Виконт. Книга 4. Колонист (СИ) - Юллем Евгений. Страница 7

— Зачем двор оголили, там кроме Тарсо никого не осталось, — попенял Бенидан вновь прибывшим.

— Приказ Его Светлости, — пожал плечами один из наших. — Тарсо сказал, что и сам пару часов отобьется, если что. К нему уже выехала вторая дюжина, сейчас, наверное, уже там.

— Вот раз ты такой умник, бери мальца, и дуй на постоялый двор. Справимся и десятком, тем более мы не одни, а с индейцами.

— Есть! Только скажите индейцам, пусть мне заводную дадут.

— Обязательно.

Отряд вел старый опытный индеец, местный следопыт. И он особо не спешил, разбирая следы на остывшей земле. Его можно было понять — никуда орки с добром не денутся, не зря они вывозили продовольствие из Аспена. Не бросят же они телеги и поскачут домой? Не для этого они решились напасть. Причем, если бы не беглец, мы бы и не узнали про нападение — как ни странно, но никакой связи между поселениями не было. Здесь привыкли выживать сами по себе, и добрососедскими отношениями это было трудно назвать. Тем более аспенцы довольно ревностно следили за развитием Осгена как потенциального конкурента — обе аграрные деревни, обе заготавливали продовольствие и, если позволял урожай, отвозили излишки в Орсод, которому было всегда мало. Так что открытой вражды между нами не было, как не было и дружбы. А вот это уже было большой ошибкой, которая и сыграла свою роль — люди должны держаться вместе. Тем более, поселенцы на чужой земле. И если Осген взял за правило сотрудничать со всеми, кто к этому готов — в частности, с индейцами и орками — то Аспен выбрал политику изоляционизма. С одной стороны, понять их можно — если Осген строился на личной земле клана, купленной у индейцев еще в приснопамятные времена и утвержденной короной, то вот здесь ситуация была другая. Аспен стоял на ничейной земле, на свой страх и риск. Как я выяснил в разговоре с Амитолой, это была земля когда-то исчезнувшего племени Гудэхи, вымершего лет сто назад от эпидемии какой-то убойной заразы, и среди индейцев считавшейся если не проклятой, то плохой. Истэки забирать ее себе не стали — а зачем, и так огромные и плодородные земли есть, самим бы обработать. И защитить тоже — в отличие от наших мирных хозяев земли тут обитали черте-кто, типа тех же отэктеев. Сюда наведывались и кочевые племена во время сезонных переселений, и отряды оседлых племен, и за некоторыми был нужен глаз да глаз. Что последние события и показывали.

После того, как мы отъехали на пару лиг, индеец дал команду спешиться.

— Чего это он? — спросил я у Бенидана, взявшего под уздцы лошадь.

— А ты смотри и наблюдай, — усмехнулся он. — Забыл, чему тебя в Легионе учили?

— Да я как-то верховой ездой там и не занимался.

— Старая уловка. Посмотри в седельной сумке, — кивнул он на круп моего коня.

Я начал наблюдать за индейцами. Да, молодцы, не пропадут. Те подвязывали на копыта своих коней нечто вроде кожаных чулок с подошвами из толстой кожи. Прямо какие-то ботинки для лошади...

— Как и у нас, стук копыт намного тише, — прокомментировал Бенидан. — И лошади удобней ступать на неровной почве. Айзанцы вообще с подковами не заморачиваются, у них лошади с копытами, обернутыми кожей.

— Это можно сделать и по-другому, — я скастовал Полог Тишины и наложил на кожаные повязки. — Теперь вообще бесшумно.

— Сделай и мне, — хмыкнул Бенидан.

— Давай сюда, — я протянул руку и, взяв эти ортопедические устройства, оплел их плетениями. — Все, готово!

Вот только мои манипуляции не остались незамеченными. Ко мне подошел тот самый следопыт, ведущий отряд.

— Что ты делать с башмак?

— Бесшумно ступать, — сказал ему я, безбожно коверкая грамматику. Этакий пиджин-лундиш вместо пиджин-инглиша для земных туземцев.

— Покажи!

— Хорошо, сейчас.

Я зашнуровал пыточное приспособление, влез на лошадь, и заставил гарцевать на месте, или как там это у лошадников называется. Копыта опускались на землю абсолютно бесшумно.

— Делать нам! — категорически потребовал он.

— Ну почему бы и нет, — скорчил гримасу я, и пошел к уже обутым лошадям. Делов-то... Потратил на это минут пять, зато войско теперь на бесшумном ходу.

