В поисках Челограда (СИ) - "Missandea". Страница 41

Эпилог

Тоня, конечно же, офигела, когда я вдруг позвонил ей из бесплатного уличного автомата с прилепленной на боку кляксой – всё ещё работавшее свидетельство заботы Инов о человеческом стаде. – Ты вернулся! – выдохнула она в трубку и стала повторять, словно заклинание: – Вернулся, вернулся… – Ну, я же обещал! – Где ты?! – голос её дрожал. – Да тут прямо, недалеко от твоей работы! – К выходу… подходи к выходу, я… – она шмыгнула носом. – Я прямо сейчас спускаюсь! Она вылетела из здания, словно вихрь, я побежал ей навстречу и поймал в раскрытые объятия, оторвал от земли, закружил. Тоня плакала и смеялась одновременно: прошло почти четыре месяца, а от меня ни слуху ни духу – она думала, убили! Я рассказал ей о коме, и Тоня сразу обеспокоилась насчёт моего здоровья, требуя немедленно обследоваться, – насилу убедил, что Жужа всё уже сделал и беспокоиться не о чем. Просвети лучше, какая тут, на Земле, вообще обстановка, попросил я, и инфа Жужи, что после головокружительного переворота на Шуржешише обществу Инов стало “совсем не до бледных получервей”, полностью подтвердилась. Рептилоиды обратились ко всем народам Земли с наспех составленными заявлениями, будто на Шуржешише произошла ужасная природная катастрофа, унёсшая жизни многих Инов и всех людей в Челограде, поэтому они вынуждены свернуть свою гуманистическую деятельность до лучших времён и отбыть восвояси. Заявления эти глубоко потрясли общественность и вызвали целый вал вопросов, но рептилоидам было на это плевать. Ничего больше не объясняя, они быстренько свернули тут свою деятельность, собрали пожитки и покинули Землю, чтобы налаживать собственную, резко изменившуюся, смертную жизнь. Преследования Майи, после уничтожения артевируса, я мог больше не опасаться. ВСБ Инами больше не контролировалась, а главное, не спонсировалась, поэтому влияние своё сразу утратила, и там стопудово царили разброд и шатания. Научный центр, где меня чуть не разобрали на молекулы, перестал быть подпольным, стал называться “Центр изучения инопланетных технологий”, и Майю там уже месяца два как не видели. Позже, наговорившись и наобнимавшись с Тоней всласть, я отпустил её обратно на работу, взяв обещание, что мы встретимся вечером, после чего позвонил Антону. Он обрадовался моему голосу, как ребёнок. Торжествующе завопив: “Жив курилка!” стал расспрашивать как да что, а потом сообщил, что они с Майей через неделю женятся и пригласил нас с Тоней на свадьбу. Пока я изо всех сил соображал, как бы так потактичнее напомнить, что его невеста собиралась лишить меня жизни ради собственного бессмертия, Величко поспешил заявить: – Ты не злись на неё Лёша, пожалуйста! Она такой стервой была, потому что семьи у неё не было! ВСБ вместо семьи и недостижимые цели вместо нормального женского счастья, ты понимаешь? Я промычал что-то нечленораздельное. А он рассмеялся и огорошил: – Да она беременна, Лёшка, беременна! У нас будет ребёнок! – Ух ты, поздравляю! – я совсем растерялся: вот же блин!.. – Спасибо! Когда Майка об этом узнала, у неё вся дурь из башки, как пробка из бутылки, вылетела! Ины, бессмертие, ВСБ – всё это осталось в какой-то другой, будто бы даже и не её, жизни!.. Он что-то ещё говорил, возбуждённо и счастливо, и в итоге взял-таки с меня обещание явиться к нему на свадьбу. На этом, однако, сюрпризы не закончились! Следующий ждал меня, когда я приехал в свой бывший интернат. Новый охранник был мне незнаком, на территорию меня не пустил, вместо этого позвонил секретарю директрисы и та, узнав, что явился тот самый, отобранный в Челоград, Пегов, которого одни Ины умыкнули из под носа других, лично выскочила на проходную убедиться, что это не розыгрыш и я действительно тот, за кого себя выдаю. Потрясённая, кажется, до самых печёнок, она проводила меня к себе в кабинет. Я как мог короче обрисовал ей ситуацию и спросил, нельзя ли пожить где-нибудь в интернате, пока власти не решат вопрос, куда меня поселить. – Ох, Пегов! – покачала головой Раиса Петровна. – Такой бардак нынче творится… я, конечно, постараюсь помочь, но на быстрое решение вопроса рассчитывать