Путеводитель ботаника по ядам и вечеринкам - Хавари Кейт. Страница 11

Однако недавно она поняла, что новая должность таит в себе не только преимущества, но и подводные камни. Работа с доктором Максвеллом продвигалась успешно, хотя исследование пигментации растений не особенно ее вдохновляло. Но она не планировала быть его ассистенткой вечно и хотела закрепить за собой место на кафедре, чтобы иметь возможность проводить самостоятельные исследования и преподавать, как ее отец. На работу ее приняли не сказать чтобы тепло, и действия Беркинга на протяжении последних нескольких месяцев не раз заставляли ее усомниться в своих планах. Он был относительно молодым заведующим кафедры и мог доставать ее еще много лет. Избегать контакта с ним было невозможно, потому что любое ее исследование требовало согласия с его стороны. Сможет ли она смириться с тем, что ее карьера в руках Беркинга?

Шафран тяжело вздохнула. История с полицией и отравлением приводила ее в уныние.

Чтобы взбодриться и хотя бы на время забыть о своих заботах, Шафран открыла 34-й выпуск журнала «Ботанические анналы» и продолжила делать выписки оттуда.

Несколько часов спустя Шафран решила сделать перерыв, утомленная как изучением текстов, так и размышлениями о том, куда подевался профессор. Скорее всего, он и доктор Эстер опять затеяли спор и отсиживались в кабинете доктора Эстера. Заодно она в глубине души надеялась снова увидеть мистера Эштона, то есть Александра, но он тоже не появлялся.

Чтобы сменить обстановку, Шафран надела пальто и шляпу и вышла из северного крыла. Наполненная впечатляющей коллекцией растений ее отца оранжерея в поместье деда, которую она помнила с детства, была пустяком по сравнению с множеством университетских теплиц. В пяти оранжереях была собрана обширная коллекция растений со всего земного шара, и хотя острой необходимости в этом не было, Шафран отправилась именно туда.

Расположенные в небольшом парке длинные стеклянные теплицы выделялись на фоне приземистых кирпичных зданий и окружающей их зелени. Накопившийся на стеклах конденсат скрывал произраставшие внутри деревья, папоротники и лианы. Шафран толкнула дверь в первый парник, и ее окутал влажный воздух, насыщенный ароматами суглинка и сотен экзотических цветов, знакомый и удобный, как любимый джемпер.

Шафран подошла к старому рабочему столу напротив двери, натянула пару толстых кожаных перчаток и повязала фартук. Свои короткие, заляпанные грязью сапоги, стоявшие рядом с другими, она надевать не стала.

Из зеленых зарослей ей навстречу вышел худой морщинистый мужчина. Его седые волосы в беспорядке свешивались на обветренный красный лоб, а одежда под кожаным фартуком была поношена и заляпана грязью.

– Эверли, – вместо приветствия произнес мистер Уинтерс.

– Здравствуйте, сэр. Как поживает китайский финик? – осведомилась Шафран, заметив на его вечно грязных ладонях несколько рваных порезов.

– Шипов все больше с каждым днем. Не понимаю, почему их так интересует эта чертова штука! Если хотите знать мое мнение, то это пустая трата места и удобрений, – проворчал собеседник.

Шафран с нежностью посмотрела на старика. Мистер Уинтерс был садовником, а на старости лет стал смотрителем теплиц. Он умело ухаживал за каждым растением, произраставшем в Европе, но расстраивался и обижался, когда приходилось тратить время на заполнявшие оранжереи экзотические растения. Шафран подумала, что он бы так сильно не злился, если бы надевал перчатки. Несмотря на процветающий биологический факультет, который включал в себя кафедру ботаники и несколько других, оранжереи популярностью не пользовались. Возможно, из-за их ворчливого смотрителя.

Шафран прошла через другие теплицы. Самый крупный филодендрон пустил несколько новых воздушных корней, похожих на толстые веревки. На одном из самых крупных кактусов чернело пятно, а другой готовился расцвести. Идя наугад, она оказалась в дальней части почти не занятой теплицы, последней в ряду. Вся задняя ее стена была покрыта желтыми лианами. Шафран подошла ближе и стала рассматривать сердцевидные листья, указывающие острыми кончиками в пол. В самом широком месте листья лианы были размером с ее ладонь, хотя она помнила, что в исследованиях Максвелла было указано, что в естественной среде обитания они вырастали до размеров крупной мужской ладони. Шафран стало не по себе, когда она осмотрела нижнюю ветку. Над одним из чешуйчатых коричневых узлов виднелся чистый срез. Бледная плоть еще не затянулась – значит, срез недавний.

