Тяжелая корона (ЛП) - Ларк Софи. Страница 49

Затем у Енина есть его brigadiers — лейтенанты, отвечающие за определенные аспекты его бизнеса. Елена говорит, что его самые доверенные помощники также были на свадьбе: ее дядя Вейл и ее двоюродный брат Кадир. Вейл — тот, кто пытался застрелить меня, а вместо этого попал в Елену. Он занимается бухгалтерией и взятками, в то время как Кадир отвечает за снабжение секс-клубов Енина и стриптиз-заведений свежими девушками с Украины и Белоруссии.

Адриана Енина можно считать королевой — правой рукой Енина. Но, по правде говоря, Адриан молод и неопытен, и не особенно порочен. Он больше похож на ладью: важен для определенных маневров, но не по-настоящему решающих.

Это Родион является королевой — самым могущественным и опасным активом Енина. Он также представляет наибольшую угрозу для Елены. Если я не устраню его, то даже если Енин и я оба будем убиты, Родион придет за ней. Я уверен в этом.

Я сравниваю свои силы с силами Енина.

У меня есть Джейс, который единственный сбежал со свадьбы совершенно невредимым благодаря чистой случайности. Поскольку он человек, которому я доверяю больше всего, я отправил его в больницу охранять палату Неро 24/7. Я сказал ему ни при какой причиной не отходить от Неро и стрелять в любого, кто попытается войти в дверь, если он не врач или медсестра.

Кроме того, двое сыновей Маттео Кармине дежурят в коридоре за дверью Неро, наблюдая за лифтом и лестницей. Поскольку Неро изолирован на верхнем этаже, это должно помешать людям Енина закончить то, что они начали.

Кармины — одна из трех итальянских семей, наиболее преданных моему отцу. Двое других — Марино и Бьянки. Боско Бьянки — гребаный идиот, но он у нас в долгу за то, что мы вытащили его из передряги в прошлом году. Антонио и Карло Марино оба сильные бойцы. Я использую их и трех лучших силовиков моего отца: Стефано, Зио и Таппо.

Стефано — свирепый боец, хотя ему уже за пятьдесят, последние тридцать лет он собирал долги от имени моего отца. Зио — самый молодой из группы и относительно неопытный, но он мой двоюродный брат и очень предан папе, который оплатил все расходы за операцию на сердце младшей сестре несколько лет назад. Таппо на удивление мал для силовика, но он порочен. Он был чемпионом ММА в легком весе, известным тем, что нокаутировал своих противников одним ударом. Даже я бы дважды подумал, прежде чем выступать против него.

Это не очень большая армия. Теперь я понимаю, как много людей моего отца состарились, занявшись менее ответственными обязанностями. Большинство из них сейчас работают в сфере строительства или гостиничного аспекта в нашем бизнесе. Они уже почти даже не гангстеры.

Я бы волновался, но у меня также есть Миколаш Вилк и четверо его людей.

Я бы поставил braterstwo против кого угодно, и я бы поставил Мико против всех них. Они такие же порочные, как русские, и даже более хитрые.

Итак, ранним утром, пока Елена все еще спит в своей камере, я возвращаюсь в особняк Миколаша, чтобы мы могли начать нашу атаку.

26. Елена

Когда я просыпаюсь, Себастьяна нет.

Нет ничего, кроме голого матраса, на котором ты надеялась увидеть человека, которого любишь.

Я долго смотрю на это место, задаваясь вопросом, куда он делся. И интересно, вернется ли он.

Я переворачиваюсь на вмятину, где лежало его тяжелое тело, и зарываюсь лицом в его половинку подушки, пытаясь понять, сохранился ли еще аромат его волос и кожи.

Предыдущая ночь кажется сном.

Мои ноющие мышцы напоминают мне, что все это было по-настоящему. Мы с Себастьяном часами трахались, как животные. Я отдалась ему полностью, ничего не утаивая. Он взял у меня все, что ему было нужно, и отдал себя взамен. Настоящего Себастьяна. Мрачного и злого, но все еще влюбленного в меня.

Я знаю, что он влюблен. Я не вижу в его уходе знака того, что ему все равно. Он бы вообще сюда не спустился, если бы это было так. Он не мог бы трахнуть меня вот так, с такой одержимостью и отчаянием.

