Мертвая зона - Кинг Стивен. Страница 21

Только ты, детка. И возвращение на четыре с половиной года назад.

– Не-а, – сказал он. – Ты все еще преподаешь?

– Пока преподаю, – кивнула она.

– Все еще нюхаешь этот чертов кокаин?

– Ох, Джонни, ты не изменился. По-прежнему шутишь.

– Шучу по-прежнему, – согласился он, и между ними, словно дирижер взмахнул палочкой, снова воцарилось молчание.

– Можно я опять приеду тебя проведать?

– Конечно, – сказал он. – Это будет прекрасно, Сара. – Он заколебался, не желая кончать разговор на такой неопределенной ноте, не желая причинять боль ей и себе. Стремясь сказать что-то настоящее. – Сара, – произнес он, – ты поступила правильно.

– Правда? – сказала она. И улыбнулась, улыбка задрожала в уголках ее рта. – Не уверена. Все это выглядит так жестоко… и, хочешь не хочешь, а неправильно. Я люблю мужа и ребенка, и когда Уолт говорит, что со временем мы будем жить в лучшем доме Бангора, я ему верю. Он говорит, что со временем собирается баллотироваться на место Билла Коэна в палате представителей, и я этому тоже верю. Он говорит, что со временем президентом выберут кого-нибудь из Мэна, и я почти верю этому. А потом вот пришла я сюда и смотрю на твои бедные ноги… – Она опять заплакала. – Их словно через мясорубку пропустили, и ты такой худой…

– Нет, Сара, не надо.

– Ты такой худой, и все выглядит так неправильно и жестоко, это ненавистно, ненавистно, потому что все совсем неправильно, все!

– Иногда, пожалуй, ничего не получается правильно, – сказал он. – Жестокий старый мир. Иногда ты просто вынужден делать единственно возможное и мириться с этим. Иди и будь счастлива, Сара. И если захочешь меня повидать, давай приходи. Принеси только доску для криббиджа.

– Принесу, – сказала она. – Извини, что я плачу. Не очень это весело, а?

– Ничего, – сказал он, улыбнувшись. – Ты ведь хочешь бросить свой кокаин, крошка. Смотри, нос отвалится.

Она усмехнулась.

– Все тот же Джонни, – сказала она. Потом вдруг наклонилась и поцеловала его губы. – Ох, Джонни, поскорее выздоравливай.

Он задумчиво смотрел на нее, пока она выпрямлялась.

– Джонни?

– Ты его не потеряла, – сказал он. – Нет, ты его не потеряла.

– Не потеряла что? – Она озадаченно нахмурилась.

– Обручальное кольцо. Ты не потеряла его тогда, в Монреале.

Он поднес руку ко лбу и потирал пальцами место над правым глазом. Рука его отбрасывала тень, и с каким-то почти суеверным страхом Сара увидела, что половина лица у него светлая, а половина – темная. Это напоминало ей маску в День благодарения, когда он так ее напугал. Она и Уолт действительно провели медовый месяц в Монреале, но откуда мог Джонни знать об этом? Если только Герберт не рассказал ему. Да, почти наверняка так и было. Но ведь только они с Уолтом знали, что она потеряла где-то в номере отеля обручальное кольцо. Никто этого больше не знал, потому что Уолт купил ей другое перед отлетом домой. Ей было неловко рассказывать об этом кому-либо, даже матери.

– Как…

Джонни нахмурился еще больше, затем улыбнулся ей. Он убрал руку со лба и обхватил ею другую руку, лежавшую на коленях.

– Оно было не твоего размера, – сказал он. – Ты укладывала вещи, помнишь, Сара? Он пошел что-то купить, а ты укладывала вещи. Он пошел купить… купить… не знаю что. Это – в мертвой зоне.

– Мертвой зоне?

– Он пошел в магазин сувениров и накупил целую кучу всяких дурацких вещей. Надувных подушек и всякой всячины. Но, Джонни, откуда ты узнал, что я потеряла к…

– Ты укладывала вещи. Кольцо было не твоего размера, оно было чересчур велико. Ты собиралась отдать его в переделку, когда вернешься домой. А тем временем ты… ты… – Он опять нахмурился, но лицо его почти тотчас разгладилось. Он улыбнулся ей. – Ты засунула его вместе с туалетной бумагой!

Теперь страх уже точно владел ею. Он медленно расползался по ее животу, словно холодная вода. Рука ее поднялась к горлу, и она уставилась на него, почти как загипнотизированная. В его глазах было то же выражение, та же холодная издевка, как в тот вечер, когда он сражался с колесом. Что произошло с тобой, Джонни? Что ты такое? Глаза его потемнели, и из голубых стали почти фиолетовыми, казалось, он находился далеко. Ей хотелось бежать от него. Даже в самой комнате потемнело, как будто он разрывал ткань реальности, отъединяя прошлое от настоящего.

