Я выбираю тебя - Робертс Нора. Страница 3

– Потрясающе, – пробормотал Слейд. «Вот так вот, раз – и мордой об стол», – подумал он про себя.

– Я занимаюсь убийствами, а не кражами.

– Вы полицейский, – коротко отрезал Додсон.

– Ну да, – протянул Слейд, подразумевая массу непечатных выражений.

Нянчиться с богатой идиоткой, которую потянуло на криминал для куража. А то еще девица чересчур не от мира сего, чтобы замечать происходящее у нее под носом. Тоже не сахар.

– Потрясающе, – повторил он, медленно приходя в себя. И то – удар что надо! Нет, как только Дженис окончит колледж, он уйдет немедленно. Оставит эту собачью работу и займется исключительно писательским трудом. Он устал. Устал от грязи, тщеты, устал по долгу службы иметь дело с отбросами человечества. Устал каждый день видеть испуганное лицо матери, когда она открывает дверь, каждый день ожидая, он это или несут его труп. Он вздохнул: а куда, собственно, деваться? Может быть, пара недель в Коннектикуте будет приятной переменой. В конце концов, зачем сразу думать о самом плохом?

– Когда? – грубовато осведомился он у Додсона.

– Послезавтра, – спокойно ответил тот, – а сейчас я введу вас в курс дела, а потом позвоню Джессике. Надо же известить ее о вашем приезде.

Слейд передернул плечами, уселся и приготовился слушать.

1

Осень еще едва коснулась деревьев. На фоне холодного ярко-голубого неба все краски ожили, приобретя какой-то яростный оттенок. Между холмов на восток к Атлантике вилась дорога, ветер был прохладный, пахучий. «Интересно, – подумал Слейд, – как давно я не вдыхал такой свежести». Никаких тебе выхлопных газов. Когда его книгу примут к изданию, он, возможно, сумеет увезти мать и Дженис из города. Они поселятся где-нибудь в сельской местности или недалеко от океана, снимут домик. А то и купят. Да, так было всегда. Всегда он себе обещал: когда-нибудь, как только. Он не мог позволить себе думать более уверенно.

Еще год службы в полиции, еще год экономии, когда с трудом наскребешь деньги на обучение сестры, и тогда… Тряхнув головой, Слейд включил радио. Что толку витать в облаках. Он приехал в Коннектикут не для того, чтобы наслаждаться пейзажами. Это всего лишь еще один вид службы, который ему особенно не по нутру.

Джессика Уинслоу, богатая наследница двадцати семи лет. Единственная дочь судьи Лоренса Уинслоу и Лоррэн Нордан Уинслоу. Окончила «Рэдклифф», была старостой на последнем курсе. Все пуговицы аккуратно застегнуты, волосы собраны в конский хвост. Свитера от Ральфа Лорена и кроссовки от Гуччи.

Стараясь не поддаваться предвзятости, он продолжал перебирать в уме факты и фактики. Четыре года тому назад Джессика обосновалась здесь, так сказать, в родовом поместье. Занималась главным образом тем, что делала дорогостоящие покупки. «Хороший предлог выезжать на увеселительные турне в Европу», – подумал он почему-то с ожесточением.

Майкл Адамс, помощник Джессики Уинслоу и главный закупщик в настоящее время. Тридцать два года, окончил Йель. «Важная фигура», – подумал Слейд. Он еще разок вдохнул полной грудью, с полным удовольствием ощущая особенность здешнего воздуха. Ну, значит, так – сын Роберта и Мэрион Адамс, представитель другой известной коннектикутской семьи. Никаких особенных подозрений, но Слейду велено взять его на заметку. Слейд положил локоть на открытое боковое окно. Как главный закупщик, Адамс имеет прекрасные возможности вести заокеанские операции.

Дэвид Райс, помощник в магазине, работает года полтора. Парень молодой и старательный. Сын Элизабет Райс. Она много лет управляет поместьем Уинслоу. Додсон сказал, что Дэвиду часто поручают вести дела под его личную ответственность. А стало быть, мальчик вполне может с успехом орудовать на месте.

Слейд методично и последовательно перебрал в уме весь штат прислуги. Садовник, кухарка, домоправительница, дневная горничная. «Господи помилуй, даже противно, – подумал он. – И все эти люди должны прислуживать одной-единственной персоне. Эта фифа небось яйцо всмятку не сварит даже под страхом смерти».

