Пыль моря (СИ) - Волошин Константин. Страница 25

Тин-линь с трудом поднялся и стал собираться. Мишка тоже осмотрел ружьё, саблю, и сказал, обращаясь к И-дуну:

– Двигайте в сторону вон той сопки, – Мишка указал на видневшийся в дымке фиолетовый конус горы. – Не спешите. Мяса ведь много придётся тащить. Часа через три остановитесь и приготовите нам жратвы. Мы к вечеру должны нагнать вас. Если что случится, тогда сами думайте. Пошли, Тин.

Они не спеша засеменили вниз и скоро скрылись в кустарнике.

Молчали, недовольные друг другом. С полчаса пробирались по следу, оставленному раньше, а затем Мишка свернул в сторону и вскоре остановился. Осмотрелся и довольно хмыкнул.

– В самый раз тут и заляжем. Смотри, как хорошо видна наша тропа. Шагов на сто с лишком видеть можно. И место подходящее. Отсюда двадцать шагов до тропы, и если маньчжуры идут по следу, то мы их увидим заранее. Попугаем малость, как поравняются. Их всего трое.

Тин-линь устало растянулся среди валунов, заросших буйной травой и кустарником. Говорить ему не хотелось, он злился на Мишку и не верил в возможность погони. Усталость и голод раздражали его и он не находил себе оправдания, хотя и не разделял прыти своего бывшего раба, который всё больше прибирал его к рукам.

– Перекусим малость, пока время есть, – заметил Мишка и достал изрядный кусок мяса, покрытого обгорелой коркой. – Не вешай нос, Тин. Не так всё плохо. Вот подкрепимся – и настроение повеселеет. На, погрызи.

Мошка надоедливо вилась тучами, пёстрые бабочки неслышно порхали в поисках цветов, вдали трещала птица, но это были привычные звуки тайги. Ничего постороннего не слышалось. Было так мирно и тихо, что предстоящая возможность встречи со смертельным врагом казалась нереальностью.

– Замотай голову и ложись, поспи, – сказал Мишка, обращаясь к хмурившемуся китайцу. – Я посторожу. Если что услышу или увижу, сразу толкну.

Тин-линь накинул на голову полу обтрёпанного халата и привалился к упругим кустам. Мишка деловито раздвигал ветки кустарника, улучшая обзор местности. Часто замирал, вслушиваясь в тишину. Но всё было тихо.

«Неужто не осмелились вдогон?» – думал Мишка, что-то вроде досады перевернулось в его груди.

Он привалился к нагретому камню и замер, с наслаждением слушая ток крови в натруженном теле. Мох, покрывающий камень, приятно холодил, а от голых боков камня едва ощутимо веяло теплом. Голова опустилась на руки и веки закрылись. Он дремал, поминутно приходя в сознание и вяло осматривался. Вдруг он встрепенулся, сердце судорожно заколотилось. Приподнял голову и с изумлением обнаружил по солнцу, что спал не менее получаса. Вдали истошно верещала сорока. Мишка отёр ладонями лицо и согнал остаток сладостного сна.

«Кто-то идёт по лесу. Неужто маньчжуры. Сейчас глянем», – проносилось в голове, а рука сама поправляла ружьё.

Высек огонь и запалил фитиль. Спрятал его подальше, чтоб дымок не выдал, и глянул на спящего Тин-линя. Махнул рукой и не стал будить. А впереди что-то мелькало. Из чащи деревьев на открытое место вышли трое, с ружьями в руках. Остановились и внимательно оглядели местность. Поговорили тихо между собой, пригляделись к отчётливо видневшемуся следу и тронулись медленной поступью дальше.

Мишка толкнул Тин-линя, и тот вскочил с вытаращенными глазами.

– Готовь лук, Тин, – шепнул Мишка. – Идут, видал? Приготовься. Меть в переднего, в живот или ноги. Пуляй все стрелы. Посмотрим, что станется.

Богдойцы медленно мелькали в кустарнике и среди редких деревьев, чётко выделялись их синие дабовые халаты с квадратным расхлёстом.

Старший заторопил, все двинулись ускоренным шагом, приближаясь к засаде. Мишка оглядывался назад, прикидывая путь к отступлению и глазами указывая его Тин-линю. Тот приладил стрелу и выжидательно молчал.

– Давай, Тин, – тронул Мишка плечо стрелка. Тот мельком глянул на него и поднял лук.

Стрела тонко дзинькнула, вильнув оперённым хвостом. Передний маньчжур вскрикнул от неожиданности и схватился за бедро. Все присели в высокой траве и почти скрылись в ней.

