Ловец снов - Кинг Стивен. Страница 120

Неподвижное, деревянно-индейское лицо Фредди не дрогнуло.

— Да, босс.

Курц, кивнув, схватил почти бесчувственного Перлмуттера за плечи и тряс, пока веки не дрогнули.

— Оставь меня в покое. Спать хочется.

Курц приставил дуло пистолета к спине бывшего адъютанта.

— Не выйдет. Проснись и улыбнись, дружище. Небольшой брифинг.

Перли застонал, но все же сел прямее и едва открыл рот, как оттуда вылетел зуб и упал на куртку. По мнению Курца, зуб был совершенно здоровым. «Смотри, ма, ни одной дырочки».

Перли подтвердил, что Оуэн и его новый приятель пока еще в Дерри. Прекрасно. Мням-мням. Ровно через четверть часа Фредди вырулил на шоссе по занесенному снегом пандусу. Поворот двадцать восемь, всего в одном перекрестке от цели, но и до него еще миля, не меньше.

— Они снова в пути, — неожиданно объявил Перлмуттер, еле ворочая языком.

— Черт бы все это побрал! — взорвался Курц вне себя от ярости, болезненной, бессильной ярости на Оуэна Андерхилла, ставшего для него символом провала всей несчастной, изначально обреченной операции.

Перли опять застонал: глухой, полный отчаяния звук. Живот снова стал расти. Он стискивал его, потея и извиваясь. Обычно невыразительное лицо, сейчас искаженное болью, стало почти прекрасным.

Он вновь разразился вонючими газами, и этот ужас длился вечность. Курц почему-то вспомнил о той ерунде, которую они мастерили в летнем лагере из консервных банок и навощенной бечевки. Стоило тронуть одну, как раздавался оглушительный звон. Они называли их трещотками.

Запах, наполнивший «хамви», был смрадом рака, растущего во внутренностях Перли и сначала питавшегося отходами его организма, а потом и самой плотью. Зато Фредди явно выздоравливал, а Курц вообще не заразился проклятым грибком (может, у него иммунитет, в любом случае он успел снять маску и куда-то забросить). Перли же, хотя и умирает, еще пригодится: ценный кадр, человек с идеальным радаром в жопе. Рано или поздно та тварь, что сидит в нем, вырвется наружу, и это, вероятно, положит конец пригодности Перли, но Курц побеспокоится об этом, когда время придет.

— Держись, — ласково сказал он. — Прикажи своим внутренностям утихомириться и спи спокойно.

— Ты… мудак, — охнул Перлмуттер.

— Верно, — согласился Курц. — Как скажешь, дружище.

В конце концов Перли прав. Он и в самом деле мудак. Оуэн оказался трусливым койотом, и кто, как не он, запустил этого койота в чертов курятник?!

Они проезжали поворот № 27. Курц взглянул на пандус и, кажется, увидел следы шин «хамви», который вел Оуэн. Где-то там, на какой-то улице был дом, к которому стремились Оуэн и его новый приятель. Ради чего они так рисковали? Почему задержались почти на полчаса? Почему?

— Заехали, чтобы забрать Даддитса, — пояснил Перли. Его живот снова опал, и самый сильный спазм отпустил. Пока.

— Даддитс? Что за имя?

— Не знаю. Услышал от его матери. Самого Даддитса увидеть не могу. Он другой, босс. Словно не человек, а серый пришелец.

Курц насторожился.

— Мать считает этого парня, Даддитса, и мальчиком, и мужчиной, — добавил Перли.

Эти сообщения в отличие от предыдущих звучали оживленно, словно Перли заинтересовался неведомым Даддитсом. Господи, да что это с ним?

— Может, он слабоумный, — сказал Фредди.

Перли поднял брови.

— Может быть. Как бы то ни было, он болен. — И со вздохом добавил: — Я-то знаю, что он чувствует.

Курц снова похлопал его по плечу.

— Держи хвост пистолетом, парнишка. Как насчет тех типов, за которыми они гонятся? Гэри Джоунса и предполагаемого мистера Грея?

В общем, ему было все равно, но имелась возможность, что продвижение и курс Джоунса и Грея — если Грей не плод воспаленного воображения Андерхилла — повлияют на продвижение и курс Андерхилла, Девлина и… Даддитса?

Перлмуттер покачал головой, закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Короткая вспышка энергии быстро истощилась.

— Ничего. Блокировка.

— Совсем ничего? — настаивал Курц.

