Путь золотого семени (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra". Страница 38

Зажмуриваясь Тахико решительно делает два глотка.

— О, боги… — задыхаясь машет она на себя руками.

Все беззлобно смеются, вытягивая из ее рук бурдюк.

Часть 1 — Путь "Золотого семени"(эп. 51 Монастырь)

bPOV Крайт Ракатанга/b

— Я не могу дышать… — шепчет Гая, склоняя голову и закрывая глаза.

Ощущения, как в песчаную бурю… но песка нет.

Дышит она часто-часто, а моргает, наоборот, медленно. От сопровождения капита мы отказались, чтобы он не слушал наших разговоров. И что делать с тем, кто задыхается в горах мы теперь не знаем. И насколько это опасно — тоже. Трёхглавый змей не простит Капитулу, если потеряет дочь.

Подъем дается Гае тяжелее всех. Мы взяли повозку и женщины едут на ней, но это мало облегчает их страдания. И я даю негласную команду своим воинам ускорить ход, быть может ей помогут наверху? Но ход лошадей по крутой горной тропе практически не отличается по спешности от хода наших двугорбых кочеваров. И, закрывая глаза, я иногда забываю — где я и куда двигаюсь. В голове мутно, как будто я вышел без чалмы в час гневного солнца, в глазах всполохи.

Раздражение на нехватку дыхания растет внутри меня. Нужно было отказаться от этого путешествия. Зачем нам эти заложницы? Что нам Капитул? У нас тоже есть способы запечатать свои врата. Пусть не наглухо, как сделал это Капитул, но тем, кто прорвутся не поздоровится.

Но мы движемся на бал. Трехглавый змей решил так и его слово — закон.

Первый восторг от обилия зелени и воды на юге Борро быстро прошел, как только мы стали подниматься выше. Эта каменная пустыня не слишком отличается от нашей. Такие же небольшие оазисы с ручьями, такие же хищные псы… Да только вот вместо солнечного жара — холод, а вместо песчаных бурь — это удушье, головокружение и слабость.

Я поднимаю руку, давай команду остановиться. Там впереди я слышу какие-то едва различимые звуки. Ветер несет их к нам. Это голоса…

Спрыгиваю, покручивая кистью двухклинковую глефу — подарок Трехглавого змея на моё посвящение.

Она послушно балансирует в руке.

— Быть здесь. Охранять змеек. Проверю дорогу.

Впереди достаточно крутой поворот, и я обхожу скальный отвес. Обрыв… Яркие горы… Из-за поворота вдруг доносится детский вскрик и пронзительный громкий клёкот. Перехватывая глефу понадежнее вылетаю на звук.

Не ребенок. Хрупкая невысокая молодая рани.

Конечно, рани, кому еще быть на этой тропе? Тонкие косички, что обрамляют лицо и уходят назад, вплетаясь в толстую косу, украшены зелеными лентами. Вполоборота стоя ко мне, она в ужасе держит перед собой двумя руками кинжал. Зеленый плащ упал к ее ногам. За ее спиной вижу вторую рани, чуть выше. Она растерянно стоит, слепо выставив ладошки вперед. Перед ними витра. Огромная! Растопырив крылья идет на них, агрессивно выгибая шею и готовясь к удару клювом.

Что ей этот игрушечный кинжал? Она оторвет вместе с хрупкой рукой этой рани и проглотит незаметив. Взмахивая глефой с криком вылетаю на перерез хищному чудовищу. Очень крупная. И я едва ли выше её ростом. Хотя на полголовы возвышаюсь над своими поданными, как и могучий отец. Она выше, а значит она продолжит нападать. С жутким клёкотом птица идет ко мне навстречу. Раскручиваю глефу, дразня её и уводя в сторону.

Места для боя здесь нет, я пораню стоящих позади женщин.

Бросок громадного клюва! С рычанием отбиваю его лезвием. И мне от силы удара выбивает плечо. Перекидываю оружие в другую руку, ей я владею не так хорошо. Но птица — всего лишь птица, а я Змей! И делая подкат ей под лапы, я подлетаю на ноги, нанося рубящий удар по самому уязвимому месту — голой красной шее. Сзади кричат девушки. Витра заваливается назад, с грохотом катясь по обрыву и вызывая небольшой обвал. Весь в крови витры я разворачиваюсь. Из-за поворота с ненавистью на лицах ко мне летят какие-то светлые воины. Я не знаю, кто это. Но их лезвия не настроены на разговор, и, снова раскручивая глефу, я врубаюсь между ними, раскидывая их в стороны. Слышу опять женские крики и мольбы остановиться. Но не я начал этот бой и не мне, Змею, его и прекращать! Светлые приближаются, вызывающе и агрессивно раскручивая в руках мечи. Ложный выпад одного и второй рассекает мне выбитое плечо.

