Канарейка (СИ) - Страйк Кира. Страница 68

А нам? Вот подросток ведь ещё. При этом, всё-таки, принц - надёжа и опора целого государства, мужчина. Но маленький. А обратиться как к маленькому нельзя. Дилемма. Не петь же ему про мёртвых соловьёв.

Рей немного облегчил муки заявлением, что так глубоко подобными вопросами никто особо не заморачивается. Выступление на площади - больше для народа. Однако, мой личный настырный перфекционизм никак не хотел склонять голову перед его доводами. Поэтому, к наработанному репертуару добавились ещё две песни. На страх, как говорится, и риск. Впрочем, здесь со мной уже никто особо не спорил.

Город был полон приезжими со всей страны. После торжества начнётся большая трёхдневная ярмарка. Со всех уголков в столицу стекались торговцы и самые разнообразные труппы. Кому не доведётся выступить сегодня - возьмут своё в последующие дни.

Боже, кого здесь только не было. Актёры, певцы, цирковые артисты... Канатоходцы удивляли зевак мастерством балансировки, выделывая кульбиты над их головами. Силачи на потеху публике жонглировали гирями. От красочных костюмов, флагов и цветов рябило в глазах. Свободным оставался только пятак с огромным помостом перед традиционным амфитеатром для знати, где должно состояться главное представление.

Всё общественное внимание обратилось к эпицентру площади, как только трубы оповестили о прибытии королевы с принцем и приближённых ко двору.

Именинник - чуть полноватый темноволосый мальчик с умными глазами и располагающей улыбкой торжественно помахал народу рукой и присел рядом с матерью.

А его здесь любили. Не зря Элеонора прилагала для этого усилия. Сколько смотрела вокруг, на лицах людей только расцветали ответные улыбки. Отцы поднимали ребятню на плечи, чтобы тем было возможно получше разглядеть принца.

Королева дала возможность подданным немного выплеснуть эмоции, и представление началось. В целом, оно шло по уже виденной мною схеме на торжествах по случаю свадьбы королевской четы. Особо порадовали кукольники, которые максимально приблизились к детской теме, показав сказку про отважного принца, как водится, на белом коне.

И вот наступила наша очередь. По просьбе её величества в программу включили песню, которая так покорила правителей и жителей Блусторда. Ну вы знаете, для кого в этот раз я её пела. Он тоже знал. И поверьте, каталонцы отреагировали не менее горячо, чем соседи. Свист, овации и одобрительные возгласы поутихли лишь тогда, когда я вывела на сцену Флёр.

В этот раз для выступления было выбрано чёрное платье, богато расшитое серебром. Флёр блистала рядом в красном с золотом.

-Прости, ребёнок, за то, что нормальное беспечное детство для тебя вещь совершенно недостижимая. -мысленно извинилась перед сидевшим на высоком месте маленьким мужчиной, и кивнула Рею.

Заиграл клавесин.

- На шарике этом летающем с которого спрыгнуть нельзя

Эпоха досталась нам та ещё, но плакать не будем, друзья.

Пусть редко удача встречается, и выстлан не розами путь,

И всё, что на свете случается, от нас не зависит ничуть.

Зависит всё, что в мире есть, от поднебесной выси,

Но наша честь, но наша честь от нас одних зависит...*

Двум девочкам исполнять мужскую песню - эксперимент рисковый, но нам с Флёр удалось тронуть в сердцах слушателей нужные струны. Принц и Элеонора сидели с прямыми спинами, слушая слова. На секунду столкнувшись глазами с королевой, поняла, что угадала. Тому подтверждением был едва уловимый одобрительный кивок.

Однако, хоть и волнительно было выходить с этой мушкетёрской темой, больше я переживала за следующий номер. Дело в том, что петь песню будет Флёр. Одна. Я решила, что в устах юной девушки её содержание прозвучит... неубедительно, что ли. А вот глубокий голос подруги, её возраст... Да и вообще хотелось, чтобы Флёр публично снова вышла из тени, как самостоятельная величина. А если уж совсем просто и честно, учитывая их старую, хоть и не официальную дружбу, она имела гораздо больше прав, чем я, разговаривать этой песней с королевой.