– Молодец, Тин! – шепнул Мишка, – Теперь жди, что будут делать дальше.

Маньчжуры осторожно выглядывали из травы. Выскочил дымок и по лесу прокатился гром выстрела. Пуля взвизгнула в стороне и расщепила толстую ветку шагах в пяти от засады. И снова тишина. Только сорока ещё яростнее заверещала невдалеке. Затем грохнуло сразу три выстрела, и дым медленно поплыл в неподвижном воздухе.

– Я пошумлю малость, а ты ещё стрельнёшь – и тоже за мной, – шепнул на ухо Мишка и задвигал кустарник.

Маньчжуры закричали и вскочили на ноги. Двое бросились к засаде, но стрела Тин-линя зацепила плечо одного из бегущих и остановила нападение. Тин-линь бросился догонять Мишку. Вскоре вслед громыхнули выстрелы, но пули пропели стороной. Мишка ждал товарища под огромным дубом и высматривал из укрытия.

– Вот теперь можно ещё подождать, – сказал Мишка. – Вряд ли они продолжат охоту за нами. Ну а если дураки, то придётся пальнуть в них из ружья. Отдохнём малость.

Долго они вслушивались в тишину, но по тропе никто не шёл. Изредка до них доносились звуки, которые не услышать в лесу. Мишка догадывался, что это маньчжуры совещаются, топчась на месте.

– Сиди здесь, Тин, а я гляну на богдойцев. Любопытство съедает.

– Не ходи. Не искушай духов. И так пока всё складно получается.

– Ладно тебе, я осторожно. Богдои сами перепугались. Я скоро.

Мишка озорно блеснул глазами и скрылся в траве. Вскоре он вернулся, по его довольному лицу Тин-линь сразу понял, что дела идут хорошо.

– Ну?

– Уходят богдои. Один хромает, кажется, это их начальник. И правильно делают. Нас они не видели, и знать, сколько нас, не могут. Места глухие, и духи им не помогают, – ответил Мишка, ухмыляясь в редкие усы.

– Тогда и мы пошли. Догонять надо своих. Небось тоже со страху дрожат, – нетерпеливо просил Тин-линь и тянул Мишку за рукав.

– Вот теперь пошли.

Уже не так тяжело, они двинулись в гору, пробираясь к тропе, проложенной ранее. Подходил полдень, жара становилась всё жгучей. Влажная и липкая тень тайги не освежала. Вышли на тропу и заспешили к товарищам.

– Теперь бы корейцев не встретить, а то и с ними хлопот не оберёшься, – заметил Тин-линь. В голосе не чувствовалось никакой неприязни к Мишке. Мишка тоже это уловил и довольный ответил:

– Догоним своих, передохнём и завтра повернём на заход. Пока мяса хватит дня на два, надо торопиться.

– Так хочется побыстрее до моря добраться. В печёнках сидит этот лес. Края его не видать.

– Какое оно, море? Ни разу не видел. И как оно нас встретит?

– Я о нём знаю тоже только от странников. Но уже несколько лет думаю о нём. По ночам раньше снилось, и вроде голоса звали меня. Чудно.

Легко разговаривать, зная, что опасность миновал. Все тяготы предстоящего пути, и та неизвестность, ожидающая их у моря, казалась не такой уж страшной и пугающей.

Глава 21. Корейцы

С тоскливым взором Мишка вёл своих товарищей к югу. Серые лица были изъедены мошкой и везде проникающим гнусом, Несколько дней блукали в чащобах под проливным дождём и сырыми порывами ветра.

Тин-линь говорил, что это ветер, дующий с моря, и он может продолжаться долго. Так оно и случилось. Почти неделю путники мёрзли. С трудом перелезали через завалы бурелома. На пути встречалось множество ручьёв, родившихся продолжительными дождями. Обувь совсем износилась, поэтому продвигались медленно и осторожно, берегли ноги.

Еда опять кончилась, в такую пору трудно было заметить даже хоть какого-нибудь зверька. Все попрятались в ожидании хорошей погоды.

На ночёвках Мишка с И-дуном плели примитивные обувки из лыка, надранного по дороге. Получалось грубо и неудобно, но другого ничего не могли придумать. Ждать чего-то им не приходилось. Голод терзал их внутренности, в глазах бегали цветные круги, голова частенько кружилась.

В поисках грибов шли не гуськом, а растянувшись в цепочку. Кое- что находили, но так мало, что долго так протянуть не удастся. Это все понимали, и молча с тоскливым выражением в затуманенном взоре, оглядывали друг друга, с трудом узнавая своих товарищей.