Княжья воля (СИ) - "Константин". Страница 32

— Тебе, Перр-у-ун!

— Пер-рун! — грохает дружинное эхо.

Это священнодейство напоминает мне окончание похода на земиголов, когда при свете погребальных костров, взявшись за плечи десятки воинов так же славили метающего руками молнии бога. Тогда нутро мое вибрировало как набатный колокол, переполняемое непонятным, неизведанным и странным чувством. Вибрирую я и сейчас, также как в ту ночь рву глотку криками "Перун!" и "Слава!", ощущаю с двух сторон крепкую хватку соседей по хороводному кольцу. Князь Рогволд, воздев окровавленные руки к темнеющему небу, стоит перед кумиром Перуна, снизу вверх выкрикивает в застывшую, суровую гримасу деревянного "лица" клятвы, просит дать силы в будущих битвах. Отмотав положенное количество кругов, перуновы дети пятнают голые торсы жертвенной бычьей кровью, ею же метят боевые мечи и топоры, а князь связывает оружие только ему ведомой нитью ритуального заговора. Затем князь уводит всех на пологий берег Полоты, где на обширном лугу, подле огромного костра каждый дружинник вкушает сырой говядины с ритуального ножа из рук Рогволда и отхлебывает через край из огромной братины оглушительно пахнущего отвара. Этот напиток не похож ни на один из тех, что мне удалось пробовать в Древнем мире. Терпкий, приторно-сладкий на вкус, с сильным оттенком меда, он немного пожиже стоялой медовухи, но в голову долбит будь здоров! Испив из общей посуды, чую, манит меня нелегкая на ратные подвиги во спасение мира, ну или хотя бы свернуть кому-нибудь набок челюсть. Я чувствую себе неразжатой пружиной. И я не один такой. Непокрытые, потные торсы отражают костровое зарево, играют прозрачным красным светом готовые к драке мышцы, лица молодых и бывалых воинов лишены покоя. Праздник дружины он на то и праздник, чтобы удаль свою проверить да князю показать. Все оружие оставлено под охраной метров за триста от прибрежного луга, чтобы уберечься, что называется, "от дурака". Нажравшись сырого мяса, напузырявшись забористого пива, дружинный люд начинает требовать развлечений громким хором по нарастающей выкрикивать одно слово: "Рать! Рать! Рать!" Хоть уши затыкай, в натуре. Словечко еще такое подобрали, в самый раз после мяса…

А чем еще заняться почти трем сотням крепких мужиков, не в догонялки же играть!? Правда, многие ожидали, что ежегодные состязания будут проходить в привычном формате бей-беги, как то метание копья, стрельба из лука, рубка на мечах и прочее, но Рогволд сумел всех удивить неожиданным объявлением рукопашного турнира на выбывание. Это не бой стенка на стенку как на зимнюю Коляду, это похлеще гладиаторских боев без правил и жалости к сопернику. Рогволд делит дружину на две равные по количеству команды. По его приказу из загодя заготовленных куч хвороста зажигают еще два костра дабы в достаточной мере осветить место предстоящей забавы. Я попадаю в одну команду со Змеебоем, Вендаром, Морозом и Враном. В толпе напротив остальной подчиненный мне люд, кроме присматривающего за корчмой ушастого Лба. Сразу же в первой десятке я выхожу на ристалище. Дерутся один на один, а чтобы не тратить время, одновременно участвуют по нескольку человек с каждой стороны. Так как бой не до первой крови, требование единственное и очень строгое — не наносить тяжких увечий, дерись руками, ногами, головой, зубами, но только не калечь! Главная задача проста и понятна, нужно вывести соперника из строя, чтобы не смог продолжать. Проигравший схватку выбывает и досматривает чемпионат со стороны, а победитель получает ценный приз от Рогволда. Отказников нету, каждому в охотку проверить себя и побороться за главный трофей.

— Берите факелы! — велит ближайшим гридням Рогволд. — Начнем во славу Перуна!

Участок прибрежного луга приобретает форму большого неровного круга освещенного кострами и полусотней ярких факелов, с фигурами мускулистых бойцов посередине. Мне сразу же попадается в оппоненты крепкий, грузноватый дядя из княжеских варягов, имени его я не помню. Татуировок на неприкрытых телесах как цветов на хохломском подносе. Кулачищи с походный ковш и твердый как камень лоб. Видно, что силен и вынослив как верблюд, долго возиться с ним нельзя, надо экономить здоровье до финала.