Вспышка боли… Теряя самообладание, я погружаюсь в дар Мер-Гура — танец смерти. Для кого-то это дар, а для меня проклятие! Потому что получить его в бою — это дар. И он позволяет не чувствовать боли, ран, усталости, страха, жалости крошить своих врагов, пока последняя капля их крови не упадет на песок. А для меня — проклятие. Потому, что танец овладевает мной, даже вне боя, когда я теряю самообладание и дальше…

Погружаюсь в него, неумолимый Зверь внутри меня оживает! И в этом бою умру либо я, либо мои противники. Таков дар! С рычание ускоряюсь, в глазах вспышки. Моя глефа настигает одного из светлых, рассекая ему бедро. Он с криком падает.

Мои воины, услышав шум схватки, тоже вылетают из-за поворота. Их двое. Еще двое остались со змейками.

— Хватит!!! — бросается мне вдруг на шею маленькая рани. — Умоляю, хватит!

Мне хочется отбросить её в сторону, но я почему-то не могу. Заторможено замираю, словно меня сковали по рукам и ногам. И рычу на неё низко, утробно, агрессивно. Её шея так близко, я могу ее легко перегрызть её. Внутри меня всё еще идет бой… я не могу осознать враг она мне или нет… Вдыхаю ее умиротворяющий теплый запах… и разрывая незримые путы, стянувшие меня, я с огромным усилием, отталкиваю её от себя. Она падает возле моих ног, неверяще глядя на меня. И я дышу… дышу глубже… пытаясь успокоить своего Зверя. Мои руки все в крови. Достаточно крови? Тогда почему еще живы эти светлые? Обвожу яростным взглядом их лица. Трое…

— Дракон… — в ужасе шепчет вторая рани, невидяще глядя на меня.

— Угомонитесь!! — поднимает руки ладонями к светлым воинам маленькая светлая рани, вставая ко мне спиной. — Он не нападал на нас! Это витра! Он убил витру!

Её всю колотит от страха.

С огромным усилием над собой опускаю глефу. И мои воины, вставшие по обе стороны от меня, опускают своё оружие. Моё тело трясёт.

Понимая, что в этот раз я никого не убил, каким-то чудом вынырнув из своего танца смерти, я ошарашенно медленно ухожу за поворот, возвращаясь к матери и сёстрам.

Махарани Эфа с тревогой внимательно смотрит на меня вместе с Котиарой.

— Ты ранен, сын?…

— Как Гая? — ложусь я поперек открытой повозки на спину.

— Легче…

Котиара, наливает на чистую тряпку воды с щепоткой рабанга. От боли из глаз сыпется искры и спирает дыхание. Сжимая челюсти глубоко дышу. Мы не кричим от боли. Перед моими глазами всё еще эта маленькая светлая рани. Внутри меня её запах. И я уплываю куда-то вспоминая, как ее тоненькое тело, прижималось к моему.

Как это остановилось? Я не могу понять и уловить момент своего протрезвления от танца.

Но…

Я спас ее от смерти, она спасла меня от убийства… Разве это ли не знак Мер-Гура?

Часть 1 — Путь "Золотого семени"(эп. 52 Монастырь)

POV Бёрк Борро

— Тётя…

Служки из таверни, подкладывают к ее животу нагретый и обернутый в ткань кусок металла.

— Тётя, нам пора отправляться.

Вчера Робин резко почувствовала себя скверно. К утру поднялся сильный жар и началась рвота, бред. Заплатив как следует хозяину таверны, отец решил оставить её здесь.

— Как жаль… — шепчет она, не открывая глаз. — Как жаль Шейлу…

— С ней все будет хорошо. Таара поедет с ней вместо тебя. Она о ней позаботится.

— Эта шлюха… заботится только о себе…

— Не надо так говорить про неё! — скручивает меня от возмущения.

Так как она заботится о нас с братом, о нас никогда никто не заботился. Поэтому не надо говорить ничего такого про Таару!

Выдыхаю. Робин просто больна…

— Поправляйся. Мы заберем тебя на обратном пути.