Невидимое Солнце (СИ) - Костин Константин Александрович. Страница 13

— Почему ужин, а не завтрак? — поинтересовался лейтенант.

— Потому что я хочу спать. А сплю я обычно после ужина, а не завтрака, — пояснил Семенов.

Мы поели. Поспали. Потом нас еще несколько раз кормили. Не лучшие рестораны Грачевска, но вполне сносно. В перерывах между едой мы спали. Мы ели, когда нам приносили поесть. И спали, когда хотелось спать. Вот и все летоисчисление, что у нас было. Конечно, можно было попытаться определить прошедшее время по росту щетины, но это далеко не самый точный хронометр. Я не имею представления, сколько дней прошло. Батарейки в фонарике давно сели. Становилось все холоднее и холоднее, Невидимое Солнце входило в полную силу.

Но в следующий раз, когда дверь открылась, еды не было.

— Шанг, ходить, — приказал скаг.

— Вот, братцы, и все, — понуро произнес Семенов, поднимаясь. — Кажется, сейчас нас выведут в расход.

— Нет весь шанг, — возразил тюремщик. — Одна шанг, шанг-шаман. Другая шанг нет ходить.

Внутри меня все похолодело. Точно — все. Кирдык мне. Похоже, чертенок, несмотря на мои старания, подох. Учитывая степень запущенности, я б удивился, если он выжил! Шанс был настолько микроскопический… но когда смерть неминуема — готов поверить даже в невозможное. Сейчас меня замочат. Причем, делать это будут — как обещано. Долго и мучительно.

— А почему он один? — возмутился Виталик. — А мы?

Вместо ответа инопланетянин двинул лейтенанта прикладом в живот, и, когда тот согнулся — добавил еще раз. По спине. Спорить бессмысленно. Я чувствовал, что мои друзья готовы ринуться на скага с голыми руками, но в коридоре находились еще. Преимущество на стороне рогатых. Если друзья вступятся за меня — их просто перебьют, и моей участи это не изменит. Так в чем смысл? Я поспешил выйти из темницы.

— Прощайте, братцы, — бросил я, обернувшись.

В этот момент мне на голову накинули мешок, меня повалили на пол, скрутили руки за спиной, стянули их веревкой. По идее, как раз настало время подумать о жизни, попросить у кого-то прощения, может, даже, помолиться. А кому молиться? Тилису, Единому В Трех Ликах? Так он не услышит. Ведь Тилис — это имя пришельца. Или пришельцев. Или название их планеты… в общем, «Тилис! Тилис! Тилис!» — это первые три слова из книги пришельцев, корабль которых потерпел крушение на этой планете лет пятьсот назад. И выжило их как раз трое. И жили они у скагов, но не здесь, на материке, а у чертей на острове, в Городе Башен. На континент краснокожие пришли как раз оттуда. Что они там друг с другом не поделили — один Тилис, Единый В Трех Ликах, ведает.

Меня, бесцеремонно схватив за ногу, куда-то волокли. Иногда попадались ступеньки, тогда я едва успевал поднять голову, чтобы не приложиться затылком, но несколько раз все равно схватил бетоном по башке. Весьма ощутимо.

Стало свежее. Похоже, меня вытащили из здания. Неужели Великому Хану не доставляют удовольствия крики истязаемых пленников, и пыточную разместили поодаль от тронного зала? Пронесли еще немного, и бросили. Последовали удаляющиеся шаги, и… тишина! Если скаги хотят, чтобы я умер от голода — это, конечно, долгая смерть, но какая-то уж слишком идиотская пытка. Я подергался, пытаясь распутать узлы, но безуспешно. Кто вязал мне руки — отлично знал свое дело. Так я и лежал в ночи скагаранского города, ожидая своей участи. Кажется, даже задремал.

— Шанг, молчать! — услышал я знакомый голос.

Кто-то разрезал веревки на моих руках и снял мешок с головы. В лицо ударил свет мощного фонаря. Я зажмурился, закрывая глаза рукой.

— Шанг, ходить. Далеко ходить.

— Да что за… — возмутился я.

Мой рот зажала чья-то сильная рука и я увидел блестевшие в электрическом отблеске золотые кольца на рогах. Киниш!

— Моя сын жить, Великий Хан отпускать шанг, — зашипел скаг. — Шанг ходить быстро, ходить далеко.

— А мои друзья, где они? Другой шанг?

— Другой шанг умирать, — невинно ответил черт. — Совсем мало пытать. Чуть-чуть. Совсем быстро умирать.

— Как умирать? — отказывался я поверить в услышанное.

— Вся шанг — враг вся скаг, — пояснил Киниш. — Твоя шанг не враг моя. Твоя шанг враг моя потом. Сейчас моя отпускать твоя.