– Оно соскользнуло с твоего пальца, – сказал он. – Ты укладывала его бритвенные принадлежности в один из боковых кармашков, и оно просто соскочило. Ты не сразу заметила пропажу, а потом подумала, что оно где-то в номере. – Он засмеялся, это был высокий, звенящий, ломкий звук – не обычный смех Джонни, а холодный… холодный. – Да уж, вы вдвоем вывернули ту комнату наизнанку. А ты его упаковала. Оно до сих пор лежит в кармашке чемодана. Все это время там пролежало. Поднимись на чердак и посмотри, Сара. Увидишь.

За дверью в коридоре кто-то уронил стакан или что-то еще и удивленно чертыхнулся. Джонни посмотрел на дверь, и глаза его посветлели. Затем он перевел взгляд на Сару, увидел ее застывшее лицо с широко раскрытыми глазами и озабоченно насупился.

– Что? Сара, я сказал что-то не то?

– Откуда ты узнал? – прошептала она. – Откуда ты узнал все это?

– Не знаю, – сказал он. – Сара, извини, если я…

– Мне надо идти, Джонни, у меня ведь Денни оставлен с чужой женщиной.

– Хорошо. Извини, Сара, что я расстроил тебя.

– Откуда ты узнал про мое кольцо, Джонни?

Он лишь покачал головой.

Она оставила Денни у миссис Лабелл, так что в доме, когда она вернулась, было пусто и тихо. По узкой лестнице она поднялась на чердак и, повернув выключатель, зажгла две свисавшие с потолка голые лампочки. Их вещи были сложены в углу, на оранжевых чемоданах – туристские наклейки из Монреаля. Чемоданов было три. Она открыла первый, прощупала кармашки на резинке и ничего не нашла. То же было со вторым. То же и с третьим.

Она глубоко втянула воздух и выдохнула, чувствуя себя как-то глупо и слегка разочарованно, но в основном облегченно. Необыкновенно облегченно. Никакого кольца. Извини, Джонни. Но с другой стороны, нечего извиняться. Иначе все выглядело бы страшновато.

Она начала укладывать чемоданы между высокой стопкой старых учебников Уолта времен колледжа и напольной лампой, которую когда-то уронила собака и которую Сара не решалась выбросить. И когда она уже отряхивала руки, собираясь уйти, где-то глубоко внутри еле слышно зашептал голосок: «А искала-то ты поверхностно, так ведь? На самом деле ты вовсе не хотела ничего найти, правда, Сара?»

Да. Да, она действительно ничего не хотела найти. И если голосок считал, что она снова откроет все эти чемоданы, то ошибался. Она опоздала уже на пятнадцать минут забрать Денни. Уолт должен был привезти к ужину одного из старших партнеров своей фирмы (очень важное дело), к тому же она собиралась ответить на письмо Бетти Хэкмен из Корпуса мира в Уганде – не успев вернуться оттуда, Бетти выскочила замуж за сына невероятно богатого коневода из Кентукки. К тому же ей нужно еще убраться в обеих ванных комнатах, уложить волосы и выкупать Денни. У нее действительно слишком много дел – где там копаться на этом душном, пыльном чердаке.

И тем не менее она вновь открыла все чемоданы и на сей раз тщательно обыскала боковые кармашки и в самом углу третьего чемодана нашла свое обручальное кольцо. Она поднесла его к одной из голых лампочек и прочитала выгравированную на внутренней стороне надпись, такую же четкую, какой она была в тот день, когда Уолт надел кольцо ей на палец: УОЛТЕР И САРА ХЭЗЛИТ – 9 ИЮЛЯ 1972.

Сара долго смотрела на кольцо.

Потом уложила обратно чемоданы, выключила свет и спустилась по лестнице. Сняла пропылившееся льняное платье, надела брюки и легкую кофточку. Сходила к миссис Лабелл, жившей в том же квартале, и забрала сына. Когда они вернулись домой, Сара посадила сына в гостиную, где он стал ползать, а сама принялась готовить мясо и чистить картошку. Поставив мясо в духовку, она зашла в гостиную и увидела, что Денни уснул на ковре. Подняла его и отнесла в кроватку. Затем стала чистить туалеты. И несмотря ни на что, несмотря на приближавшееся время ужина, не переставала думать о кольце. Джонни знал. Она даже могла определить момент, когда он узнал: это произошло, когда она поцеловала его перед уходом.