не приходится… Поселить тебя в интернате вот прямо сейчас не могу – официально ты здесь больше не числишься, какие у меня основания? А нелегально тебя пристроить – время сейчас не то: Ины нас бросили, система меняется, министерские чуть не каждый день бродят… – Ладно, я понял! – слушать всё это было обидно и неприятно, но что же я мог поделать? – Буду искать варианты. – Ты, Лёша, в районную администрацию обратись, а я, со своей стороны, буду действовать через министерство и другие инстанции. – Хорошо, Раиса Петровна, сделаю, как вы говорите, а пока скажите, как бы мне нашу бывшую воспитательницу, Валентину Степановну, разыскать? – Риглеву что ли? – улыбнулась директриса. – Так чего её искать – здесь она! – В смысле – здесь?! – В интернате. Я, как Ины ушли и возможность открылась, сразу же ей позвонила: такие кадры на дороге, знаешь ли, не валяются! Скоро месяц, как она снова у нас работает. – А Альбов? – вырвалось у меня. – Альбов Борис Евгеньевич? Учитель физики в старших классах! Он, случайно, к вам не вернулся? – Альбов Борис Евгеньевич? – нахмурилась директриса. – А-а, это которого ВСБ арестовала?.. Нет, про него не знаю – его я обратно к нам не звала… – А позвонить ему можно? У вас ведь остался его телефон? – Зачем тебе? – Я… я поговорить с ним хочу, он… – я вновь вспомнил тот кошмарный момент, как он посмотрел на меня, когда его уводили, как думал, что это я его сдал. – Он родителей моих хорошо знал. – Серьёзно? – изогнула бровь директриса. – Как тесен мир, надо же… – Она принялась барабанить пальцами по столу. – Слушайте, Раиса Петровна, ну вы же сами сказали, мне надо искать варианты, где жить, а он – старый верный друг нашей семьи, вдруг пустит пока к себе? Иначе так и будете со мной маяться, потому что я не отстану: так и буду сюда ходить и к вам приставать, а куда мне деваться?! А то ещё и на телевидение заявлюсь и как начну там всю правду-матку резать, что Ины на Шуржешише (да и здесь тоже!) с нами – детьми! – делали, вот журналюги тогда сюда, в интернат, ломанутся про меня расспрашивать, будет вам спокойная жизнь! – Ого! – такого заинтересовано-изумлённого лица я ни разу у директрисы не видел. – Вот так Пегов-ботан, книжный червь! Ну и ну… а ты изменился, однако! – Вырос, наверное, – мрачно обронил я. – А может быть, вы меня просто не знали? Да и сейчас ещё ничего ровным счётом не знаете! – Может быть. Она усмехнулась и, позвонив в отдел кадров, распорядилась прямо сейчас найти и сообщить ей телефон Альбова. Потом её срочно вызвали в министерство, а я прямо от секретаря позвонил Борису Евгеньевичу. Он оказался дома и, как это ни удивительно, с первого слова узнал мой голос. Я сказал, что очень хочу отдать ему кое-что и поговорить. – Приходи! – просто ответил он и продиктовал адрес. Я прогулялся по территории, выкопал зушку, а после встретился с Риглевой, чтобы доложить, что просьбу её разузнать насчёт Матвея Колчановского выполнил, а заодно рассказать, что именно рептилоиды делали с такими, как я, на своём долбанном Шуржешише. Валентина Степановна изо всех сил пыталась держать себя в руках, но под конец моего рассказа не выдержала и расплакалась. Я тихонько ждал, пока она успокоится, чтобы попрощаться и уйти, когда она сказала сквозь слёзы: – Хорошо, что они не успели забрать тех ребят из первого высшего класса. – Это которых якобы лечили от внезапной инфекции? – Не только. Ины говорили, что дела в Челограде идут настолько успешно, что скоро такой жёсткий отбор уже не потребуется и там будут готовы принять сразу многих и даже раньше, чем наступит их совершеннолетие. Заберут лучших по показателям да плюс тех, кто болел инфекцией, чтобы окончательно долечились в недоступных на Земле условиях. Морочили голову, что как только молодые люди будут расселены, Ины пригласят на Шуржешиш телевидение… Массив запускателей (естественные аномальные, которым встроили какие-то микрокоммы) и массив кандидатов (новые аномальные, которым внедрили цепочки аномальных генов, замаскировав это под лечебную процедуру). Название “запускатели” недвусмысленно намекает, что они должны были – очевидно, с помощью микрокоммов – запустить