Мы под запретом (СИ) - Фокс Нана. Страница 17

— Дорогой, — раздается за спиной приторно-стервозный женский голос, — а что, этот распутник уже вернулся?

— Не знаю, милая, — безэмоционально отвечает ей мужчина.

— Опять будет потаскушек в приличный дом водить! — брезгливо фыркает дама, проходя в глубь коридора.

Сжимаюсь в комок, втягивая голову в плечи. Скрываю свое лицо за водопадом рассыпавшихся локонов, желая спрятаться от неприятных осуждений, и ожидаю, пока они войдут в свою квартиру.

Что же за день сегодня такой?! Люди вокруг будто сговорились очернить этого мужчину в моих глазах. Сначала мама, теперь вот эта престарелая дама, плюющаяся словами, словно гадюка ядом.

У меня что, на лбу написано, что я уже провела с ним шикарную ночь, отдаваясь вся, без остатка? Утопая в упоительном экстазе, захлебываясь удовольствием, я теперь, как наркоман, хочу еще и еще. Я не была стопроцентной девственницей до него, но именно с ним я почувствовала, что такое получать наслаждение от секса.

И я хочу продолжения.

Чувство противоречия нарастает с неимоверной силой, будоража желание сопротивляться, подстегивая меня действовать так, как велит одурманенное сознание. А оно, заткнув разум вескими доводами, вроде того, что в жизни надо все попробовать, вопит о том, что пора перестать быть послушной и примерной девочкой, делающей только то, что положено паинькам.

И вообще, у меня каникулы (скоро, только получить пару зачетов и сдать экзамен по экономике, по остальным предметам у меня все проставлено «автоматом»), значит, я имею право отдохнуть. Вот это и будет моим отдыхом. Ведь я не собираюсь в него влюбляться? Нет? Конечно же, нет!

Александр взрослый мужчина, ему не нужна любовь малолетки. Для него наша связь наверняка не больше чем те, что были до меня. Я ему интересна, и это льстит, будоражит и томит. Значит, позволю себе насладиться всем, что он сможет мне дать, и уйду, как только стану ему неинтересна. Сама уйду!

В животе безостановочно порхает рой бабочек, разгоняя по телу истому, и я решительно давлю на кнопку дверного звонка. Долгая трель разбивает тишину, и до меня постепенно доходит, что я примчалась к нему как ненормальная, даже не задумавшись о том, что его может не оказаться дома, что, вполне возможно, уехав из ресторана, он отправился развлекаться в какой-нибудь клуб. А его обещание ждать меня не гарант того, что ждать он будет, сидя у окошка, приняв обет целомудрия.

Разочарованно отдергиваю руку, делаю глубокий вдох, чтобы сдержать слезы, и замираю остолбеневшим сусликом, когда дверь открывается и на пороге стоит мой Мистер Шоколадка — в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер, со слегка взъерошенными влажными волосами (видимо, он только что принимал душ) и с каменным выражением на лице.

Я теряюсь, и все, что могу сказать, это:

— Привет! Впустишь?

— Нет, — спокойно произносит он, не сдвигаясь с места, но и не закрывая дверь.

«Нет»?! Меня, витающую в облаках, словно резким рывком, спускают с небес на землю. Холод разочарования волной проходит по телу, замораживая ростки бунтарства в моей душе.

«Нет»… Обида подступает к горлу колючим комком, опутывая его и мешая сделать полноценный вдох. А чувство унижения стучит в висках, опаляя щеки жаром стыда, словно меня прилюдно раздели и высмеяли мои благие намерения. Ткнули носом, как нашкодившего котенка.

«Нет!» — каленым железом проходится по розовым мечтам наивной нимфетки.

— Нет, — спокойно повторяет он, — пока не услышу твое уверенное «да».

В недоумении смотрю на него, пытаясь вспомнить, на какой вопрос он ждет ответа, да еще и положительного. Нервно передергиваю плечами, чувствуя, как меня словно препарирует взглядом-скальпелем блюстительница чистоты нравов, которая скрылась за соседней дверью и сейчас явно следит за происходящим в глазок.

— Может, мы все это обсудим в квартире? — почти шепотом прошу я.

— Белка, просто скажи: «да» или «нет», и это решит, с какой стороны закроется для тебя дверь в мою квартиру.

— Почему?

