Шаги Пришествия (СИ) - Гордеева Ольга Владимировна. Страница 19

Сон оборвался резко и неожиданно — его выдернули из него, словно рыбу на удочке. Пробуждение было более чем неласковым — на него обрушился поток ледяной воды. Он сел, обнаружив, что так и не разделся, что уже утро, что Джерхейн возится у колодца во дворе. Вельг, устроивший ему эту утреннюю экзекуцию, недовольно покачал головой.

— Пузырь утопленника, — повторил он с осуждением в голосе. — Ты что, меры не знаешь?

— А где Керин? — поинтересовался Ройг вяло, подумав, что Вельг прав и меры он действительно не знает, голова вот совсем тяжелая, соображать не хочет.

— Дома, где ж еще. Мне его на себе пришлось тащить, — ответил тот. — Протрезвеешь — пойдешь проведаешь.

— А Джер? — Тэйн кивнул в сторону окна.

Вельг только хмыкнул в ответ.

Умывшись и переодевшись, Тэйн отыскал Кири и предложил ему вместе позавтракать. Тот обрадовался возможности вкусно поесть, да еще в солидной компании — мальчишек в трайты не пускали, даже при наличии денег, только со взрослыми, и только с мужчинами. По дороге они беспечно болтали о ерунде, пока мальчишка не упомянул о вчерашней пьянке. Тэйн нахмурился. Ему стало неловко, что парень видел, как Вельг доставлял их домой, пьяных до безобразия. Но Кири имел в виду вовсе не это.

— Пока вас не было, тут крутились какие-то хмыри. В окна заглядывали, слуг расспрашивали, кто живет да когда приехал. Потом тот, что в ушари, меня увидел, ну и стал выпытывать, зачем вы приехали да куда пошли. Я, конечно, дурнем прикинулся, что не знаю. А потом пообещал, ну, это, залезть к вам да в вещах порыться, — мальчик вздохнул. — Но они сказали — не надо. И уехали.

Тэйн покачал головой.

— Кому-то могла не понравилась рыжая шевелюра Джерхейна, — пояснил он. — Вот и разнюхивают. Ты молодец, все сделал правильно. Что ж, мы будем осторожнее. Можешь их описать?

Кири надолго задумался.

— Вообще-то они на отряд похожи. Шийяры разные, но все неброские, в одной манере сделаны. Трое в ушари и тюрбанах. Двое с открытыми лицами. Лица горожан, не степняков. У всех ятаганы, кроме главного. Главный у них, ну, тот, что со мной разговаривал, странный какой-то, — мальчик сделал паузу. — Жуткий.

— Жуткий? — переспросил Ройг. — Почему?

— Высокий очень. Худой. Шийяр в поясе перемотан шелковым шарфом, так кажется, будто он вообще… как палка тонкий. Тот кусочек лица, что из-под ушари виден — очень бледный, белый прямо-таки. Самое ужасное — глаза у него белые… — мальчик поежился.

— Совсем белые? Без зрачков, что ли? — удивился Тэйн.

— Очень светлые. Будто бы из серебра сделаны. А белки — голубые. А еще я видел его волосы. Они длинные, из-под тюрбана сзади свешивались. Они черные и белые одновременно!

— Как это? Седые, что ли?

Кири отрицательно затряс головой.

— Не бывает такой седины! — жутким шепотом заявил он. — Прядь черная, прядь белая. И так вперемешку. Нелюдь он, вот что! — и затрясся, взвинченный собственным воображением.

— Постой-ка, — поспешил успокоить его Ройг. — Давай я опишу тебе разумную тварь, которую я на самом деле видел, — и он, вспомнив существо, напавшее на него в илломайнском лабиринте, постарался подробнейшим образом его описать. — Похож?

— Нет, — снова затрясся мальчишка. — Это вы мне совсем чудовище изобразили! А тот — человек. Просто он как… как… Небесный Дьявол!

— Небесный Дьявол, значит… — Тэйн улыбнулся. — И какой же именно из семерки?

Завтракали они там, где и раньше — в маленькой трайте недалеко от постоялого двора. Мальчишка уплетал соленый сыр и все те же лепешки за обе щеки, Тэйн едва впихнул в себя кусок лепешки и в который раз поклялся, что больше не будет пить с Джерхейном — тот никогда не мог остановиться вовремя. Да и весовые категории у них разные. Впрочем, не только в выпивке.

