Пыль моря (СИ) - Волошин Константин. Страница 21

Мишка залез на толстый ствол тополя, наклонившегося к реке. Остальные отошли на несколько шагов назад. Затаились в напряжённом ожидании.

Мишка примеривался увесистой дубиной и осторожно отгибал мешающие ветви. Шум шагов приближался, но в сумерках ничего нельзя было разглядеть. Однако он и так отлично знал, что маньчжуры продираются сквозь чащу и до них не более двадцати шагов. Их движения были осторожны, солдаты часто останавливались и совещались. Мишка злорадно улыбнулся:

Боитесь, стервецы! Посмотрим, как вы меня брать будете, нехристи?

Он условился с друзьями, что он саданёт последнего по башке, а остальные набросятся на других. Внезапность должна сыграть им на руку.

Мишка заметил неясное движение кустарника впереди и сжался в напряжении хищника, готового к прыжку. Шагах в пяти солдаты остановились и стали тихо переговариваться. Слов Мишка не понимал, но в них угадывалась неуверенность, и это взбодрило. Он только опасался, что те не осмелятся двинуться дальше, а вся затея с засадой провалится.

Наконец тройка солдат двинулась вперёд. Ружья держали в руках с дымящимися фитилями, запах дымка ударил в ноздри. Они шли шагах в двух друг от друга и оглядывали тёмные кусты, направляя в ту сторону стволы тяжёлых ружей.

Мишка приладился и со звериным воплем вложил всю силу в удар. Дубина скользнула по голове заднего и проломила плечо. Мишка свалился с дерева и плюхнулся на тело маньчжура. Остальные рванулись назад, выдёргивая сабли из ножен. Тяжёлые сапоги больно ударили Мишку по спине. Раздался щемящий крик, всё смешалось в возгласах и ударах. Мишка с трудом поднялся и услышал удаляющиеся звуки убегающего человека. Вдали заверещал конь, испугавшийся криков. Дальше в лесу протрещала птица, и остались только тяжёлое дыхание и невнятные возгласы.

– Утёк кто-то всё же! – прошептал Мишка и добавил уже по-китайски, обращаясь к товарищам: – Упустили солдата.

– И так хорошо, – отозвался Тин-линь, присаживаясь на трухлявую колоду и отирая пот с лица.

– Ух и страшно было! – уже веселей заметил И-дун.

– Ювэй, поди, в штаны наложил, – ответил Мишка. – Поспешить к мальчонке надо. Дитя ведь. А что ж с нашими солдатиками? Вроде ещё живые.

Двое маньчжур тихо постанывали в переплетении ветвей и травы.

– Вот и оружием разжились, – довольным тоном заметил Мишка, поднимая тяжёлое ружьё. – Хоть и неказистое, да всё ж спокойней теперь.

– Оставь их, пусть подыхают, а нам скорее к лодке. Пока не очухались, надо проскочить перекат, – Тин-линь заторопился, хватая ружьё.

– Постой! Обутки ихние надо снять. В тайге без них шагу не сделаешь, –Мишка стал стаскивать сапоги с маньчжур. И-дун стал помогать. Солдаты подвывали им и что-то говорили, но их не слушали.

– Халаты тоже нечего оставлять им, – предложил И-дун. – Может пригодятся. Военные ведь одёжи.

– Хорошо, но поторапливайся, – Мишка уже пошёл назад.

– Уже почти стемнело, – сказал Тин-линь. – Пора уходить, да передохнуть, а то ноги протянуть можно. Всё дрожит у меня.

– Так и сделаем. Теперь опасаться нечего, не осмелятся теперь на нас напасть. А ты опасался! Им ещё страшней нашего. Так всегда и поступай. А уж ежели страх заметишь у врага, то кидайся на него, и всегда твой верх будет.

– Отчаянный ты, Миш.

– А что её жалеть-то, жизнь! Она, конечно, хороша, да больше века своего не проживёшь. А век тот в руках всевышнего. Он всем распоряжается.

– А всё ж страшно. Хорошо в этот раз духи были на нашей стороне, а в другой раз как будет?

– Ничего, ваши духи да мой бог, вот и сладится дело. Не робей!

Запыхавшийся И-дун догнал их у самой лодки, где дрожал в страхе их маленький друг Ювэй. Мишка сразу стал рассказывать с весельем в голосе все интересные эпизоды драки и Ювэй оживился и перестал дрожать.