— Потому что этот порог — твой рубеж. Переступая его, ты уже не отмотаешь назад свой поступок, и если он не обдуман, я не хочу быть виновником твоего саморазрушения.

То есть, он не передумал? Искорки ликования пробегают по венам, прогоняя холод. И почему я тогда медлю? Растягиваю губы в улыбке и тихо выдыхаю: «Да!»

Мощный рывок, громкий хлопок закрывающейся двери за спиной, и вот я уже прижата к его обнаженному торсу. Голова идет кругом от резкой смены положения, и я цепляюсь ладонями за его широкие плечи. Задираю голову вверх, чтобы тут же утонуть в шоколаде его глаз.

— Ну, вот ты и попалась, моя нерешительная Белка! — триумфально произносит он, а на его губах играет улыбка довольного хищника, который поймал добычу, не прилагая особых усилий.

Ну и пусть! Пусть я глупая, наивная Белка, но я его, и это заглушает никому не нужные сомнения.

Какие могут быть сомнения, когда его глаза с таким желанием смотрят на тебя, утягивая в омут наслаждения, когда его жаркие губы дарят блаженный поцелуй?! Все мысли растворяются в ненасытном пламени, поглощающем нас.

— Детка… — хрипло выдыхает мой Мистер Шоколадка, разорвав на мгновение наш поцелуй. — Где застежка у твоего платья? — интересуется он, а я чувствую, как его широкие ладони гуляют по моей спине, вызывая волны чувственных мурашек во всем теле.

— Где-то сбоку, — отвечаю я, утыкаясь носом в основание его шеи, и вдыхаю будоражащий аромат — он для меня, как афродизиак, сносящий напрочь все барьеры.

— Где? — шипит он немного недовольно и вновь опаляет мои губы жаром голодного поцелуя. — Если ты ее сама не найдешь, я просто порву его, к чертям собачьим.

«Рви!»— хочется крикнуть, но капелька здравого смысла все же еще не испарилась из моего разомлевшего сознания. И я нехотя отпускаю его плечи, нахожу потайной замок, вшитый с правого бока, тяну бегунок вниз. Слегка дрожащими пальцами стягиваю тонкие бретельки с плеч, и мой наряд, зефирным облаком оседает на пол. Перешагиваю через него и млею, наблюдая за тем, как темнеет мужской взгляд, гуляющий по мне.

Я стою перед ним почти обнаженная. На мне лишь прозрачное кружево маленьких трусиком, паутинка чулок с ажурной резинкой и туфли на высоком каблуке. По телу пробегает легкий озноб от прохладного воздуха, но я не замечаю его, плавясь, как шоколадка на солнышке.

Мы замираем на мгновение. Общаемся без слов.

«Ты не обидишь?» — чуть смущенно вопрошаю я.

«Нет, малыш».

«Я же не пожалею?»

«Я постараюсь, чтобы этого не случилось».

«Хорошо».

Киваю и скольжу взглядом по рельефным мышцам его скульптурного торса. Ниже. Туда, где за полотенце убегает дорожка темных волос. Его бедра все еще прикрыты махровой тканью. Но это ведь незначительная помеха на пути к желанной цели?

Сглатываю и прохожусь язычком по пересохшим губам. Дыхание сбивается, и от легкого тумана в голове меня штормит.

Я так хочу…

Я так хочу попробовать то, чего никогда еще не делала! А с ним хочу!

Отбросив сомнения, опускаюсь перед ним на колени, тяну за край полотенца и громко выдыхаю непроизвольный возглас восхищения. Не скажу, что я эксперт в этой области (теорией меня щедро снабдила Лёля, скинув парочку «обучающих» видеороликов, но практиковать я даже не пыталась), но то, что предстает перед моим взором достойно возгласа «Вау!».

Обхватываю его возбужденный ствол ладошками и млею от будоражащего ощущения стального атласа. Аккуратно сжимая его кулачками, прохожусь по всей длине от основания к пунцовой головке с капелькой смазки. Мой рот наполняется слюной от желания, и я, приоткрыв его, нежно касаюсь языком подрагивающей плоти, размазываю влагу, погружаю в рот головку и делаю робкие сосательные движения.

Его стоны и неровное дыхание — словно поощрение. А терпкий вкус усиливает натиск волн возбуждения, штормовым накатом затапливающих мое тело. Я ловлю ритм, ненавязчиво задаваемый Александром, и растворяюсь в нереально кайфовом ощущении возбуждающей власти над ним.