Ревизор: возвращение в СССР - Винтеркей Серж. Страница 8
А я за ней. Ну, что, будем в молчанку играть? Думаешь, что меня прогнёшь? Я спокойно и уверенно смотрел ей в глаза.
– Да. Милиционер прав, – первой сдалась она. – Сдвиг по фазе у тебя серьёзный.
В её взгляде я заметил испуг. О, бабуля, так всё-таки ничто человеческое Вам не чуждо. Она, видимо, тоже заметила что-то в моём взгляде и поспешно отвернулась к окну. Надо срочно исправлять ситуацию. Проблемы с близкими родственниками мне не нужны, от слова совсем.
– Бабуль. Да, ничего страшного. Просто, я не помню ничего, – решил я взять инициативу в свои руки. Но при слове «бабуль» её заметно передернуло.
– Я что, никогда не называл вас «бабуля»? – удивился я. – А как называл?
Она мельком взглянула на меня ошарашенно, но ничего не ответила. Я понял, что все сказанное звучит действительно довольно дико.
– Хорошо, – решил я зайти с другой стороны. – Как Вас зовут?
– Эльвира Эдуардовна, – медленно проговорила она, коротко взглянув на меня и опять отвернулась к окну.
– Если я буду к вам по имени отчеству обращаться, нормально будет?
В ответ тишина.
– Молчание знак согласия, – подвёл итог я. – Ну что, Эльвира Эдуардовна, может, поговорим? Вы же хотели от меня что-то услышать?
– Я хотела узнать, – повернулась она ко мне, – как ты в реке вчера оказался?
– Я тоже хотел бы это знать, – серьёзно ответил я.
– Милиция считает, что ты сам прыгнул, – заявила она, с вызовом глядя мне в глаза.
– Всё выглядит именно так. Но мне нечего вам сказать: я ничего не помню.
– Как ты мог?! – сорвалась она на крик. Всё-таки, женщина есть женщина.
– Тише, тише, – подошёл я к ней, заметив подступившие слезы, – Я не знаю, что меня заставило вчера так поступить, но я узнаю. И я больше никогда так не поступлю. Обещаю, – Я тряхнул её за плечи. – Всё позади, – постарался я успокоить её. Она взяла себя в руки и, отвернувшись к окну, вытерла глаза носовым платком. Потом повернулась ко мне, демонстрируя готовность продолжать разговор. Какой характер у женщины. Скала.
– Что дома? В семье происходит что-то неприемлемое для детской психики? – спросил я.
Она растерялась, удивлённо глядя на меня, но быстро собралась:
– Ничего необычного. Все как всегда.
– В школе? Не было ли конфликтов с кем-то? Не вызывали вас в школу недавно?
– Ничего такого, – в замешательстве ответила она.
– А учусь я как?
– Хорошо.
– Ну. И какие ещё есть мысли? Может, любовь несчастная?
– Не знаю, – буркнула она и присела на подоконник.
– Что делать будем? – примирительно спросил я, присаживаясь на подоконник рядом с ней.
– Не знаю.
– У меня есть несколько вопросов. Можно?
– Спрашивай.
– Матушку я видел сегодня. А мой отец?
– Нет у тебя отца.
– Без отцов дети не родятся. Кто он?
– Козёл.
– Правда? Неожиданно. А поподробнее?
– Шут бродячий.
– Как это?
– Геолог.
– О, как интересно! – воскликнул я. Но не успел представить себя в этой профессии, как получил удар локтем в ребро.
– Бабуля! Хорош! – простонал я, хватаясь за бок.
– Извини. На автомате.
– Что родители, в разводе?
– Да.
– Давно?
– Давно. Ты маленький был.
– Я с отцом знаюсь?
– Нет.
– Когда в последний раз виделись?
– Лет пять назад, может больше.
– Жаль. Мальчишкам отец нужен, – проговорил я и заранее встал, уверенный, что мне сейчас опять прилетит локтем в ребро. Но бабушка только посмотрела на меня выразительно сжав зубы, изображая ярость. Я улыбнулся ей в ответ. Сразу видно: она баба умная, сама понимает, что я прав. Я присел обратно на подоконник.
– Получается, со стороны отца проблем у меня быть не могло.
– Не могло, – подтвердила Эльвира.
– Иван, мой сосед по палате, сказал, что у меня сестра есть.