— Хорошо! — сказал следопыт и вновь вскочил в седло.

Теперь, когда лошади скакали бесшумно, мы перешли на галоп, стараясь как можно быстрее успеть на перехват.

После получаса такого передвижения следопыт вскинул руку вверх, и наше войско остановилось.

— Спешиваемся, — сказал Бенидан, наблюдая как индейцы покидают свои седла и распаковывают вьюки, доставая из них оружие.

— Ладно, — я спрыгнул на землю и скастовал поисковое плетение. — Что-то пока я никого не вижу.

Следопыт повернул ко мне сердитое лицо.

— Не шуметь, — предупредил он. — Дальше пешком.

Ну пешком так пешком.

— Ну что, Друг? Наездился? — я отстегнул клапана, спустил собаку вниз и надел ему на лапы пинетки, еще хранившие в себе пыль Черного Истока. — Теперь прогуляешься. Пошли.

И наш отряд двинулся в путь. Скрытность я мог даже и не обеспечивать — дети долин и холмов при ходьбе быстрым шагом двигались почти бесшумно. Так мы прошли около лиги, пока при следующем броске плетения я не увидел несколько отметок. Вот теперь кулак поднял я.

— Орки? — задал риторический вопрос Бенидан.

— Да. Вероятно, выставили охранение.

— Ну что, тогда за работу. Где ты их видел?

Я опустился на корточки и схематично изобразил расположение точек.

— Понятно. Трое. Что-то мало. Я беру с фронта, ты с Родом — с тыла.

— Лучше я с фронта. Сниму магией, бесшумно. Вы с нашими с тыла...

— Нас забыл! — передо мной возник индеец. — Мы лучше!

Ну так-то оно может и так, но еще лучше не мешать друг другу.

— Хорошо, пусть лучше. Возьми своих лучших воинов и пусть идут с Родом и Бениданом. И слушаются их. Командир может быть только один.

У индейца глаза аж мигнули красным огнем от такого оскорбления.

— И решите эти вопросы сейчас, чтобы потом в бою не мешать друг другу и не сорвать все, — продолжил я. — Мне помощь не нужна, я сам. Понятно?

Индеец мрачно кивнул.

— Вот и хорошо, пока разбирайтесь, а я пошел. Работаем по готовности, — я поднялся с корточек, хрустнув коленями, и поманил за собой собакина.

Хорошо, что местность была холмистая, а на небе облачно, нас ничего не выдаст. Точнее, нас с Другом точно, мы под скрытом и Пологом Тишины. Можем хоть пройти в центр лагеря орков и погресться у костра, если таковой был.

Идти пришлось долго — скрыт скрытом, а вот если внезапно камешек подлетит или сухостой пригнется... Конечно, суеверные дети природы могут списать их на проделки духов, но вопить от этого они будут ничуть не меньше и перебудят весь лагерь. Плохо, что я не знал их пантеона — у каждого племени свой папа-медведь, или койот, или кто там еще в качестве тотемного животного. Так что явление духа тотема народу явно не удастся.

Бросая плетение раз от раза я наконец-то увидел часового. И он явно нес службу на «отгребись», удобно устроившись на пригорке и положив рядом копье — ну в самом деле, кто их будет преследовать? Да и скорее всего, никто не знает, что Аспен разграблен — ну может кто и спасся, а куда он пойдет? Тем более, когда тут такая толпа противников, почти вся мужская часть племени, а это сила!

Только вот когда против тебя не работают профессионалы из Легиона по борьбе с орками. Другого цвета кожи, правда, но, главное, что внутри у них то же самое. Те же орки, вид сбоку.

Последнюю сотню шагов до мирно лежащего и жующего табачную жвачку орка мы преодолели крадучись. Чтобы ничего не тронулось и не пошевелилось. Мы обогнули пригорок и когда до него оставалось шагов десять, я нацелился и сжал ладонь. Орк издал полузадушенный хрип и забился в агонии, схватившись за горло. Шумно, очень шумно... Я бросил Полог Тишины на бьющееся тело и подождал, пока оно, наконец, не замрет. Мой готов. А другие?

Брошенное плетение показало довольно неприятную вещь. Охранение-то ерунда, а вот столько коричневых точек, слившихся в уродливые пятна, я не видел давно. Тут явно двести-триста рыл, ну точно все племя на охоту вышло! Плетение показывало еще и индейцев, медленно сжимающих кольцо вокруг стоянки орков. Пора поспешить и нам, чтобы не опоздать к началу веселья. Я сделал жест Другу, и мы поспешили поближе к месту будущего действия.