Безбашенная (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra". Страница 50
— Игнорируй форму… доверяй сути…
И через минуту он неожиданно делает уверенный шаг вперед, с тихим вскриком!
Дергая за куртку, я усаживаю его на порожек, обнимая сзади. Он истерично смеется, его трясет. Кладу руку на лоб. Мокрый…
И после такого стресса его сейчас качает на серотониновых волнах. Он в экстазе, да. Я вижу, как его губы неуверенно пытаются растянуться в улыбке. Усиливая ощущения, я разминаю его шею, снимаю повязку.
— Ты молодец!
Молча кивает, глубоко вдыхая и задерживая в легких воздух. Расстегнув браслеты, я беру его за руку и увожу к нашей импровизированной кровати. Надавив на плечи, вынуждаю сесть. Он как гуттаперчевая кукла, всё еще не здесь. Пусть будет там. И переварит свой опыт выхода за пределы страха. Укладываю и ложусь рядом, обнимая его крепче.
Через несколько минут, я ощущаю, как он приходит в себя. И переживания сменяются анализом.
Встаю, открывая термос.
— Чайку? — протягиваю ему кружку.
— Мне б спирту… — сипло выдыхает он, — или косячок…
— Не-е-ет, — ухмыляюсь я, всовывая ему в руки горячую жидкость, — не порть себе удовольствие сейчас. Сосредоточься на ощущении… запомни его. И еще то ощущение запомни, с которым ты делал этот шаг. Они оба пригодятся тебе потом. Одно зафиксированное ощущение в тысячи раз информативнее, чем сотня книг!
— Ты знаешь… у меня такой дури сильной точно не было. Ты уверена, что у меня ее стащила? — делая глоток чая. — Меня чет до сих пор не отпускает.
Обнимая, заваливаю его на спальник, мы разглядываем ясное звездное небо.
— Криска меня сдала, да?
— Сколько ты будешь еще с нами?
— Без лечения лет пять, может меньше.
— Операция?
— Неоперабельная форма.
— Химия?
— И потом гнить еще года три?… Не-е-е. На*уй химию.
— Ну, тоже правильно… — соглашаюсь я. — Как ты хочешь умереть?
— Хм… А как умирают коты?
— Когда чувствуют, что пора, уходят подальше и там в одиночестве… Коты живут в двух измерениях, они точно знают, когда пора… и что их там ждет…
— Ну, тогда я теперь тоже кот по праву. И умру, как кот… как только почувствую что пора — уйду…
— Куда?
— Куда… Не знаю, надо подумать… в тайгу, возможно, или на остров какой-нибудь! Совмещу приятное с полезным… всегда мечтал поробинзонить… У меня вообще-то спец подготовка по выживанию в условиях дикой природы.
— Круто… ты бы хотел, чтобы я проводила тебя, когда ты умрешь? Так как сегодня?
— Да! Но я не хочу, чтобы ты умирала.
— Мне и не надо… я могу и так… во сне…
— А если ты умрешь первой?
— Тогда встречу тебя там.
— Когда ты говоришь со мной о смерти, я чувствую её как захватывающее путешествие… когда говорю с другими, чувствую страх тоску и безысходность!
— Тогда говори о ней только со мной.
— О, смотри, звезда упала, — тыкает он мне пальцем вверх, — жалко желание не успел загадать!
— А что бы ты загадал?
— Говорят, для себя нельзя загадывать… Я бы вам с Олегом загадал чего-нибудь…
— Чего?
— Чего-чего… — расслабленно хихикает он, — строгий ошейник бы я ему для тебя загадал, влитой!
И я прыская смехом, угораю, что сказал он очень двузначную вещь, и одно из ее значений, явно не имеемое им в виду, в принципе, мне интересно.
— Рассказывай, чего вы там с Ароновым намудрили? Мне можно.
— Разбежались мы…
— Ну, это мы уже проходили, — отмахивается он, — психанул мужик, с кем не бывает? Тебя ж терпеть-то невозможно. Вернется, никуда не денется. Я вообще вас отдельно не представляю. С кем ему после тебя-то? Да, и твои выходки кто терпеть будет? Чего вы дергаетесь? Не любишь его?
— Всё сложно у нас.
— Ясно. Это все мелочи. Не делай ему и себе мозг. Я еще планирую успеть на вашей свадьбе погулять.
— Не-е-ет! — смеюсь я. — Это не наш феншуй!
— Не зарекайся. Аронов мужик целеустремленный…
— Несомненно! Но тут мне повезло — нет у него такой цели.