Дядька, видимо, придерживался схожих взглядов, решает покончить со мной как можно быстрее и бьет первым. Подсаживаюсь под его выброшенную вперед правую, несущую стопроцентный состряс любой башке, и хлестко пробиваю в открытую печень. Варяг сдавленно охает, сгибается, но не падает, нокаут откладывается до следующего удара, который я незамедлительно наношу сбоку в челюсть. Вот теперь — победа, оглушенный варяг на коленях и продолжать биться явно не в состоянии. Я помогаю ему подняться, хлопаю по плечу, извиняясь за нанесенные побои. Он через боль улыбается и отходит в сторонку.

В стане победителей в одиночестве я нахожусь недолго, очень скоро ко мне присоединяются девять человек из стартовой двадцатки. Среди них Праст и старый знакомец Дудила. Над лугом и рекой несется оглушительный рев сотен глоток, свист как на футбольном стадионе. Подбадривают, смеются, выкрикивают советы, тонущие в общем шуме. Я как и все наблюдаю за тем как самозабвенно лупцуются дружинники, проявляя уже привычное мне отсутствие устойчивой школы. Для меня становится настоящим сюрпризом выход на арену самого Рогволда. Князь играючи, в неплохом стиле разбирается с Шипом — бойцом из дружины Змеебоя. Шип сам виноват, кинулся вперед как бык на красную тряпку, за что был пойман в захват хитрым Рогволдом, оторван от земли и припечатан лопатками о зеленый луг с такой силой, что минут пять еще не мог подняться.

Через некоторое время определяются победители всех пар, среди прочих в их число ожидаемо попадают Змеебой, Вендар и все мои парни, включая Невула. Это ли не повод для тренерской гордости за своих учеников? Очень даже повод. Вот я и радуюсь про себя, чтоб братва не зазналась…

Князь снова делит соискателей приза на две части. Я опять в первых рядах, на сей раз против узкокостного гридня по прозвищу Щепка. Не видел кого он победил в предыдущем раунде, может быть такого же тощего бедолагу, но хлопот Щепка мне доставляет немногим больше, ибо гибок и подвижен аки индийский зверь мангуст. Он очень активно не желает попадать под разящий удар, умело держит дистанцию, дергает руками, пытаясь сбить меня с толку. Поначалу меня занимает подобное ведение боя, я все жду когда же Щепка начнет предпринимать атакующие действия, но так и не дожидаюсь. Легко рву дистанцию, пресекаю судорожные потуги попасть в меня серией уклонов и сшибаю его с ног сочным апперкотом. Щепка не отлетает от меня безжизненным кулем как любят показывать киношники, а "осыпается" неровной кучкой там же где стоял. Лежит он ровно то время, за которое я покидаю ристалище. В реальном бою таких уснувших просто добивают…

Шест и Ясень свои вторые поединки проигрывают матерым воякам из числа отборной княжеской гриди. Невул тоже. Ряды моих орлов окончательно редеют после четвертого раунда, когда в упорной борьбе выбывают Воля и Жила. Из Сологубовских держится пока только Фенд, крепкий паренек варяжских кровей да сам Сологуб.

Больших проблем с противниками я не испытываю, что еще раз доказывает преимущество советско-российской школы бокса над манерой древнерусских воинов вести рукопашный бой. Манера, кстати, у всех разная. Меня пытались вязать захватами, бить руками, лягать ногами, бодать, валить с разбегу, в ход шли самые грязные уловки уличной драки. Как то не горел я желанием кататься в мокрой от росы траве даже случайно поскользнувшись, поэтому отнесся к делу со всей возможной серьезностью. Естественно, с топором или мечом в руках я бы так далеко по турнирной сетке не продвинулся. Не хочу утверждать, что имеющихся навыков рукопашки гридням не хватит, чтобы проучить какого-нибудь наглеца или выяснить кто круче между собой. Хватит вполне, мало-мальски драться без оружия умеют все, а члены княжьей или боярской дружине уметь начистить харю другому мужику просто обязаны. Но нынче не тот случай. Когда на обе ноги хромает защита, одного желания победить тактически грамотного и физически подготовленного кандидата в мастера по боксу слишком мало. За сим, каждый получает от меня требуемое для поражения количество ударов и разочарованно отваливает за грань света костров к прочим побежденным.