Шаги Пришествия (СИ) - Гордеева Ольга Владимировна. Страница 21

Домой он добирался уже в сумерках. До восхода ночного солнца оставалось совсем немного, но он не решился использовать Небесный Огонь, опасаясь привлечь чужое внимание.

В том крыле, где находились их комнаты, было темно и подозрительно тихо. Постояльцы, по-южному деятельные и шумные, то ли выехали все одновременно, то ли разом куда-то убрались. Через обшарпаный и убогий зальчик с ямой посередине, где раньше, по-видимому, был не то колодец, не то фонтан, Ройг направился к жилым комнатам. Дверь их комнаты, прочная, обитая кожей и изящными чеканными накладками, вела себя явно не так, как полагалось бы толстой надежной двери — он с ужасом заметил, что та бессильно обвисла на одной петле, душераздирающе-тоскливо скрипнула и приоткрылось. Он похолодел и кинулся туда, на ходу зажигая яркий клубок света.

В зале никого не было, валялась только нечто покореженное и перекошенное, в чем Ройг с трудом, но все же узнал останки столика на колесах, некогда помещавшегося в спальне Джерхейна. Уже понимая, что это может означать, он прежде всего на всякий случай окликнул Кири. Не дождавшись ответа, бросился сначала в свою, затем в комнату Джерхейна. Ничего там не было, кроме беспорядка, свидетельствовавшего о чрезмерном любопытстве незваных гостей. Вся их поклажа уцелела, только валялась распотрошеной по разным углам. Тэйн огляделся еще раз, пытаясь понять, чем именно интересовались пришельцы, махнул рукой и направился в комнату Вельга.

Вельг валялся у стены посреди такого же беспорядка. Несколько запекшихся ссадин на лице и заплывший глаз говорили о том, что ему пришлось лично общаться с незваными гостями, и что он хотя бы попытался объяснить им, насколько нехорошо вламываться в чужие апартаменты без разрешения. Тэйн перетащил его на кровать и привел в чувство. Некоторое время тот никак не мог сообразить, где находится и что произошло, но постепенно пришел в себя и начал относительно внятно излагать события. Оказалось, какие-то темные личности ворвались сюда после заката дневного солнца, перерыли все комнаты, выпотрошили вещи. Вельг затаился и ждал, уже не пытаясь сбежать. В конце концов они наткнулись на него, и некоторое время избивали, пытаясь выяснить, кто он такой. Обнаружив на его плече клеймо Острова, непрошеные гости перепугались до дрожи, оставили его в покое и принялись совещаться, что теперь лучше сделать — убить его или оставить все как есть, но Кири, появившийся в этот момент, поднял шум — с криками о помощи он рванул обратно, и бандиты кинулись следом за ним. Вельг считал, что парню удалось их одурачить и выскользнуть из дома целым и невредимым. Куда именно он мог отправиться, Вельг понятия не имел, дальнейшее тоже не помнил, потому что напоследок его оглушили и бросили валяться тут, у стены. Закончив рассказ, он еще какое-то время ругался, поминая небесных дьяволов и озеро кипящей грязи, но потом неожиданно замолк и тупо уставился на Тэйна.

— Может быть, ты хотя бы попытаешься предположить, что именно они искали? — спросил Тэйн, уже зная, что он сделает в самое ближайшее время. Вельг лишь вяло пожал плечами, и тогда он сказал:

— Поднимайся на ноги, собирай наши манатки, седлай арритов и отправляйся к той трайте, где мы были вчера. С хозяином пока не расплачивайся — может быть, именно он и шепнул кому надо о подозрительных постояльцах. В этом случае ему будет достаточно морального удовлетворения.

— Ты куда? — спросил Вельг, дернувшись вслед Ройгу, который уже стоял в дверях, сжимая рукоять меча.

— За Джером. И за Керином.

Глава 10

(Ахтамар, Ахтан)

Оседлав своего аррита, он добрался до трайты быстрее, чем рассчитывал, и все же опоздал. У ее дверей уже стояли два ахтамарца в боевых тхонах — полукольчугах. На мостовой, в стороне от трайты, валялось несколько тел. Тэйн остановился рядом с ними, глянул мельком, убеждаясь, что ни Керина, ни Джерхейна среди них нет, и уже собрался подъехать к дверям трайты и попытаться договориться со стражниками, когда один из них повернулся и попытался приподняться. Тэйн с холодным ужасом узнал Кири. Спешившись, он кинулся к мальчику, перевернул его, опытным глазом целителя-иллара убеждаясь, что помочь ему уже невозможно. Та попытка приподняться была агонией.

