Кристина - Кинг Стивен. Страница 26

— Дэннис, он еще не устал от своей машины?

— Я не знаю, — сказал я.

— Ты окажешь мне одну услугу?

— Конечно, если смогу. — Я был уверен, что он попросит меня подойти к Эрни и отговорить его от этого.

Но вместо этого он сказал:

— Если у тебя будет возможность, съезди к Дарнеллу и посмотри, как продвигаются дела с машиной. Мне интересно.

— Почему так? — спросил я и тут же подумал, что задал чертовски грубый вопрос — но он уже прозвучал.

— Потому что я желаю ему успеха, — просто сказал он и взглянул на меня. — Регина все еще настроена против. Если у него машина, значит, он вырос. А если он вырос, значит.., все, что из этого следует, — жалобно закончил он.

Майкл стряхнул пепел с сигареты.

— У него появилось чувство ответственности. Я вижу в нем больше самоуважения, чем раньше. Мне бы хотелось, чтобы он довел свое дело до конца.

Может быть, он заметил что-то на моем лице; он заговорил, точно оправдываясь.

— Я еще не совсем забыл свою юность, — сказал он. — Я знаю, как важна машина для парня его возраста. Регина этого не понимает. В молодости она никого не подвозила на машине: ее подвозили. А я помню, как нужно иметь машину.., если ты хочешь, чтобы у тебя были какие-то связи.

Так вот что он думал о машине. В Кристине он видел скорее средство для достижения цели, нежели саму цель. Мне стало любопытно, что бы он сказал, если бы узнал об отсутствии подобных планов у Эрни.

Он бросил сигарету на землю и раздавил ее.

— Так ты посмотришь?

— Да, — сказал я, — если хотите, — Спасибо.

Из дома вышел Эрни с банками пива.

— За что спасибо? — спросил он у Майкла. Его голос прозвучал вполне беззаботно, но глаза внимательно осмотрели нас. Я снова заметил, что его лицо становилось все чище. В первый раз мысли об Эрни и свиданках не показались мне несовместимыми. Мне даже пришло в голову, что его лицо было почти красивым — не смазливым, но довольно интересным. Розанне он бы не понравился, но…

— За вашу помощь с каноэ, — сказал Майкл.

— О!

Мы выпили по банке пива. Я поехал домой. На следующий день счастливая троица отправилась в Нью-Йорк, настроенная вновь обрести там утраченное за последний месяц единство семьи.

За день до их возвращения я поехал в гараж Дарнелла — больше для удовлетворения собственного любопытства, чем Майкла.

Гараж, вытянувшийся вдоль длинной вереницы искореженных автомобилей, был так же привлекателен при дневном свете, как и в тот вечер, когда мы привезли Кристину, — он обладал всем очарованием дохлой крысы.

Я припарковал машину на стоянке возле магазина автозапчастей, также принадлежавшего Дарнеллу, и пошел к мастерским, откуда доносились лязганье инструментов, визг сверлильных станков и грохот пневматических молотков. Перед самым входом какой-то щуплый парень в потертой кожаной куртке выправлял руль старого велосипеда. На левой щеке парня чернела широкая грязная полоса. Сзади на спине его куртки был изображен череп, как у Зеленых Беретов с восхитительным девизом: УБЕЙ ИХ ВСЕХ, И ПУСТЬ ГОСПОДЬ ПРИБЕРЕТ ИХ.

Он посмотрел на меня налитыми кровью, лунатическими глазами Распутина, затем снова занялся делом. Вокруг него в хирургическом порядке были разложены инструменты, каждый с клеймом ГАРАЖ ДАРНЕЛЛА.

Внутри мир был заполнен глухим эхом, разносившим повсюду звучные удары по листовому железу, крики людей и их беспрестанную ругань.

Я огляделся, думая найти Дарнелла, но не увидел его. Никто не обращал на меня особого внимания, поэтому я с невозмутимым видом направился к стоянке номер двадцать, где находилась Кристина. Справа от нее двое толстых ребят в майках теннисной лиги ставили багажник на небольшой автофургон, переживший все свои лучшие дни. Стоянка слева пустовала.

Приближаясь к Кристине, я чувствовал, как ко мне возвращается озноб. Для него не было никаких причин, но я ничего не мог с собой поделать — и даже не совсем осознанно взял немного влево, в сторону пустой стоянки. Мне не хотелось оказаться у нее спереди.