После завтрака он отправился к мастерской Керина, поглядеть, как там мастер, прихватив мальчишку с собой. К счастью, лавка была открыта, Тэйн заметил посетителей, разглядел и хозяина, вид которого не просто говорил — кричал о чрезмерных возлияниях накануне. Понаблюдав со стороны, как у него идут дела, больше для очистки совести, чем для дела, и убедившись, что бусы по-прежнему висят у того на поясе, Тэйн решил не заходить в лавку. Теперь, когда артефакт найден, следовало позаботиться о путях отступления, особенно если за ними следят. Тэйн и Даллан заранее установили все хэльды-пути из Ахтана, но следовало заранее проверить их работоспособность и вычислить наикратчайший путь от постоялого двора и лавки мастера. Кири увязался за Тэйном, убедив его, что он тоже должен знать, куда благородные господа из Риаллара направятся, если у них случатся неприятности.

Путей из Ахтана было несколько. Первый, обыкновенный хэльд-Дверь, вел в Дарнейт, крупный город на юго-востоке Риаллара, и располагался в городском святилище Илбара. Второй, хэльд Ворота, интересовавший Тэйна гораздо больше остальных, находился на окраине столицы, на какой-то убогой торговой площади, и вел прямо в Каррею, столицу Майра, следующее место на карте их пути. Если все получится, именно этим путем Тэйн собирался уводить Джерхейнаи Вельга из города. Еще два пути вели домой, почти к самому Эргалону, однако они были неудобны для возвращения, потому что находились в предместьях Ахтамара, в каких-то маленьких святилищах, одно из которых было, по словам Даллана, и вовсе разрушено. И, наконец, самым последним путем отступления был Небесный столб, находившийся чуть ли не в центре города. Тэйн считал, что в самом крайнем случае можно воспользоваться и им, перенестись на Небесный Остров и попросить островитян проводить их до того Небесного столба, что вел в Риаллар или Майр, в зависимости от результатов. В конце концов, они выполняют поручение Острова, и скромная помощь с стороны жрецов пришлась бы более чем кстати.

Тэйн покосился на уверенно топающего впереди Кири. Только что тот заявил, что знает, где находится нужная Ройгу торговая площадь с Воротами. Вздохнув, он вернулся к своим утренним размышлениям. Итак, с некоторых пор ему снится Остров. Более того, не просто снится, а вспоминается, постепенно, шаг за шагом, образ за образом. Уже не только во сне, иногда и наяву какие-то детали, подробности, все новые и новые лица всплывают у него перед глазами. Он обнаружил, что хорошо помнит Кимра, что не раз встречался с ним там, на Острове, что тот читал им один из наиболее сложных разделов Кэлленара — теорию акустических воздействий и их сочетания с жестовыми символами. Он вспомнил, что даже видел когда-то Кианейт, вместе с ним, где-то… вот где именно, пока неясно, только вот выражение его лица было при этом совершенно не похоже на обыденное: тогда Кимр смотрел на свою дочь с неожиданной для этого холодного человека нежностью. Оказалось, что Тэйн очень хорошо помнит своего собственного наставника, лицо которого он не мог вызвать в памяти все годы, проведенные в Эргалоне после возвращения в Наземный мир. Постепенно, одного за другим, он вспоминал своих товарищей по учебе, вспоминал сам Остров, его необычную структуру и непривычный телларианам образ жизни.

Многое, очень многое еще оставалось на дне памяти, но теперь он надеялся со всей страстью, на которую был способен, что со временем восстановит все до последней мелочи. Единственное, что казалось странным, так это причина появления этих неожиданных воспоминаний. Ни Вельг, ни Даллан, ни другие иллары, которых он знал, даже самые старые, не помнили Острова. Это было одно из основных правил Агваллара — они запрещали илларам помнить то, что не касалось полученных знаний.

Что же с ним происходит?

Впрочем, было у него одно любопытное подозрение. Воспоминания стали приходить к нему после встречи с той тварью под Илломайном и после общения с озером светящейся субстанции, которую они условно называли лавой. Одно из этих событий, видимо, повлияло на сознание, уничтожив путы навязанного беспамятства. Он усмехнулся и подумал, что островитянам лучше об этом не знать. Вряд ли им понравится такой поворот дела.