Старик Хоттабыч. Голубой человек - Лагин Лазарь Иосифович. Страница 3

– Костыльков Владимир! – торжественно провозгласили за столом, где сидела комиссия.

Волька нехотя встал из-за парты, неуверенным шагом подошёл к столу и вытащил билет № 14 – «Форма и движение Земли».

– Ну что ж, – сказал директор, – докладывай.

– Так, – сказал разомлевший от жары член комиссии и вытер платком вспотевшее лицо. – Так, так, Костыльков. Что же ты можешь рассказать о горизонте?

Старик Хоттабыч, притаившийся за дверьми в коридоре, услышав этот вопрос, что-то беззвучно зашептал.

А Волька вдруг почувствовал, что какая-то неведомая сила против его желания раскрыла ему рот.

– Горизонтом, о высокочтимый мой учитель, – начал он и тут же облился холодным потом, – я осмелюсь назвать, с твоего позволения, ту грань, где хрустальный купол небес соприкасается с краем Земли.

– Что такое, Костыльков? – удивился экзаменатор. – Как понимать твои слова насчёт хрустального свода небес и края Земли: в переносном или буквальном смысле?

– В буквальном, – прошептал за дверью старик Хоттабыч.

И Волька, чувствуя, что несёт несусветную чепуху, вслед за этим ответил:

– В буквальном, о учитель!

Он не хотел этого говорить, но слова вылетали сами, помимо его желания.

С экзаменатора мгновенно сошло сонное настроение, а ученики, изнывавшие на партах в ожидании своей очереди, встрепенулись и зажужжали, как шмели.

– В переносном, – подсказал ему Серёжа Кружкин трагическим шёпотом.

Но Волька снова громко и внятно произнёс:

– Конечно, в буквальном.

– Значит, как же? – забеспокоился экзаменатор. – Значит, небо – это твёрдый купол?

– Твёрдый, – отвечал убитым голосом Волька, и крупные слёзы потекли по его щекам.

– И, значит, есть такое место, где Земля кончается?

– Есть такое место, – продолжал против своей воли отвечать наш герой, чувствуя, что ноги у него буквально подкашиваются от ужаса.

– Да-а… – протянул экзаменатор и с любопытством посмотрел на Вольку. – А что ты можешь сказать насчёт формы Земли?

Старик Хоттабыч что-то трудолюбиво забормотал в коридоре.

«Земля имеет форму шара», – хотел было сказать Волька, но по не зависящим от него обстоятельствам отвечал:

– Земля, о достойнейший из учителей, имеет форму плоского диска и омывается со всех сторон величественной рекою – Океаном. Земля покоится на шести слонах, а те, в свою очередь, стоят на огромной черепахе. Так устроен мир, о учитель!

Старик Хоттабыч в коридоре одобрительно кивнул головой.

Весь класс помирал со смеху.

– Ты, наверно, болен, Воля? – участливо спросил у него директор школы и пощупал его лоб, мокрый от пота.

– Благодарю тебя, о учитель, – отвечал ему Волька, изнемогая от чувства собственного бессилия. – Благодарю тебя. Я, хвала Аллаху, совершенно здоров.

– Придёшь, когда выздоровеешь, Воля, – мягко сказал ему тогда директор и вывел его под руку из класса. – Придёшь, когда выздоровеешь, и я сам проверю твои знания по географии.

По ту сторону дверей Вольку встретил сияющий Хоттабыч. Он был весел, как жаворонок, очень доволен собой.

– Заклинаю тебя, о юный мой повелитель, – сказал он, обращаясь к Вольке, – потряс ли ты своими знаниями учителей своих и товарищей своих?

– Потряс, – ответил, вздохнув, Волька и с ненавистью посмотрел на старика Хоттабыча.

Старик Хоттабыч самодовольно ухмыльнулся.

V. Хоттабыч действует вовсю

Домой идти не хотелось. На душе у Вольки было отвратительно, и хитрый старик почувствовал что-то неладное. Добрых три часа он рассказывал своему спасителю, сидя на скамейке на берегу реки, о разных своих похождениях. Потом Волька вспомнил, что мама дала ему деньги на билет в кино. Предполагалось, что он пойдёт в кино сразу после того, как сдаст географию.