Первой моей мыслью было то, что внешность Эрни улучшилась одновременно с состоянием Кристины. Второй моей мыслью было то, что работы над ней он проводил в какой-то странной, хаотической последовательности.., а ведь Эрни обычно был таким методичным.

Старая погнутая антенна была заменена новой, сверкавшей на начищенной круглой подставке. Половина передней решетки «фурии» была обновлена; другая половина была все такой же смятой и проржавевшей. И там было что-то еще…

Нахмурившись, я прошел вдоль ее правого крыла к заднему бамперу.

«Вероятно, это было с другой стороны, вот и все», — подумал я.

Я обошел ее и посмотрел с другой стороны, но там этого тоже не было.

Я стоял у задней стены и, все еще хмурясь, старался вспомнить. Я был почти уверен, что, когда впервые увидел ее, стоявшей на газоне Лебэя, сзади у нее, с левого или правого бока, была глубокая ржавая вмятина.

Я начал думать, что тогда мне просто показалось, затем немного встряхнул головой, пытаясь привести в порядок свои мысли. Она была там: я это ясно запомнил. Если ее сейчас не было, то это вовсе не значило, что ее не было тогда. Очевидно. Эрни выправил ее и чертовски хорошо поработал, чтобы скрыть повреждение.

Вот только…

Там не было ни малейшего признака того, что он что-нибудь делал. Ни следов грунтовки, ни пятна свежей краски. Только красный и грязно-белый родной цвет Кристины.

Но черт побери, она была раньше! Глубокая вмятина, покрытая ржавчиной по краям.

Но все-таки теперь ее не было.

Я почувствовал себя очень одиноким среди металлического грохота и скрежета, и мне стало очень страшно. Все это было нелепо и дико. Он заменил антенну радио, тогда как выхлопная труба свешивалась почти до земли. Он поменял одну половину радиаторной решетки, но не притронулся к другой. Он говорил мне о работе над передом машины, но вместо нее поменял старую грязную обивку заднего сиденья на новую, красную. Обивка правого переднего сиденья была распорота от края до края.

Все это мне не нравилось. Все это было дико и не похоже на Эрни.

Какое-то воспоминание мелькнуло у меня в голове, и, прежде чем подумать о чем-то, я немного отодвинулся назад и взглянул на автомобиль целиком — не на одну или другую деталь, но сразу на все. И я получил то, что хотел; это с щелчком встало на свое место, и ко мне вернулся озноб.

Тот вечер, когда мы везли ее сюда. Спустившее колесо. Замена. Я тогда посмотрел на старую покрышку и подумал о том, что она колесила по земле в те дни, когда президент разбирался с кризисом на Кубе.

Я еще раз оглядел машину: на ней были новые антенна, часть воздухозаборной решетки, заднее сиденье и задний бортовой фонарь, но ни одного нового колеса.

Это навело меня на другое, уже совсем давнее воспоминание. В детстве мы с Эрни ходили в летнюю двухнедельную баптистскую школу, и там учительница каждый день начинала рассказывать какую-нибудь библейскую историю, всякий раз оставляя ее незаконченной. Затем она давала каждому из нас по листку белой — магической бумаги. Если вы скребли по ней монеткой или обратным концом карандаша, то на чистой поверхности проступали цветные картинки: голубка, приносящая оливковую ветвь старому Ною, рушащиеся стены Иерихона или какое-нибудь другое маленькое чудо в том же духе. Мы оба, затаив дыхание, наблюдали за тем, как на бумаге постепенно появлялись эти картинки. Сначала одна линия, плавающая в пустоте.., затем вторая.., затем они объединялись с другими и обнаруживали скрытую взаимосвязь.., обнаруживали скрытое значение.

Я с возрастающей тревогой снова посмотрел на Кристину, пытаясь избавиться от чувства, что в ней мне виделось что-то ужасающе похожее на те чудесные магические картинки.

Я захотел заглянуть под капот.

Внезапно мне стало очень важно заглянуть под капот.

Я обошел машину (не знаю почему — мне не хотелось находиться впереди нее) и попробовал нащупать кнопку, открывающую капот. Это мне не удалось. Тогда я подумал, что она, вероятно, находится внутри.