Двигающийся палец - Кинг Стивен. Страница 2

Разве что воздух в трубах.

Вай Митла была из тех женщин, которые двигаются с таким изяществом, что кажутся чуть ли не хрупкими… но Говард был на ней женат двадцать один год и прекрасно знал, что никакой хрупкости в ней нет и в помине. Она ела, пила, работала, танцевала и занималась любовью в одном и том же темпе — напористом. Она ворвалась в квартиру, как небольшой ураган. Правой рукой она прижимала к груди объемистый бумажный мешок. Не останавливаясь, она внесла его в кухню. Говард слышал, как мешок раскрылся, хлопнула дверца холодильника и затем закрылась. Вернувшись, она швырнула Говарду свое пальто.

— Повесь, пожалуйста! — попросила она. — Я сейчас описаюсь! Ей богу! Фью!

«Фью!» было любимым междометием Вай.

— Конечно, Вай, — произнес Говард и встал с темно-синим пальто Вай в руках. Он не сводил с нее глаз, пока она бежала по коридору и через дверь ванной.

— Электрокомпания очень любит, когда ты оставляешь включенный свет, Гови, — крикнула она через плечо.

— Я нарочно, — ответил он. — Знал, куда ты сразу помчишься.

Она засмеялась. Он слышал шорох ее белья.

— Ты слишком хорошо меня знаешь — у посторонних это называется любовью.

«Надо сказать ей — предупредить ее», — подумал Говард, зная, что не сможет этого сделать. Что он ей скажет? Берегись, Вай, там из трубы раковины торчит палец, не дай ему ткнуть тебя в глаз, когда наклонишься за стаканом воды?

Кроме того, это ведь просто галлюцинация из-за воздуха в трубах и из-за того, что он боится мышей. Теперь, когда прошло несколько минут, он в это почти верил.

Как бы там ни было, он стоял с пальто. Вай на руках, ожидая, когда она завизжит. И спустя десять-пятнадцать бесконечных секунд услышал:

— Боже мой, Говард!

Говард подскочил, еще крепче прижимая пальто к груди. Сердце, уже было успокоившееся, снова начало выстукивать морзянку. Он порывался заговорить, но слова застревали в горле.

— Что? — наконец выговорил он. — Что такое, Вай?

— Полотенца! Попадали на пол! Что случилось?

— Не знаю, — отозвался он. Сердце колотилось еще быстрее, и он не мог определить, чем было тошнотворное ощущение где-то в самом низу живота -облегчением или ужасом. Наверное, он свалил полотенца, когда налетел на стену.

— Наверное, привидения, — сказала она. — Кроме того, не хочу тебя пилить, но ты забыл закрыть раковину.

— Извини, — произнес он.

— Ну да, ты всегда так говоришь, — донесся ее голос. — Ты, наверное, хочешь, чтобы я туда свалилась и утонула. Когда-нибудь так и случиться! — Чавкающий звук — она сама заткнула пробку. Говард выжидал, затаив дыхание, все еще сжимая пальто.

— У кого рекорд по количеству удалений за одну игру? — спрашивал Алекс Требек.

— Том Сивер? — Милдред слегка откинулась.

— Роджер Клеменс, бестолочь, — сказал Говард.

Пш-ш-ш! — донесся шум сливаемой воды. Вот сейчас наступит момент, которого он ждет (до Говарда только сейчас дошло), пауза, казалось, длится бесконечно. Потом взвизгнул кран с горячей водой (он все собирался починить этот кран и все забывал), вода потекла в раковину, и Вай начала мыть руки.

Никакого визга.

А откуда быть визгу, если никакого пальца нет?

— Воздух в трубах, — более уверенно произнес Говард и пошел вешать пальто жены.

Она вышла, оправляя юбку.

— Я принесла мороженное, — сказала она, — вишневое с ванилью, как ты хотел. Но для начала давай попробуем пиво, Гови. Новый сорт. Называется «Американское зерно». Я о таком никогда не слышала, но оно было на дешевой распродаже, и я взяла шесть банок. Не рискнешь — не выиграешь, так ведь?

— Точно, — сказал он, морща нос. Когда Вай принесла ему из кухни стакан со своим новым приобретением, он понял, что страх прошел. Он решил, что лучше страдать галлюцинациями, чем наблюдать, как настоящий палец высовывается из слива раковины — живой, указующий во все стороны.