– Вот так мы и одолели твоих богдойцев. Не велико дело. И перестань дрожать. Мужчина ведь ты. Смелость поднимай в себе, она у каждого имеется. А то запрячешь в глубину живота, тогда достать её оттуда завсегда трудно. Так что держи её поблизости и не робей! – Мишка ласково похлопал мальчишку по спине и стал помогать вытаскивать лодку к реке, шлёпая ногами по каменистому руслу ручья.

И-дун шарил руками по мешкам, проверяя все ли на месте. В темноте можно забыть какой из них.

Луны ещё не было и река тускло поблескивала в свете звёзд. На западе ещё алела заря, но её света было недостаточно, берега тонули во мгле, едва угадываясь.

Вдали светился огонь костра и слышались смутные голоса людей.

– Ишь, басурманы, гогочут! – заметил Мишка сам себе.

Товарищи уже привыкли к его русским выражениям и не обращали на них внимания, но Тин-линь заметил:

– Пока они там спорят и выясняют виновного, мы успеем проскочить.

– Трудно будет, вишь течение на перекате взыгралось. Шестами потише стучите, вы! – Мишка зловеще погрозил увесистым кулаком.

Они медленно продвигались вверх, свет костра становился отчётливей. Там вокруг сидели маньчжуры, покрикивали друг на друга, размахивая руками. Коней не видно.

Мишка тянул лодку у самого правого берега, шурша прибрежными тальниками. Река ворчала и плескалась. Ювэй сжимал в руках ружьё, готовый по первому требованию запалить затравку и выпалить в сторону солдат.

Лодка медленно миновала костёр и тут её заметили. Солдаты вскочили и заметались по берегу. Ювэй зажмурил глаза и грохнул из ружья. Отдача свалила его на дно лодки и он барахтался там, силясь подняться.

– Поднажми! – завопил Мишка и навалился на шест. Лодка прибавила ход и вскоре выскочила на более тихое место.

С берега загрохотали выстрелы, гулко раскатываясь по ночному лесу. Эхо многократно прокатилось в сопках и заглохло.

– Пускай теперь догоняют! – вопил Мишка, радостно налегая на шест.

Китайцы сели на вёсла, а Мишка помогал им шестом. Свежесть ранней ночи не охлаждала разгорячённые тела, пот заливал глаза. Халаты пропитались солью, но беглецы не решались передохнуть. За поворотом реки свет костра потерялся, и голоса солдат постепенно затихли в тиши.

– Теперь они не станут нас преследовать, – сказал И-дун, слегка ослабляя греблю.

– Будем надеяться, – ответил Тин-линь.

– Вот теперь можно и передохнуть малость, – ответил Мишка. – Пока я шестом потолкаюсь, вы отдохните. Потом я буду отдыхать.

Лодка медленно скользила по ночной реке. Китайцы черпали ладошками воду, жадно пили торопливыми глотками. Ювэй смешно потирал ушибленное плечо и смущённо улыбался. Мишка заметил:

– Устраивайся спать, малец. Пока есть время – посмотри сны. Кто его знает, как нам придётся дальше. Не скули, а укладывайся. Тебе надо много спать. Ты ж не хочешь стать нам обузой?

Ювэй посопел недовольно, но не стал себя просить дважды. Скоро он затих, скорчившись на дне лодки.

– Отдохнули? Ну теперь гребите помаленьку, а я вздремну, – и Мишка стал укладываться. Он растянулся во всю длину своего здоровенного тела и с наслаждением вытянул ноги. Глаза сами закрылись. Сквозь дрёму услышал голос Тин-линя:

– Чего вытянулся? Хочешь духов впустить в своё тело? Скорчись, а то худо будет, слышишь?

Мишка улыбнулся в ответ и пробормотал усталым тоном:

– Твои духи не властны над моим телом. Я в ваших духов не верю и подчиняться не стану. Пошли они к лешему.

Тин-линь недовольно хмыкнул, но не стал настаивать. Из-за леса показалась луна. Её огромный шар тускло осветил реку и леса по берегам. Тин-линь устало вздохнул и с тоской подумал о родных:

Увижу ли я кого-нибудь теперь. Что там с Сяоли? Бедняжка. Жива ли? А дедушка? Замучили наверное. Хоть бы голову не отрубили. Горе мне, горе!

Глава 18. Фанза

Два дня назад пришлось бросить лодку. Река стала непроходимой. Дремучий хмурый лес с буйным однообразием тянулся до бесконечности. Дубы вперемежку с могучими кедрами и вязами, невообразимо перепутанные лианами, густой подлесок, в котором гнили огромные стволы упавших великанов, покрытых мхами и плесенью, свисавшей причудливыми бородами.