— Это пока… — задумчиво тянет Саня, и, укладываясь поудобнее, притягивает меня на грудь. — Жень…
— М?
— Да ладно, проехали…
Подтягиваясь повыше, я заглядываю ему в глаза. Зависаем.
— Иногда завидую Олегу, — признается он. — Хочу почувствовать… тебя так, как он. Почувствовать его кайф… хотя бы раз! У меня такого никогда не было и уже, наверное, не будет… А мне хочется этого его… не знаю, как сказать… Но когда он смотрит на тебя, я понимаю, что у него есть смысл. А когда ты на него смотришь… На меня никогда так женщина не смотрела!
Закрыв глаза, я восстанавливаю в себе то ощущение, как я чувствую себя рядом с Олегом, и, игнорируя Санин ментал, распахиваю глаза, представляя, что я со своим мужчиной.
— Так? — шепчу я, разглядывая его, но "видя" Олега.
— Так… — теряя голос.
Прижавшись к его губам, я сминаю их своими. И плавясь от своей игры в поцелуй с Олегом, медленно проникаю мягким языком между его расслабленных губ, прикусывая и втягивая в себя верхнюю. Потом веду по нижней, тоже самое проделывая с ней. И со стоном углубляю поцелуй, обхватывая его за шею, мы касаемся языками. Его губы вздрагивают в ответ, и прижимая меня ладонью за затылок, он врезается в меня, перехватывая инициативу и захлопывая глаза. Через несколько секунд агрессивной страсти, я оказываюсь рывком распята под ним, он дергает замок моей куртки вниз, оставляя мои губы и требовательно впиваясь в шею.
Тормозя его, я крепко обнимаю, не позволяя двигаться дальше. Послушно замирает тяжело дыша мне в шею. Отстраняется заглядывая в глаза.
— Никогда больше не целуй меня, — переворачивает нас обратно и присаживается. — Ну его на*уй… Давай, лучше чаю и про смерть… и еще сигарету! — растрепывает шевелюру на голове двумя руками. — Не хочу, сука, в Вецкого превращаться!
Вдох поглубже и глаза уже вполне вменяемые:
— Так что там с умиранием?
— «Умирая, мы просыпаемся от того, что считали собой», если повезет…
— А если нет?
— А если нет, рождаемся заново!
— А вот с этого места поподробнее…
Глава 25 — Развод
Ожников закрывая глаза заваливается на меня и Крис, на диване в кабинете Олега. Планерка… Воскресенье… восемь утра…
— И что не спится человеку… — по традиции вздыхает Ожников. — Всё же в пятницу обсудили.
Олег заходит с кружкой кофе.
— А где остальные? — оглядывается Крис.
— Сегодня планерка у нас закрытая. Только самый узкий круг.
— Как интересно… Что будем обсуждать?
— Долгосрочные планы развития организации. Наши интересы начинают расходиться.
Ожников просыпаясь поднимается.
— Ты, Аронов, когда говоришь так, у меня ощущение, что родители разводятся и меня отдадут в детдом. Я туда не хочу! В смысле — расходятся планы?! Нормально же работаем!
— Спокойно. Планы долгосрочные, я же сказал. Думаю, лет через пять вас оставить.
— Пять?… Тогда пофиг… — заваливается Ожников обратно.
Олег ловит мой взгляд.
Да, я в курсе, — моргаю ему положительно.
— Ты хочешь уйти в другой бизнес, Олег? — хмурится Крис.
— Я хочу подарить тебе, Крис, свою долю этого бизнеса, чтобы утешить! — улыбается он. — Естественно, до этого момента я плавно выну все свои активы отсюда так, чтобы сам бизнес никак не пострадал. А тебе за это время нужно будет освоить все сферы деятельности, которыми занимаюсь я, перенять связи и подготовить себе компаньона, так как тебе одной этого осьминога не вытянуть.
— Ну, допустим, у меня есть такой человек…
— Нет. Женя уедет со мной. Сразу же, как закончит учёбу.
— Куда?..
— Мы поедем года на два в кругосветное путешествие. Определимся с местом, где ей понравится больше всего и купим там дом. Дальше — будет видно.
— Круто! Нарожайте побольше малышни… — ухмыляется Ожников. — А я тебе, Женька, говорил…
— От детей мы воздержимся, — недобро улыбается ему одними губами Олег.
А я сонно и молча обтекаю от этих перспектив. Мы вообще как бы в «разводе», нет?