В общем, пусть меня после этого праздника распнут, но не смогла обойти вниманием Элеонору. Как же она? Понятно, что глава целого государства, но в первую-то очередь - человек. Мама. Это ведь её ребёнок, её гордость и сила. Правда, когда варианты только планировались, всё, вроде, казалось уместным и сногсшибательным. Сейчас же ноги отнимались в ожидании реакции. С затаённым сердцем слушала звуки вступления.

- Зёрнышко роняет колос золотой, и росток питается корнями

Так же подрастает мой сынок родной, себе на радость и на радость маме.

- Мама, что ты плачешь?

- Ничего. Мне попала в глаз сориночка.

Нету у меня дороже никого, чем тебя сынок, моя кровиночка.**

Знаете, Флёр оставила сложные оперные приёмы, которые в этой песне совершенно не нужны, и просто сердечно пела. Как Ваенга, но с другой силой голоса. Не знаю, как объяснить... Вот если неповторимую эмоцию автора оставить, а голоса добавить.

Если её величество предыдущий номер слушала с гордой осанкой, то сейчас женщина просто остекленела. Ей, сильной, эмоции не по статусу. Тем более такие личные. В какой-то момент я пожалела, что обрекла её на это испытание. На лице Элеоноры жили одни глаза, неотрывно смотревшие в глаза Флёр. Да к концу песни, кажется, зашевелились губы, повторяя за подругой слова.

Мальчишка только раз глянув на мать, сжал ладошкой её руку и опустил ресницы, пряча взгляд, обращённый в себя. Наверное, при всей любви и желании, королевам даже наедине не полагается говорить своим детям таких простых и нужных слов. Сейчас он понимал, что каждым стуком сердца его мама отзывается на песню. Как будто это она с ним сейчас разговаривает.

Когда Флёр допела, кисть Элеоноры дрогнула... остановилась... и тонкие ладони на секунду всё-таки сложились в молитвенном жесте. Принимая море заслуженных оваций, в которых подругу щедро купала площадь, она медленно, прочувствованно приложила руку к груди, поклонилась своей покровительнице, людям, а затем зачем-то мне.

Ну к чему было так акцентировать...э-э-а-а... В общем, восемь восклицательных знаков! И пока она шла ко мне в "зрительный зал", верите, нет, поймала себя на том, что тихонько с величайшим облегчением напеваю песенку пиратов из "Острова сокровищ". Помните? "До конца всего осталось несколько минут. И меня (какая жалость) видно не убьют..."

Несколько номеров мы просто пропустили мимо своего внимания потому, что в это время отпаивали Флёр коньяком.

- Лира! Ты не понимаешь, что сделала для меня. - широко распахнув слепые от затопивших эмоций очи, шептала подруга, - Ты видела её глаза?

Я уже устала искать слова, чтобы успокоить обливающуюся слезами подругу, и просто кивала.

- Дорогая моя, прости, через номер - наш финальный выход. Давай, приходи уже в себя, иначе я не успею переодеться.

- Конечно-конечно. - Глотая сырость, спохватилась она и взялась махать на меня платочком, будто это не она, а я сейчас урёвываюсь, грозя заболотить всю площадь.

На исполнение "Каталоны" для меня специально шили изумительное бирюзово-бело-голубое платье в гербовых цветах короны. Просто ослепительно-божественное по своей красоте. Барагунду на костюм повесили такую же сверкающую широкую ленту. Мой дорогой друг был великолепен. Окрылённый мечтой, с гордо расправленными плечами и высоко поднятой головой он сейчас казался ещё мощнее и монументальнее, чем обычно.

Все только немного успокоились от пережитых впечатлений, полагая, что программа подошла к концу. Поэтому, когда мы с напарником появились на сцене, по толпе побежало возбуждение. Судя по тому, как в удивлении приподнялись брови её величества, она тоже думала, что сюрпризы на сегодня исчерпаны. Значит, нам всё-таки удалось сохранить главную интригу.

Рей кивнул мне ("С богом!") и подал знак звонарю. Зазвучали первые переливы, и площадь вздрогнула, обернувшись на храм. Под звуки колоколов за нашими спинами выстроился хор. Трубы, скрипки... Инструменты вступали один за другим. Музыканты играли, клянусь, как последний раз в жизни.