Говард опять уселся на стул. Когда Алекс Требек объявил тему последней суперигры — шестидесятые годы, он задумался над тем, что ему было известно из различных телепередач: галлюцинации бывают у людей, страдающих либо а) эпилепсией, либо б) опухолью мозга. И таких передач он помнил немало.

— Знаешь, — сказала Вай, возвращаясь в комнату с двумя стаканами пива, — не нравятся мне вьетнамцы, которые держат этот магазин. И, наверное, никогда не понравятся. По-моему, они подлые.

— Ты видела, чтобы они делали что-нибудь подле? — спросил Говард. Он и сам считал, что супруги Ла какие-то не такие… но сегодня это его мало волновало.

— Нет, — ответила Вай, — не видела. Тем более они подозрительные. И еще они все время улыбаются. Отец меня всегда учил: «Нельзя доверять улыбающемуся мужчине. И еще он говорил… Говард, с тобой все в порядке?

— Что он говорил? — спросил Говард, делая слабую попытку вернуться на землю.

— Очень мило, дорогой, ты бледный, как молоко. Что с тобой? Тебе плохо?

«Нет, — хотелось сказать ему, — мне не плохо — это слишком мягко сказано. Я думаю, нет ли у меня эпилепсии или опухоли в мозгу, Вай, -может от этого стать плохо?»

— Наверное, заработался, — сказал он. — Я тебе рассказывал про эту новую налоговую декларацию. Больница Светой Анны.

— А что там?

— Клубок змей, — произнес он, что тут же вызвало ассоциации с ванной — с раковинным сливом. — Нельзя доверять монахиням вести бухгалтерские книги. Это надо записать в Библии для полной надежности.

— Ты позволяешь мистеру Латропу садиться себе на шею, — отрезала Вай. — Так и будет, пока не научишься стоять за себя. Хочешь иметь инфаркт?

— Нет.

«И эпилепсии, и опухоли в мозгу тоже не хочу. Прошу тебя, Господи, сделай это одноразовым явлением. Ладно? Однажды привиделось — и чтобы больше не повторялось. Ладно? Пожалуйста. И чтоб с сахарком, ладно?»

— Да уж, конечно, — печально заметила она. — Арлан Кац на днях говорила, что если мужчинами моложе пятидесяти случается инфаркт, им очень редко удается выкарабкаться. А тебе только сорок один. Ты должен уметь постоять за себя, Говард. Не быть таким размазней.

— Видимо, да, — задумчиво произнес он.

Алекс Требек задал финальный вопрос суперигры: «Группа хиппи, которые проехала на автобусе из конца в конец Соединенных Штатов с писателем Кеном Кизи?» Заиграли музыкальную заставку финала. Двое мужчин-участников сосредоточенно писали. Милдред, женщина с микроволновой печью в ухе, выглядела растерянной. Наконец и она принялась что-то царапать. Энтузиазма у нее явно не наблюдалось.

Вай отхлебнула большой глоток.

— Э-э! — воскликнула она. — Неплохо! И всего два шестьдесят семь за шесть банок!

Говард тоже отпил. Ничего особенного, но пиво все же было влажное и к тому же холодное. Уже утешительно.

Оба мужчины даже и близко не попали. Милдред тоже ошиблась, но по крайней мере хоть что-то знала. — «Веселые ребята?» — написала она.

— «Веселые проказники», жопа: — буркнул Говард.

Вай восхищенно посмотрела на него:

— Ты все на свете знаешь, Говард, правда?

— Если бы, — вздохнул тот.

Говард не был особым любителем пива, но в этот вечер осилил три банки из приобретения Вай. Он надеялся, что пиво поможет ему быстрее уснуть. Он боялся, что всю ночь будет ворочаться, думая о том, что привиделось ему в раковине. Но, как часто объясняла ему Вай, в пиве полно витамина Р, и около восьми тридцати она отправилась в спальню переодеться в ночную рубашку. Говард с явной неохотой проследовал в ванную облегчиться.

Прежде всего он подошел к раковине и заставил себя заглянуть туда.

Ничего.

Уже облегчение (в конце концов, лучше галлюцинация, чем настоящий палец, отметил он про себя, несмотря на вероятность опухоли в мозгу), но изучать слив глубже все равно не хотелось. Медная крестовина внутри, предназначенная для того, чтобы улавливать клочья волос или, допустим, булавки, исчезла много лет назад, так что слив представлял собой просто темную дыру, окруженную кольцом из нержавеющей стали. Она смотрела на тебя, как пустая глазница.