— Есть что-то. Вроде черной дыры, — сказал Перли и сонно добавил: — Я слышу голоса. Много голосов. Они уже посылают подкрепление…

И словно по волшебству, на противоположной стороне шоссе появился самый большой караван, который Курц видел за последние двадцать лет. Во главе шли бок о бок два снегоочистителя, огромные, как слоны, разбрасывая лезвиями снег в разные стороны, расчищая завалы до бетона. Позади катились сдвоенные ряды грузовиков с песком, а уж за ними следовала двойная линия армейских трейлеров с тяжелыми платформами. Судя по очертаниям затянутых брезентом предметов, везли ракеты. На остальных находились тарелки радара, дальномеры, и бог знает что еще. Между ними затесались большие транспортеры с включенными фарами для перевозки личного состава. Световые конусы упирались в кузова идущих впереди машин. А в транспортерах… не сотни, тысячи солдат, готовых непонятно к чему… может, к третьей мировой войне, рукопашной с двухголовыми тварями, драке с разумными жуками из «Звездного десанта», чумой, смертью, безумием, Судным днем. Если «Империэл Вэлли» под командованием Кейт Галлахер все еще не свернули операцию, им лучше поторопиться и дернуть прямо в Канаду, пока есть время. Не помогут им ни поднятые руки, ни вопли Il n'у a pas d'infection ici, этот фокус уже раз не прошел. И все это так бессмысленно и бесполезно…

В глубине души Курц сознавал, что Оуэн был прав по крайней мере в одном: здесь все кончено. Можно сколько угодно закрывать дверь конюшни, хвала Господу, но лошадь уже украли.

— Они собираются перекрыть его навсегда, — сказал Перлмуттер. — Джефферсон-тракт только что стал пятьдесят первым штатом. И это полицейский штат.

— Ты все еще настроен на Оуэна.

— Пока, — рассеянно кивнул Перлмуттер. — Но долго это не продлится. Он выздоравливает. Теряет телепатию.

— Где он, дружище?

— Только что прошел поворот № 25. Милях в пятнадцати от нас. Не больше.

— Прибавить скорости, босс? — спросил Фредди.

Они потеряли шанс перехватить Оуэна из-за проклятого трактора. Не хватало еще окончательно потерпеть поражение, слетев с дороги.

— Отставить, — сказал Курц. — Подождем, посмотрим, как пойдут дела.

Скрестив руки на груди, он уставился на белоснежный мир, пролетающий мимо. Снег уже унялся, и дальше, на юг, дороги наверняка не такие скользкие.

Да, ничего не скажешь, последние двадцать четыре часа выдались более чем насыщенными. Он взорвал инопланетный корабль, пережил измену человека, которого считал своим логическим преемником, восстание и мятеж штафирок и в довершение всего получил отставку от штабного генерала, никогда не слышавшего о выстреле, сделанном в приступе гнева.

Веки Курца сомкнулись. Через несколько секунд он уже дремал.

Джоунси мрачно сидел за письменным столом, поглядывая то на неработающий телефон, то на Ловца снов, свисавшего с потолка (и медленно покачивавшегося на едва заметном ветерке), то на новые стальные ставни, которыми этот ублюдок Грей загородил окна. В ушах все время отдавалось низкое рычание, от которого подрагивали упершиеся в сиденье ягодицы. Похоже на газовую печь, которую давно не ремонтировали… но это не печь, а снегоочиститель, упорно торивший путь на юг, юг, юг… а на месте водителя мистер Грей, вероятно, в кепке с буквами DPW, украденной у последней жертвы, нажимает на педаль ногой Джоунси, вертит руль руками Джоунси, слушает приказы по рации ушами Джоунси.

Итак, Джоунси, сколько еще собираешься торчать здесь и жалеть себя?

Джоунси, успевший прикорнуть в кресле и почти задремать, подскочил. Голос Генри. Не переданный по телепатической связи — таковой больше не было, мистер Грей заблокировал все линии, кроме собственной. Нет, скорее прозвучавший в мозгу. И все равно укол оказался довольно чувствительным.

Никого я не жалею, просто меня отрезали! — начал было Джоунси и сам поморщился от капризного, почти оправдывающегося тона. Если бы он попытался выразить свои эмоции в словах, присутствующие наверняка ничего не услышали бы, кроме жалкого скулежа побитой собаки. Не могу позвонить, не могу выглянуть, не могу выйти. Не знаю, где ты, Генри. Но я в настоящем тюремном изоляторе.