Волчья натура. Зверь в каждом из нас - Васильев Владимир Николаевич. Страница 4

— Спецагент Шольц, — представился Шольц. — Что тут у вас? Я в общих чертах знаю, но без подробностей.

— Убийца, — коротко сказал Капитан. — Зарезал двух женщин в одном из офисов на четвертом этаже. Его заметил случайный посетитель и поднял тревогу. Убийца пытался скрыться, но нас вызвали почти сразу, благо участок в двух кварталах отсюда. В общем, его вытеснили на крышу; при попытке ареста он убил еще и полицейского. Застрелил. Честно говоря, после этого мы ждали кого-нибудь из вас и ничего не предпринимали.

Шольц кивнул: совершенно правильно ждали и молодцы, что ничего не предпринимали. Двое убитых гражданских и один полицейский — это уже сенсация на весь мир. Годовая норма столицы. Брать убийц — не дело полиции. Это обязанность контор посерьезнее.

Тут подоспели ребята из отдела «У» — оперативная группа в бронежилетах и при оружии. С механическими короткоствольными автоматами, штуками чудовищной убойной мощи. Они горохом посыпались из микробиобусов, все как один крепкие, стройные, увешанные разнообразными штучками и причиндалами штурмовиков. Генрих мигом предстал; козырнул и отрапортовал:

— Группа захвата прибыла, босс! Командуйте.

— Объект на крыше. Вооружен.

Шольц повернулся к полицейскому-ротвейлеру:

— У него огнестрелка?

Тот кивнул:

— Да, пистолет. Девять с чем-то скорее всего.

— Работайте, Генрих, — приказал Шольц, сохраняя каменное лицо.

Ребята натягивали пуленепробиваемые шлемы и рысцой тянулись к подъезду.

— Личности убитых установлены? — поинтересовался Шольц у капитана.

— Да, с показаний. Дайана Лингден и Виктория Дегтярева. Первая — репортерша отдела светских сплетен, вторая — секретарша из спортивной редакции.

«Дегтярева, — подумал Шольц озабоченно. — Хм-м-м…»

— Мотив? — спросил он вслух, понимая, что ничего путного скорее всего не услышит.

Капитан в ответ только головой покачал. Ну, разумеется, откуда ему знать подробности?

«Итак, жену Леонида Дегтярева тоже убили, — размышлял Шольц. — Не успели мы с охраной… Черт побери! Снова мы отстаем от этих таинственных изуверов».

Его немного пугала легкость, с которой эти люди убивали других людей. Что-то в этом было противоестественное, нечеловеческое.

Где-то наверху беспорядочно затрещали выстрелы; Шольц, как и все в оцеплении, тотчас вскинул голову, как раз чтобы увидеть, как от карниза отделяется темная точка и, быстро увеличиваясь в размерах, летит вниз. Точка моментально вырастает в человека, слабо размахивающего руками. Шольц даже похолодеть не успел — удар, и на асфальте начинает медленно растекаться багровая лужица. А то, что еще недавно было человеком, теперь напоминает непомерно большую куклу, ненароком угодившую под биомобиль.

Капитан-ротвейлер коротко ругнулся и бросился к прыгуну. Шольц — тоже. Рядом с телом валялся механический пистолет «ТС».

Спустя пол минуты из подъезда бегом выскочил Генрих. Мельком взглянул на труп и виновато повесил голову:

— Провал, босс. Он едва нас увидел, так сразу и сиганул, даже стрелять не пытался.

— А вы чего ж тогда палить начали? — сварливо поинтересовался Шольц. Его грызла понятная досада — в третий раз вместо «языка» в его распоряжении оказывался труп. Впрочем, если быть точным, труп в распоряжении оказался тоже впервые. От предыдущих двух убийц не осталось вообще ничего — один сгорел дотла, второй ровным слоем размазался по асфальту скоростной трассы Берлин — Мюнхен под несущими плоскостями грузового «Спара».

— Палить? — переспросил Генрих. — Не иначе это ребята Нарвала решили его припугнуть…

— Умники, — проворчал Шольц. — Видишь, какой он пугливый?

Генрих только вздохнул. Кто же знал, что убийца предпочтет умереть, но ни слова не сказать вээровцам?

«Что же они знают такое, из-за чего идут на смерть?» — подумал Шольц с неясной тоской.

— Берлин? — напористо спросил Коршунович. — Алло, это Берлин?