Он скрипнул зубами, задохнувшись от рвущегося бешенства, и осторожно положил Кири наземь. В леденящем яростном спокойствии он неспешно подошел к воинам у входа. О мече в ту минуту он забыл, но он ему и не понадобился. Мирный вид и обманчиво спокойные движения сделали свое дело: он оглушил первого древком вырванной у него же из рук алебарды, другого напугал до смерти, нарисовав перед его носом один из самых зрелищных урд-знаков — Фейерверк. На несколько мгновений на улице стало светло и шумно — знак вспыхнул разноцветными огненными брызгами, обдав ахтамарца волной жара и грохота. Тот завизжал, как резаный, и бросился куда-то в сторону. Ройг ворвался в трайту и замер на несколько мгновений у самых первых столиков, оглядывая зал и оценивая происходящее.

Драка была в самом разгаре. Хозяин заведения забился под стойку и исступленно визжал, осатанелые ахтамарские воины рубили в капусту все, что попадалось им на пути, кто-то оскальзывался на объедках и черепках винных кувшинов, усеявших пол вместе с человеческими телами и обломками мебели, Джерхейн, трезвый и злой, возвышался на единственном уцелевшем столе, одной рукой удерживая обвисшего Керина, другой — размахивая ятаганом. Против него было четверо степняков в безликих шийярах, замотанных в ушари. Увидев Тэйна, Джерхейн издал торжествующий вопль. Ройг ухватил какой-то кусок мебели и обрушил его на голову тому, кто первым кинулся на него, потом, отступив назад, выиграл несколько мгновений для концентрации и зажег несколько урд-знаков. Они вспыхнули под потолком ослепительно белым светом, и он разом потушил их, вместе с тускло чадящими факелами на стенах.

Ругань и вопли были ему ответом. Кто-то со всей силой обрушился сверху, подмял под себя, исступленно ругаясь и втыкая клинок рядом с его шеей. Ройг успел увернуться, вскользь ударить, метя по точкам ар и эйх, с трудом сбросил с себя обмякшее тело, снова зажег свет, на этот раз — один только тусклый урд-знак, такой, чтобы видеть зал самому, нашел Джерхейна, который волок мастера следом, продолжая успешно отбиваться свободной рукой, отметил, что воинов осталось всего двое. Отбиваясь ножкой стола, Ройг пробрался к Джерхейну. Через несколько мгновений они оба вывалились на улицу. Тэйн задержался в дверях, погасил свет в зале и нарисовал в проходе все тот же Вихрь, только сильно видоизмененный и увеличенный в размерах. Смотреть на его бешено пылающую разноцветную воронку было невыносимо больно, не смотреть — невозможно, он притягивал к себе все живое, особенно — раздутый до таких размеров, притягивал и всасывал, а потом взрывался, не причиняя никакого физического вреда, кроме полной дезориентации на какое-то время… Джерхейн яростно оглядывался по сторонам, попытался поставить мастера на ноги, и в конце концов, заметив появившегося в другом конце улицы всадника, направился ему навстречу. Тэйн, усилив зрение, узнал Вельга.

Мастер был еще жив, но ранен. Когда Вельг, наконец, подъехал, Джерхейн взвалил несчастного на своего аррита и, вскочив в седло, спросил, глядя на яркую вспышку в дверях:

— Может, отвезти его не домой, а в святилище?

Вельг растеряно пожал плечами. Очумелые вояки вываливались из дверей, еле держась на ногах и дико озираясь.

— Надо бы, но я не знаю, где здесь святилище Тармил. Лучшие лекари должны быть именно там, — сказал он тихо.

— Я знаю, где святилище Илбара, — отрезал Тэйн раздраженно, — лучшие, не лучшие — хоть какие-нибудь! Я сам не могу с ним возиться, негде, да и лекарств нет. Поехали отсюда, пока стража не прибежала, — он развернул аррита в сторону центра, отъехал немного, потом неожиданно остановился, пропуская Джерхейна и Вельга вперед. Спрыгнув на мостовую, он подобрал тело Кири и поднял его в седло.