Он делал то, что должен был, чтобы простить меня. Чтобы вернуть меня обратно.

Я все это понимаю.

И я понимаю, куда он ушел.

Секс излечил раскол между нами. Но это не удовлетворило его потребность в мести.

Я сижу на этом матрасе, снова сталкиваясь со своей фундаментальной дилеммой.

Себастьян отправился убивать всех, кого я знаю и люблю.

Большинство из них я могла потерять, не моргнув глазом. Возможно, мне даже хотелось бы увидеть смерть некоторых — Родиона, например.

Мне не понравится услышать, что мой отец был убит, но я приму это. Он подписал себе смертный приговор, когда разорвал контракт крови.

Но Адриан… Адриан все еще мой близнец. После смерти моей матери и до того, как я встретила Себастьяна, Адриан был единственным человеком на этой планете, который любил меня. У него есть свои недостатки, но он всегда пытался утешить и защитить меня. Он мой брат, и я не могу перестать любить его, что бы он ни сделал.

Итак, я сижу здесь, размышляя, что мне делать.

Должна ли я остаться здесь, и позволить судьбе решать?

Или мне следует вмешаться и рискнуть потерять Себастьяна раз и навсегда?

Он простил меня за то, что я делала раньше, несмотря на ущерб, который я причинила. Несмотря на доверие, которое я нарушила.

Но если я вмешаюсь в его месть…

Меня тошнит от мысли снова все испортить. Я должна оставаться на месте, именно там, где я есть. Я ничего не смогу разрушить, если буду здесь, где Себастьян хочет меня видеть.

Это то, что я говорю себе. Пока мой мозг не начинает мучить меня мыслями о том, где Себастьян может быть прямо сейчас, что он может делать. И что мой отец мог бы сделать взамен.

Что, если Себастьяна убьют? Что, если они все умрут?

Я не могу просто сидеть здесь, пока мир горит вокруг меня.

Я вскакиваю с матраса и расхаживаю по комнате. Затем я заставляю себя снова сесть. Затем я снова вскакиваю.

Я измучена, мой разум крутится, как будто мое тело ходит взад-вперед по камере.

Так проходит время. Я знаю, что Грета спустится с обедом. Если я собираюсь действовать, я должна сделать это как можно скорее. Предполагая, что я вообще могу что-либо сделать.

Я в последний раз сажусь на матрас, заставляя себя принять решение. Остаться или уйти? Действовать или подождать?

Наконец-то я понимаю, что правильного выбора нет. На самом деле у меня нет возможности спасти Себастьяна и моего брата. И нет возможности избежать сожалений. Исход не в моих руках. Все, что я могу сделать, это попытаться.

Итак, я тихо сижу на матрасе, мой мозг и тело наконец-то успокоились. Я просовываю руку под подушку и нахожу наклейку, все еще липкую с одной стороны. К счастью, я не потеряла ее, пока мы с Себастьяном разгромили эту комнату прошлой ночью. Я держу наклейку в руке, спрятанной между ладонью и бедром.

Всего несколько минут спустя я слышу скрип двери, в камеру входит Грета. Поскольку ее руки заняты тяжелым подносом с обедом, она не закрывает за собой дверь. Она несет поднос к кровати и сгибает колени, чтобы поставить его.

Делая вид, что тянусь к подносу, я опрокидываю стакан молока.

— О, извини! — Я говорю. — Дай-ка я возьму полотенце.

Я вскакиваю с кровати, делая вид, что беру полотенце с раковины. Проходя мимо открытой двери, я приклеиваю наклейку к отверстию, где вставляется магнитный засов. Грета занята тем, что ставит стакан и пытается спасти мой сэндвич, ничего не замечает. Я приношу ей полотенце и помогаю вытереть пролитое молоко.

Она сидит со мной, пока я ем.

Она, кажется, немного нервничает. Я думаю, она беспокоится за меня.

Она осторожно спрашивает меня:

— Ты говорила с Себастьяном прошлой ночью?

— Да, — говорю я. — Он спустился сюда.

— Это был… продуктивный разговор?