у кандидатов аномалию. – То есть эти долбоящеры смылись раньше, чем закончили свои чёртовы опыты, – уточнил я. – Да, это только в планах осталось, – я видел, как Риглеву покоробила моя грубость, но она предпочла об этом смолчать, и, промокнув глаза, улыбнулась: – Все детки здесь!.. Ой! – она взглянула на часы и вскочила. – Мне же к своим пора! Лёша, ты извини, но… – Да-да, конечно, Валентина Степановна! Я уже ухожу. Попрощавшись с Риглевой, я двинул на выход по коридору учебного корпуса, как вдруг… Они здесь, я их чувствую! Я остановился посреди коридора и, чуть подумав, направился в библиотеку. Ноги несли меня так легко, будто пёрышко, по лицу расплывалась улыбка. Поздоровавшись с Мартой Георгиевной, я прошёл в читальный зал. Сейчас здесь никого не было, но ожидание переполняло меня, словно вода – поднимавшуюся всё выше и выше волну. Я сел за одну из парт и ощутил, что сюда вот-вот войдёт первый из них. Спустя секунд тридцать раздались шаги, а за ними ещё и ещё. Ребята заходили в читальный зал и занимали места рядом со мной: они казались немного удивлёнными, но тоже улыбались. Едва все расселись, вошла библиотекарша и, с беспокойством оглядев нашу группку, спросила: – А книжки-то вы брать собираетесь? – Нет, Марта Георгиевна, спасибо, – ответил один из нас. – Мы просто хотим кое-что обсудить. – Надеюсь, вы ничего тут… неправильного не замышляете? – Нет, нет, обещаем! – откликнулись сразу несколько голосов. – Что ж… ладно, общайтесь, – великодушно разрешила библиотекарша и неторопливо вышла из читального зала, не забыв остановиться на пороге и пронзить нас строгим взглядом: мол, я с вами разберусь, если что! Мы дружно кивнули. – Давайте для начала познакомимся, – предложил я. – А то я не всех вас помню по именам, всё-таки в другом классе учился! Я – Лёша Пегов. – Слава Патрушев. – Марат Вайтулин. Это естественные аномальные, остальные четверо – массив кандидатов. – Как мы назовём это? – спросил Слава, после того, как остальные: Лёвчик, Витёк, Даня и Колька представились. – Телепатия, типа? – пожал плечами Даня. – Не-е, – возразил Лёвчик. – Телепатия, это же когда мысли читают! – Ну? – Да чего – ну? Ты знаешь, о чём я сейчас думаю? – Лёвчик закатил глаза. – Как обозвать то, что мы делаем? – кисло предположил Даня. – Да ни фига! Я об иновских кляксах на наших компах думал: как бы их оторвать, но чтоб всё равно работало! – А я тоже об этом подумал! – заметил Марат. – Передалось? – Ну не знаю, – покачал головой Слава, – другие-то ведь другое подумали! – И всё равно это не совпадение, – сосредоточенно пробормотал Марат. – Я раньше столько много не знал! – Точняк! – вступил в разговор Колька. – Что знает один, знают все – вот как это работает! Не мысли, а знания… – Сеть! – внезапно возопил молчавший всё это время Витёк. – Давайте назовём это сетью! – Информационная сеть, – согласился я. И включил её ты! С моей помощью. – Круто! – выдохнул Колька. – А девчонок “с инфекцией” мы в нашу сеть возьмём? – Да легко! – улыбнулся я, заметив, как покраснели Колькины уши: вопрос явно был задан ради одной, конкретной, девчонки. – А ребята из других интернатов? Их Ины тоже обрабатывали! – напомнил Марат и, обведя всех взглядом, спросил: – Все про эту нашу якобы инфекцию правду видели? Пацаны закивали, а я вдруг почти физически ощутил, как прослушанная мной запись разговора Зсишиза с Бвужушем ходит из сознания в сознание, словно файл по компьютерам. – Ребят из других интернатов тоже подключим! – пообещал я, и тут же наружу рванулась следующая идея: – Возможно, когда-нибудь мы сделаем такую инфосеть доступной не только нам, но и всем людям вообще! – Но у них же нет… – начал было Даня, но тут же хлопнул себя ладонью по лбу: – Компы! Ну, компы же, блин! – Да, да, сеть через компы, когда каждый сможет к ней подключиться и узнать всё на свете! – подхватил Витёк. – Всё, что знают другие! – Сначала надо от иновских клякс избавиться! – остудил его пыл Лёвчик. – Избавимся! – уверенно заявил Слава, и все остальные кивнули. – Вы представляете, как мы начнём соображать, когда всех, кому Ины подарки оставили, к нашей сети подключим?! Вот это будет силища!