Ультра: Марс (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator". Страница 29

— Ага, очень круто... — хмыкнул я и огляделся по сторонам.

У костра сидели северяне, жрали свои порции похлёбки, весело переговаривались и вообще не проявляли внешних признаков тягот войны. Оно и понятно.

Вопрос с калориями надо как-то решать. Ибо так жить нельзя!

Глава одиннадцатая. Дом разделённый

*На пути в форт Ред-ривер. Неизвестное время*

Не догадался вчера спросить дату у Адама, о чём сейчас жалею. В колымаге опять тот же возница, ну, тот самый ублюдок, который любит смотреть на жопу своей лошади в тишине.

Поэтому едем мы молча и сосредоточенно, переглядываясь время от времени.

Адам мужик лет тридцати пяти, ростом где-то метр семьдесят пять, худой, но сейчас мало кто может похвастаться лишним весом, война, глаза серые, взгляд потасканный, плен никого не красит, волосы не по-армейски длинные, чёрного цвета, сальные от отсутствия гигиены. Физиономия тоже немытая, а так, обычный американец европейского происхождения, его предки ещё исторически недавно обитали в Англии или Шотландии.

Мрачный тип, физиономию которого я увидел первой в этом мире, был ростом примерно метр восемьдесят два, физически крепкий, глаза карие, волосы чёрные, есть в его физиономии что-то, что выдаёт слабенькую индейскую примесь, а вообще преобладают европеоидные черты лица, родители его, скорее всего, из колонистов юга, чего обычно ждёшь от человека, который воюет за уверенно проигрывающую войну Конфедерацию. Он тоже грязный, волосы пусть и короткие, но сальные, под слоем жирной грязи на лбу сегодня виден небольшой Г-образный шрам. Видимо, когда-то очень хорошо прикладом прилетело.

Тело слегка ломит от того, что пришлось спать на голой земле. Тут явно не май месяц, поэтому было крайне холодно. Настолько холодно, что один из пленных утром так и не проснулся. Околел.

Его отцепили от цепи и прикопали на кострище. Проработанность этого мира поражала: в районе кострища земля теплее, поэтому копать её было гораздо легче. Откуда я это знаю? А оттуда, что копать могилу заставили нас.

Женевская конвенция ещё не была даже придумана, поэтому правила обращения с военнопленными ограничивались только порядочностью пленителей. Война идёт как минимум несколько лет, поэтому с порядочностью уже не так хорошо, как было раньше.

Завтрака нам было не положено, поэтому мы сразу погрузились на телегу и продолжили путь. Солдаты же пожрали, причём неспешно, пока мы копали могилу.

Пейзажи тут живописные: река справа, лес слева, петляющая дорога впереди и сзади, живность бегает через дорогу по своей надобности, а ещё индейцы ходят...

Стоп!

— Я плохо разбираюсь в местных порядках, но... — очень тихо обратился я к Адаму. — Должны ли за нами присматривать индейцы?

— Какие индейцы? — озадаченно и слишком громко спросил у меня тот.

— Разговоры, вашу... — раздражённо заговорил возница, которого зовут Филиппом, а затем схватился за шею, которую пробила стрела. — Кхр-х-х-х!

— Пригнись! — упал я на пол колымаги.

Поднялась паника, кто-то начал палить напропалую, летали стрелы, жужжали безоболочечные пули, орали бледнолицые, улюлюкали индейцы — всё как в лучших вестернах.

— На пол, вашу мать! — проорал я, обращаясь к своим товарищам по несчастью. — Не умираем! С трупами на цепи мы далеко не уйдём!

— Мы и так не уйдём от индейцев! — панически прокричал Адам.

— Успокойся, ядрёна вошь! — перекричал я его. — Сдаваться рано!

Надо что-то делать. Ждать от судьбы спонтанного разрешения опасной ситуации не стоит, так делают только слабаки, поэтому я решил сначала быстро обдумать ситуацию, для чего постарался взять себя в руки.

Телега двигалась по инерции, но затем лошадка решила, что с неё хватит и остановилась. Судя по всему, стрельбой её не удивить, поэтому она относилась ко всему поистине флегматично.

Вернув себе трезвость мышления, я начал соображать и дошёл до мысли, что труп отцеплял от цепи именно возница.

Аккуратно высунув голову из-за борта, я увидел несколько десятков индейцев, которые орудовали луками и ружьями, вышибая из сёдел северную кавалерию, которая от внезапности нападения совершенно растерялась.

