николай Павлович спокойно выдержал колючий взгляд Лаврентия Павловича и проговорил:

— Мы друзья и союзники Советскому Союзу, потому что мы народ одной крови. Между прочим, мы тоже строим социализм у себя в Гиперборее, немного другой политически, не совсем такой, как у вас, но целью и для нас является построение справедливого общества. Вот вы, конечно, заметили, что мы тут все по-русски говорим. Потому что вся Карелия и Заполярье, а также северные области РСФСР — это наши исторические земли. И хотя наша страна переехала на другую планету, спасаясь от оледенения в Ледниковый период, мы со своими исконными территориями до сих пор связаны ментально, хотя эту связь вам, наверное, трудно так сразу понять. Потому бросить свой народ и свою страну в трудный момент мы просто не имеем права. Как только смогли, так на помощь и поспешили. А за это время наша разведка собрала и о вас, и о товарище Сталине, и о других партийных и советских руководителях исчерпывающие сведения. Многое мы знаем о ваших законах, равно, как и о беззакониях, о перегибах с коллективизацией, о раскулачивании, о системе Главного Управления Лагерей, о репрессиях невиновных. Много разных подробностей знаем таких, которые не знаете даже вы, товарищ Берия. Знаем мы и расположение всех заводов, складов и аэродромов СССР. А про ваши месторождения полезных ископаемых знаем даже намного больше вас самих.

— Ах вот оно как! То-то солнце у вас по-иному расположено и время года другое. А то я уже терялся в догадках. Значит, вы жители иной планеты, инопланетяне, так получается? — пробормотал нарком, пораженный новой информацией, свалившейся на него словно ведро воды, выплеснутой на голову с балкона и попавшей за шиворот, от чего сразу сделалось тревожно и неуютно. А мысли в голове у наркома бешено закрутились в попытке оценить ситуацию. «Да, их научные достижения впечатляют. И теперь понятно, откуда такое техническое развитие, раз даже между планетами путешествовать научились. Историю ведут от Ледникового периода, а то и раньше. И разведка у них, и аналитики с вычислительными мощностями. Куда уж нам. А этот их Сомов просто акула. Взгляд хищника. Силен у гиперборейцев Верховный. Воля железная чувствуется. Такому палец в рот не клади, сразу откусит и прожует, не подавится. Еще и всю руку съест. Ссориться с ним не стоит. В порошок стереть может. Пройдет своими каменными великанами хоть до Кремля, и не остановим ничем. Лучше такую силу использовать, чем идти против нее. Тем более, раз они сами предлагают», — подумал Берия. И добавил уже примирительным тоном, выдавив из себя улыбку:

— И какую помощь вы можете нам предложить, товарищи инопланетяне?

— Ну, мы не совсем инопланетяне, скорее, временные эмигранты, сбежавшие на другую планету от ледников. А предлагаем мы сотрудничество и военную помощь, — сказал Сомов.

— И на что именно Советский Союз может рассчитывать, если согласится вашу помощь принять? — уточнил нарком.

— На победу. Если вы воспользуетесь нашей помощью, то мы постараемся сократить число потерь и сроки войны раз в пять. Кстати, мы обладаем полной разведывательной информацией и о ваших противниках. А также о планах коварных англо-саксонских союзников Советского Союза, которые только и ждут, когда русские ослабнут в этой бойне с немцами, чтобы потом сокрушить СССР. Так что решайте, выгодно ли вам воспользоваться помощью от Гипербореи, — сказал Сомов.

— И на каких условиях вы готовы предоставлять нам свою помощь? Чем мы за нее должны будем платить? — поинтересовался Берия.

Ответил Игнатов:

— Мы готовы немедленно заключить союзный договор, военный пакт Гипербореи и СССР, а главным условием будет развитие сети наших военных баз на территории Советского Союза. Да и это исключительно ради вашей защиты. Есть и еще одно маленькое условие. Все мелкие вопросы, не требующие согласования на уровне правительств двух стран, как и оперативные военные вопросы, мы хотели бы решать через товарища Мерецкова, который первым вступил с нами в контакт, а потому находится под нашей защитой.

— Надеюсь, вы понимаете, что я сам ничего решить не могу, даже в отношении товарища Мерецкова. Но, я как можно скорее доложу о ваших предложениях товарищу Сталину. И буду очень признателен, если вы дадите мне материалы нашей беседы в печатном виде, — сказал Берия, который так и не увидел за всю встречу ни одной стенографистки или секретарши, да и никого из обслуживающего персонала тоже не заметил, кроме оцепления из автоматчиков внизу возле входа в здание.

А это лишь подтверждало предположение Лаврентия Павловича, что беседа с первыми лицами Гипербореи имела в высшей степени секретный характер. Это для него объясняло и тот факт, что встреча проходила совсем не в главных правительственных зданиях и не в центре столицы, а где-то на отшибе, в сельской местности, возле какой-то реки, там, где недалеко располагался проход сквозь арку в скале, ведущий, как оказалось, с одной планеты на другую. «Интересно, как они тут без стенографисток обходятся?» — задался вопросом нарком, привыкший к обязательному наличию какого-нибудь персонала, всегда готового услужить важному начальству.

Но, долго гадать не пришлось. Игнатов нажал что-то на своей плоской машинке, и в углу зашуршал какой-то небольшой аппарат прямоугольной формы, выдавая листы белой бумаги один за другим, словно типографский печатный станок, только совсем маленький. При этом, Председатель правительства сам встал из-за стола, чтобы собрать эти листы в красную папку, сделанную, похоже, из тончайшей пластмассы. Потом он закрыл ее и протянул Берии со словами:

— Здесь материалы по нашей беседе, включая весь обмен мнениями.

Лаврентий Павлович недоверчиво спросил, взяв папку и пролистав страницы с очень четко напечатанным текстом:

— Как же вы записали, если я не увидел ни одной стенографистки?

— Очень просто.

С этими словами Игнатов развернул к Берии свой плоский приборчик с клавиатурой, щелкнул пальцами какую-то комбинацию клавиш и продемонстрировал на плоском экране цветное кино со звуком.