— Майор Шольц, вэ-эр Европейского Союза, — послышался голос из трубки. Шольц этот произносил русские слова по-европейски: твердо и с преувеличенной артикуляцией.

— Майор Коршунович, вэ-эр Российской Федерации. Я по делу о «прыгунах».

Европеец насторожился; Коршунович мгновенно почувствовал это и поспешил произнести заранее заготовленную фразу:

— У нас есть кое-какая информация, которая, как нам кажется, напрямую связана с вашими че-пе на трассе Берлин — Мюнхен, в здании «Парагон Беобахтер», ну и с пожаром на Серкльштрассе тоже.

Шольц растерялся. Он явно не ожидал, что вээровцы страны-соседа так хорошо информированы о событиях минувших семи часов.

— Мы послали официальный запрос по дипломатическому каналу, — сообщил Коршунович. — Насколько я понял, вы еще не получали никаких инструкций на этот счет?

Шольц помедлил несколько секунд; потом сказал:

— Гм… Уже получил. Почти одновременно с вашими словами.

Воображение услужливо подсунуло примерно следующую картину: кабинет Шольца, заваленный бумагами стол, за полупрозрачными ширмами суетятся коллеги из вэ-эр Европы, а сам Шольц, зажав трубку телефона между плечом и щекой, сосредоточенно читает директиву с растопырившимся в верхней части листа геральдическим европейским орлом. И еще — референт застыл у стола, директиву эту пару секунд назад доставивший.

— Я все понял, — спустя какое-то время подал голос Шольц. — Рад сотрудничать. Тут сказано, что мы должны связаться по закрытому каналу. Я немедленно вызову вас, буквально через минуту. Ваша аппаратура готова?

— На приеме специалисты, — заверил Коршунович. — И я.

— Айн момент. — В трубке раздался громкий щелчок, и пожилой техник-колли, повинуясь жесту Коршуновича, переключил что-то на большом плоском коммутаторе.

— Алло, здесь Шольц. Меня слышно?

— Прекрасно слышно, — сказал Коршунович.

— Вас тоже. Итак, я слушаю вас.

— В Москве произошло убийство, скорее всего связанное с вашими тремя происшествиями.

— Почему вы решили, что связанное? — осторожно поинтересовался Шольц. Он явно боялся сболтнуть лишнее.

— Рассказываю — конечно, вкратце. Сегодня, двадцать второго июня, в восемь тридцать четыре утра, убит некто Федор Гриневский, гражданин Российской Федерации, коммодор, сорока трех лет, по профессии геофизик. Убит выстрелом в упор из игломета-селектоида у дверей собственной квартиры. Убийце удалось ненадолго скрыться, но ему почти сразу сели на хвост наши оперативники, и уже через четыре часа его пытались арестовать в Москве, на станции Сходня. Он покончил жизнь самоубийством, когда понял, что будет арестован. Застрелился из того же игломета. Перед смертью он пытался уничтожить записную книжку, к счастью, неудачно. Книжка эта принадлежала некоему Леониду Дегтяреву, берлинцу, без вести пропавшему на территории Сибири две недели назад, гражданину Европейского Союза, выехавшему в командировку в Корсаков. Содержимое записной книжки — адреса и телефоны. Моника Догу и Вальтер Ульбрехт ван Замнер значатся в этой книжке. Значатся там и убитый у нас Федор Гриневский, и убитый вчера в Балтии Маринас Ерумс, и объявленный вчера в розыск полицией Истанбула Мадхуз Сарапи-Онад. У нас есть все основания полагать, что некая организация пытается физически устранить всех людей, чьи координаты указаны в записной книжке Леонида Дегтярева, и, вероятно, его сетью. Ввиду беспрецедентной и очевидной угрозы жизням многих представителей нескольких стран руководство вэ-эр России призывает аналогичные ведомства Европейского Союза, Балтии, Сибири, Турана, а также Сахарского Халифата, Японокитая и Индии к сотрудничеству и немедленному обмену информацией. Оперативная сводка вэ-эр России уже передана вашему ведомству и ведомствам указанных стран. Ждем вашу сводку; и просьба выслать горячие директивы не позже, чем через тридцать минут. Все.

— Спасибо, — практически сразу же ответил Шольц. — Сводка и директивы будут отосланы по готовности. Простите, меня вызывает министр иностранных дел… По вполне очевидным причинам я обязан уделить ему внимание…