Мистер Уинтерс все еще хозяйничал в первой теплице, когда Шафран вернула на место перчатки и фартук. Его руки были по локоть погружены в землю, и он с кряхтеньем повернулся, готовясь перенести туда лоток с ростками.

– Мистер Уинтерс, вы сегодня видели доктора Максвелла? – спросила Шафран.

– Не видел, – покачав головой, ответил садовник. – Заходил как-то на днях, он заглядывает сюда раз в несколько дней. – Он вытащил руки из земли и осторожно поднял росток.

– Вы… – начала она, не зная, как сформулировать вопрос, чтобы не разозлить смотрителя оранжереи. – Я видела, что кто-то взял черенки с нескольких растений. Среди прочего побег лианы шолотль.

Мистер Уинтерс поднял глаза и нахмурился.

– Вот черт! Никакого уважения к собственности университета. И никакого, черт возьми, уважения к себе! Все знают, что эта адская штуковина – билет в загробную жизнь.

Шафран слабо улыбнулась и ушла. Солнце переместилось в западную часть неба и отбрасывало на тротуар короткие тени. Девушка быстро зашагала обратно в северное крыло, внезапно почувствовав острое желание увидеть доктора Максвелла. Как бы ни злился Максвелл, отравителем он быть не мог, но инспектор этого не знал.

Шафран вошла в холл и остолбенела, обнаружив там нескольких мужчин в форме. Они были словно копиями сержанта Симпсона и охраняли коробки, выстроенные в ряд в коридоре. Дверь в кабинет доктора Максвелла была открыта, но внутри находился не профессор, а сам Симпсон. Двое мужчин стояли у стола профессора и складывали в коробки его бумаги.

– Прошу прощения, – с порога выпалила Шафран. – Что вы делаете?

Симпсон посмотрел на нее, поджав губы:

– Собираю доказательства.

– Доказательства чего? – спросила Шафран и посторонилась, пропуская одного из мужчин с большой коробкой в руках. Другой полицейский подошел к книжному шкафу, и она не выдержала: – Осторожнее!

Симпсон не ответил на ее вопрос.

– Вы не знаете, где доктор Максвелл? – Она раскрыла рот, чтобы повторить вопрос, но тут другой полицейский начал сбрасывать книги с полки в коробку, и она метнулась к нему. – Нельзя их так швырять! Многие из них проиллюстрированы от руки! – Задыхаясь от ужаса, она повернулась к Симпсону. – Вы не можете просто так изъять рабочие материалы доктора Максвелла, сержант. Мы готовимся к экспедиции! Где доктор Максвелл?!

Симпсон, казалось, продолжал изучать свои записи, хотя теперь его взгляд не двигался по строкам.

– Его допрашивают в полицейском участке.

– Но почему? – ахнула Шафран. – Инспектор ведь уже поговорил с ним здесь.

– Он под подозрением. – С каменным выражением лица, резко контрастирующим с его мальчишеским видом, Симпсон повернулся и вышел в коридор. Он слегка подпортил свой властный имидж, когда споткнулся об одну из коробок, и его высокий шлем съехал набекрень.

– Подождите! – Шафран поспешила за ним. – Что это значит – под подозрением?

Несколько молодых людей прервали свой разговор и уставились на Шафран. Ее лицо вспыхнуло.

Симпсон вернул шлем на место и твердо произнес:

– Его подозревают в отравлении миссис Синтии Генри. И в предполагаемом покушении на убийство доктора Лоуренса Генри.

Он подал знак группе нагруженных коробками мужчин, и они стали спускаться по лестнице. Шафран стояла посреди коридора и что-то бормотала, не в силах подобрать нужные слова. Присутствующие продолжали мерить ее любопытными взглядами, и она отступила в кабинет, схватила оставленные в двери ключи и заперлась внутри. Она тяжело опустилась на потертый кожаный диван и уставилась на стол доктора Максвелла.