– Знаешь что, старик, – сказал Волька, загоревшись, – сходим в кино!

– Твои слова для меня закон, о Волька ибн Алёша, – смиренно отвечал старик. – Но скажи мне, сделай милость, что ты подразумеваешь под этим непонятным для меня словом: «кино»? Не баня ли это? Или, может быть, это так у вас называется рынок, где можно погулять, побеседовать со своими друзьями?

– Каждый ребёнок знает, что такое кино. Кино – это… – Тут Волька неопределённо поводил в воздухе руками и добавил: – Ну, в общем, придём – увидишь.

Около кинотеатра стояла большая очередь в кассу.

Над кассой висел плакат: «Детям до шестнадцати лет вход воспрещён».

– Что с тобой, о красивейший из красавцев? – всполошился Хоттабыч, увидев, что Волька вдруг снова помрачнел.

– А то со мной, – с досадой ответил Волька, – что из-за твоих россказней мы опоздали на дневной сеанс. Теперь пускают уже только с шестнадцати лет. И потом – видишь, какая очередь. Прямо не знаю, что теперь делать… Домой идти не хочется…

– Ты не пойдёшь домой! – заорал на всю площадь старик Хоттабыч. – Не пройдёт и одного мгновения, как нас пропустят в твоё кино, и мы пройдём в него, окружённые вниманием и восхищением.

«Старый хвастунишка!» – выругался про себя Волька, сжав кулаки. И вдруг обнаружил в правом кулаке два билета в восьмом ряду.

– Ну идём, – сказал старик Хоттабыч, которого буквально распирало от счастья. – Идём. Теперь-то они тебя пропустят.

– Ты уверен в этом? – осведомился Волька.

– Так же, как в том, что тебя ожидает великое будущее. Пусть попробуют не пропустить, – сказал он и подвёл Вольку к зеркалу, висевшему около контроля.

Волька обмер. Из зеркала на него глядело уродливое существо: в коротких штанишках, в пионерском галстуке и с бородой апостола на розовом мальчишеском лице.

VI. Необыкновенное происшествие в кино

Торжествующий Хоттабыч поволок Вольку по лестнице на второй этаж, в фойе.

Наш герой, онемевший от тоски, старательно прикрывал руками продолжавшие бурно расти бороду и усы.

Контролёрша сурово начала:

– Мальчик, детям до шестна…

Но Волька совершенно машинально отнял руки от своего подбородка, и контролёрша поперхнулась.

– Пожалуйста, гражданин, – сказала она и дрожащими от страха руками оторвала контрольные талоны билета.

В фойе было очень душно и жарко.

Переминаясь с ноги на ногу, публика слушала игру джаз- оркестра. До начала сеанса оставалось ещё пятнадцать минут. И казалось, что эти пятнадцать минут никогда не кончатся.

Около самого входа в зрительный зал скучал Женя Богорад, круглолицый, коренастый паренёк, выглядевший значительно старше своих четырнадцати лет. Это был старинный Волькин приятель. Он невыносимо страдал от одиночества. Ему не терпелось рассказать хоть кому-нибудь, как сегодня Волька сдавал испытание по географии. И как назло ни одного приятеля!

Тогда он решил сойти вниз. Авось кого-нибудь судьба пошлёт ему из знакомых. В самых дверях его сшиб с ног старик в канотье и расшитых золотом туфлях, который тащил за руку самого Вольку Костылькова. Волька почему-то прикрывал руками лицо.

– Волька! – крикнул ему Женя и помахал рукой.

Но Костыльков не выказал никаких признаков особой радости. Он даже, наоборот, демонстративно ушёл в самый дальний угол фойе, и Женя обиделся. Он был очень гордый.

«Ну и не надо», – решил он и пошёл в буфет выпить стаканчик ситро.

Поэтому он не видел, как вокруг его приятеля и странного старика начал толпиться народ. Когда же он попытался пробиться к Костылькову, было уже поздно. Вольку и старика Хоттабыча окружала плотная стена из многих десятков людей. Толпа продолжала расти. Граждане, громыхая стульями, оставляли свои места перед эстрадой. Вскоре оркестр играл перед пустыми стульями. И так он играл до самого начала сеанса.