— Так я не понял — они уже убиты?

— Уже, да, уже. Твоя совсем быстро ходить, далеко ходить. Совсем далеко, — взмолился инопланетянин.

И тут я все понял. Киниш обменял их жизни — на мою! Скаги ему никогда не простили бы, если б черт помиловал всех. Да и сейчас, отпуская меня, он, по сути, совершает преступление против своего племени. Против всех племен. Скагаране жаждали смерти людей. Это с одной стороны.

С другой стороны — были традиции. Долг крови. Жизнь за жизнь. И это работало в обе стороны. Если ты забрал жизнь скага — скаг ответит тем же. Если спас скага — скаг, опять же, ответит тем же. Конечно, последние десятилетия инопланетяне положили с прибором на все традиции. Но среди них не было Великих Ханов! Что это за Великий Хан, если он начнет с нарушения традиций?

Долг скага требовал убить и меня. Но долг скага-отца требовал сохранить мою жизнь. Случился конфликт интересов. А долг Великого Хана, один из — как раз разрешать такие конфликты. Но, опять же, решать таким способом, чтобы удовлетворить старейшин племен. И вот здесь Великий Хан принял решение казнить всех пленников, но оставить меня в живых. Это не противоречило традициям и устраивало старейшин, но Киниша, как отца, при этом Великого Хана, устраивало лишь отчасти. Однако, пользуясь своим авторитетом, хитрый черт при помощи верных скагов устроил мне побег, пока остальные были заняты казнью. Теперь долг и отца, и Великого Хана был исполнен на сто процентов!

А мужики? Виталик, Семенов и штурмовик, имени которого я так и не узнал. Они мертвы! Рукоять револьвера Киниша, торчащая из кобуры, качалась в такой заманчивой близости от моей руки… я взвешивал в голове все за и против. Обратит ли кто-нибудь внимание на одиночный выстрел? Вряд ли. За эти несколько минут, что скаг уговаривал меня бежать, стреляли несколько раз в разных концах города. Здесь это было обычным делом. Завалить Великого Хана… я сполна отомщу за своих друзей! Ладонь уже развернулась к оружию…

Но я слишком медлил. Киниш понял мои намерения и заломил руку, повалив меня на землю. Над ухом щелкнул взводимый курок револьвера.

— Шанг, ты совсем черт? — яростно прохрипел скаг. — Быстро уходить, или я тебя убивать.

Выбора не было. Или умереть в обреченной на провал попытке отомстить, или выжить, вернуться и отомстить потом. Я встал и пошел прочь, внутренне сжавшись, ожидая любого подвоха. У меня не было уверенности, что инопланетянину не стукнет в голову пальнуть мне в спину. Но он сам меня окликнул:

— Шанг! Я вернуть долг кровь!

Я облегченно вздохнул. Хотел бы застрелить меня — уже сделал бы. Если подумать — зачем меня вытаскивать перед казнью, чтобы замочить в подворотне в гордом одиночестве? А теперь скаг все объяснил — нашу следующую встречу переживет только один. Киниш поступит так, как ему велит долг Великого Хана — попросту убьет меня. Если я не убью его раньше. На то воля Тилиса, Единого В Трех ликах.

Я ненавидел этого скага так, как не ненавидел никого. Больше, чем сержанта в училище. Даже больше, чем географичку в школе, хотя больше, казалось, вообще невозможно. Ненавидел его за убийство людей там, в засаде. Но еще больше — за убийство майора, лейтенанта и штурмовика. Вспомнив Лопатина, я почему-то подумал, что полтинник мне Виталик теперь точно не вернет. Не в полтиннике, конечно дело. Просто долги напарника — самая частая тема разговора между нами. Помимо анекдотов. Но вместе с тем, я верил лейтенанту, как себе. Я знал, что на него можно всегда положиться. Если дело не касается денег. Или выпивки. Бывало, Лопатин тупил, бывало я материл его, на чем свет стоит. Но, случись что у меня — он снял бы последние штаны. Я не сомневался — Виталик, если так ляжет карта, умрет за меня. Так оно и случилось. Мужики, я за вас отомщу. Клянусь!

Но, вместе с тем, я восхищался Кинишом. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что живой я буду убивать его соплеменников. Пачками. Сотнями. Тысячами. Покуда хватит сил. Представится возможность — и самого Великого Хана замочу с огромным удовольствием, получив моральное удовлетворение больше, чем от первого секса. Но рогатый отпустил меня. Устраивая побег, он сам рисковал. Его карьере верховного скага мог прийти конец, едва она началась. Наконец, его помощники могли просто сдать хана. Однако краснокожий выплатил долг крови. Просто не мог поступить иначе. Наверно, Киниш не был бы тем, кто он есть, если б был другим.