– Есть. Инна. Она на первом курсе меда в Минске училась, познакомилась с выпускником военного училища и вышла замуж. Он получил лейтенанта и был направлен служить в Пермь. Инна туда в мед перевелась, сейчас уже на четвёртом курсе.
– А Пермь отсюда далеко?
– Далеко.
– А мы, кстати, где?
– Брянская область. К Инке не наездишься. Она дочку прошлым летом родила. Правда, малышке там климат не подходит: за 8 месяцев уже 3 раза пневмонией переболела. Мать ездила к ним летом, после родов помочь. Я в сентябре с малышкой сидела: у Инки учеба в меде началась. Но вся наша помощь – мёртвому припарка. Малышка постоянно болеет, в ясли не ходит. Инка зимнюю сессию еле сдала. Одни тройки, стипендии лишили. Живут на одно жалованье мужа-старлея.
– Это, конечно, всё очень печально. Но, как думаешь, – я решил перейти на ты, – я же не мог из-за этого с моста прыгнуть?
– Нет, конечно, – согласилась бабушка.
– Какие у меня, вообще, отношения с сестрой?
– Никаких. Ваши интересы никогда не пересекались и не пересекаются.
– Хорошо. А что матушка, выходила замуж после моего отца?
– Нет.
– А у нас с Инкой один отец?
– Да.
– Выходит, со стороны семьи неприятности прилететь не могли, – констатировал я. – Остаётся профессиональная деятельность. Я ещё не работаю. Инка далёко. А вы с матушкой чем по жизни занимаетесь?
– Я и бухгалтер, и контролёр, и инженер. Сейчас на пенсии. На полставки подрабатываю на родном Механическом заводе. Полька экономист там же.
– Какая Полька?
– Мать твоя.
– А, понял. Полька это Полина?
– Аполлинария.
– Какое красивое имя, – удивился я. – Кстати, а как моего отца звали? Какое у меня отчество?
– Тарасович.
– Павел Тарасович Ивлев. А что, хорошо звучит.
– Дорасти ещё до Павла Тарасовича, – опять съязвила бабуля.
– Дорасту, куда я денусь!
Где-то в глубинах больничных коридоров послышалось: «Обед!». Я встал. Бабушка тоже. Она мне понравилась. Я взял её за руку и искренне произнёс:
– Бабуля Эльвира Эдуардовна. Очень, очень рад с Вами познакомиться.
Она смотрела на меня как на полоумного, но руку не забрала и даже немного улыбнулась. Надо все же продумать мне общение с близкими, а то совсем уж на сумасшедшего похож сейчас. Очень трудно оказалось вживаться в роль подростка. Взрослому мужику пацана изображать – задачка не из простых. Прожитые годы из головы не выкинешь. Но постараться надо, а то спалюсь.
Мы попрощались. Я попросил бабулю, если будет возможность, приходить еще. И пошаркал на полной скорости в сторону Хирургии к себе в палату. Навстречу мне буфетчица-хохотушка катила пустую тележку за очередной партией мисок с едой.
Эльвира Эдуардовна шла по коридору больницы и не могла прийти в себя. Мысли путались, заставляя ее то и дело замедлять шаг и в очередной раз прокручивать в голове разговор с внуком.
Павел был совершенно не похож на себя. Разговаривал очень странно.
Эльвира привыкла постоянно заботиться о нем, поскольку паренек рос хоть и смышленым, но совершенно бестолковым в бытовом плане. Внук был довольно общителен, друзья у него были, но очень уж незрелым и импульсивным был пока. Да еще и в Дианку эту влюбился, будь она неладна.
Узнав о случившемся, женщина была готова увидеть сломленного, ищущего защиты и утешения подростка.
Но сегодня перед Эльвирой стоял совершенно другой человек. Враз повзрослевший, рассудительный, владеющий эмоциями. Ни тени произошедшего, ни слова жалоб. А от его обращения на «вы» и по имени отчеству вообще мороз пробирал по коже. А все эти рассуждения о возможных причинах прыжка с моста и расспросы о семье?!
Как же так могло произойти? Неужели человек в одночасье может так измениться внутренне?
Что же с ним такое произошло? – в очередной раз подумала Эльвира и, покачав головой, задумчиво вышла из больницы.
Я сел на свою постель.
На соседней койке Иван приподнялся на локте и спросил меня:
– Ну, как тебе бабушка? – поинтересовался он, многозначительно растягивая последнее слово.