Решив рискнуть, я схватился за конвульсивно дрыгающий ногами труп возницы, облился его кровью, которая всё ещё вытекала из его шеи и затащил его к нам, в кузов.

На поясе его я обнаружил кобуру с шестизарядным револьвером фирмы Кольт, патронташ с притороченной к нему пороховницей, кисет для табака и заветные ключи.

Быстрее, чем бюстгальтер с Прасковьи, я снял с возницы ремень, опоясался им, отцепил ключи и первым делом освободил от цепи себя, затем Адама, а потом передал ключи мрачному типу, который терпеливо ждал этого момента.

Револьвер Кольта шустро покинул кобуру и я начал его изучать: шестизарядный, модель — Colt Army, 1860 года разработки, заряжено пять камор, шестая пуста, во избежание самопроизвольного выстрела, капсюльный тип инициации, но патрон бумажный, поэтому зарядка тот ещё геморрой.

Залез в карманы уже отдавшего своему богу душу возницы Филиппа. Есть! Два уже снаряжённых барабана лежали в его карманах в промасленной бумаге. Предусмотрительный любитель лошадиных задниц. Только вот всё это ему не помогло.

Пихаю запасные барабаны в карман, а затем аккуратно оглядываюсь по сторонам.

Индейцы победили, это очевидно, поэтому надо валить. Большим числом больше шансов на выживание.

Остальные уже освободились от оков, а Адам и мрачный мужик успели вооружиться из личных запасов возницы Филиппа: Адам взял его засапожный нож, а Мрачный взял перочинный ножик из нагрудного кармана.

— Так, действуем быстро и решительно, — заговорил я. — Надо успеть убраться подальше в лес до того, как индейцы что-то прочухают. Не шуметь, не орать, молча бежим и пытаемся форсировать реку. Индейцы не любят купаться и ради таких оборванцев как мы в реку не полезут. На счёт три рвём когти. Раз, два, три!

Я первым вскочил и перемахнул через борт телеги, после чего задал стрекача к реке.

Подумав как следует, пришёл к выводу, что да, теоретически меня спасёт форсирование реки, но на той стороне я окажусь с непригодным для боя оружием.

Опасно рядом прожужжала пуля, пригнулся и продолжил бег. Чем меньше силуэт, тем меньше шанс словить пулю или стрелу.

Парень, бегущий рядом со мной, заорал и завалился на землю с торчащей из спины стрелой. Поражено левое лёгкое, возможно, зацепило сердце, ему уже не помочь.

Дерьмо.

С другой стороны, кто он для меня? Никто.

Ускорился и начал петлять, потому что меткость индейцев меня совершенно не устроила.

Вот и река. Наконец-то, мать твою! Быстро забегаю за ближайшее дерево.

Сую револьвер в кобуру, снимаю ремень, стягиваю сапоги и помещаю свёрнутый ремень в один из них. Можно форсировать.

Захожу в воду и начинаю своё плаванье. Главное, чтобы не как Чапаев...

Был лет пять-шесть назад ремейк очень древнего советского фильма «Чапаев». Запомнилась больше всего почему-то сцена гибели Василия Ивановича... Постараюсь не повторить.

Грести пришлось одной рукой, так как во второй сапоги.

Стрелы падали в воду, тут же уносимые течением. По правой руке болезненно чиркнуло. Вот скоты!

На дно нельзя, иначе крышка пороху и пистолету. Сука, твою мать!

Гребу ещё интенсивнее, активно работая босыми ногами.

Есть эволюционная теория интересная, называется акватической теорией происхождения человека. Читал в своё время, было очень интересно.

Конечно, современные исследования разбили многие её аргументы в пух и прах, хотя некоторых вещей они объяснить так и не смогли.

Ноздри у нас направлены вниз, что отличает нас ото всех приматов, у которых они направлены вверх, очень вредит им при плавании, брови на безволосой морде лица тоже несвойственны иным приматам, а ведь они хорошо помогают защитить глаза от лишней воды при выныривании, подмышечные волосы не имеют эволюционного объяснения, зато хорошо объясняются акватической теорией: в волосатых подмышках задерживаются феромоны, которые в случае отсутствия волос вымывались бы водой, тогда как при сухопутном образе жизни нет никакой разницы и мохнатые подмышки послужат скорее демаскирующим фактором, ведь усиливают распространение запаха феромонов.