Ворота усадьбы были открыты достаточно широко, чтобы можно было проехать двум автомобилям одновременно. Слейд свернул на длинную, выложенную каменными плитами подъездную аллею, обсаженную разросшимися кустами уже отцветшей азалии. Послышалась одинокая птичья трель, затем наступила тишина. Он проехал еще с четверть мили, прежде чем заглушил мотор у самого дома.

Дом был большой, но Слейд вынужден был признать, что здание отнюдь не подавляло своими размерами. Кирпич был старинный, выцветший на солнце и разъеденный морским солоноватым воздухом. На высокой сводчатой крыше торчали несколько разномастных труб. Из одной в небо тянулась струйка дыма. Серые ставни были вовсе не декоративным добавлением. Они вполне могли служить защитой от штормового ветра с залива. В воздухе запахло хризантемами.

Кусты были огромные и росли почти вплотную к дому. Цветы, ржаво-коричневые, золотистые и медные, выступали из ярко-красной листвы. Их вид его просто очаровал. И горьковатый древесный дым только усиливал ощущение покоя. А в его жизни покоя было так мало. Тряхнув головой, чтобы избавиться от вздорных мыслей, Слейд поднялся по ступенькам к входной двери и изо всей силы постучал кулаком. Звонки он ненавидел.

Не прошло и минуты, как дверь отворилась. Ему пришлось опустить взгляд, чтобы увидеть крошечную пожилую женщину с некрасивым, но приятным лицом. Волосы с проседью, аккуратность и достоинство. До него донесся хвойный запах. Надо же, похоже, здесь полироль, как и на кухне его матери.

– Чем могу служить? – Голос с новоанглийским акцентом. Подчеркнуто широкие гласные.

– Я Джеймс Слейдермен. Мисс Уинслоу ждет меня.

Женщина бросила на него немного недоверчивый взгляд. Глаза у нее были черные, и жизнь явно приучила ее не раскрывать объятий первому встречному.

– А, вы, наверное, тот писатель, – решила она, нисколько не потрясенная этим обстоятельством. Отступив назад, она разрешила ему войти.

Дверь закрылась, и Слейд осмотрелся вокруг. Тщательно натертый светлый дубовый паркет казался уже несколько утомленным от долгой службы. На стенах, оклеенных обоями цвета слоновой кости, висело несколько картин. На высоком круглом столике расположилась зеленая стеклянная ваза с осенними цветами. Богатство нигде не высвечивалось, но оно здесь было. Репродукции с этих картин он видел в каталоге. Голубой шарф, небрежно брошенный на перила, был из натурального шелка.

Слейд уже было повернулся к домоправительнице, когда услышал быстрый стук каблуков наверху. Джессика, а это была именно она, буквально слетела вниз по резной лестнице. Сплошное движение – облако светлых волос и развевающиеся юбки. Этакий небольшой вихрь местного значения. Бешеная энергия, быстрота и натиск. И, вернее всего, масса мелких неурядиц.

– Бетси, пусть Дэвид полежит, пока жар не спадет. Не позволяй ему подниматься с постели. Черт, черт, я же опаздываю! Где мои ключи?

Не добежав до Слейда буквально трех дюймов, она остановилась столь резко, что едва не упала, потеряв равновесие. Он машинально придержал ее за руку, остановив падение. Едва переведя дыхание, она уставилась на Слейда.

А Слейд в свою очередь разглядывал ее.

У нее было утонченное лицо – нежно очерченный овал, едва намеченные скулы. Какая здесь намешана древняя кровь? Индейцы, викинги, кельты? Глаза были большие, цвета старого виски. Между бровями едва виднелась черточка, свидетельствующая об упрямстве. Слейд вспомнил, что у его сестры такая же. Мисс Уинслоу маленького роста. Она едва доставала макушкой до его плеча. От нее пахло чем-то осенним: цветами и дымом. Рука, за которую он ее держал, была тонкой и изящной. Он почувствовал известную неловкость, что порой случается между мужчиной и женщиной, – и поспешно убрал свою руку.

– Это мистер Слейдермен, – объявила Бетси, – тот самый писатель.

– О да, – Джессика улыбнулась, и черточка между бровями исчезла, – дядя Чарли предупреждал меня о вашем приезде.