Кто останется в хронике - Петроченко Евгения Александровна. Страница 2

Я попросила передать шкатулку, и мне доходчиво объяснили, чтобы я шла отсюда, покуда меня не загребли в Стражу за передачу предметов неизвестного происхождения первым лицам.

Растерявшись, я присела на лавочку перед грозным зданием Совета и стала ждать непонятно чего. Ждала несколько часов, затем отправилась к небольшой ресторации рядом, благо немного денег сохранила после стипендии, и там нашла более дружелюбное лицо – гномью хозяйку. Помню, увидев её приветливую улыбку, сразу набросилась с расспросами, когда она приняла заказ и стала заворачивать булочку.

– Какой сегодня год?

– Восемь тысяч сто первый.

Это мне ничего не дало.

Далее вопросы посыпались из меня ручьем.

Как давно Тардаэш – глава Совета? Около полугода. Как так получилось? Его избрали. А почему раньше не избирали? Раньше не мог пройти какую-то демонскую ступень. Теперь прошёл? Прошел, говорят, теперь глаза у него почти всегда пылают огнем. А где его можно найти? Она не знает, сюда он не захаживает, к сожалению, но точно бывает в здании Совета и ужинает иногда в «Рунах Персеид». Это где? Она показала глазами на тот самый ресторан, видимый чуть ли не из любой точки Персеид. А когда он туда пойдет? Тут уж ответом мне был смех. Не ходит он, конечно, только перемещается порталом. А когда ужин по местным меркам? Через три цикла. Местных длиннющих цикла!

Далее было нестерпимо долго тянущееся время какой-то глупой надежды и мысленных диалогов. Что сказать? Извиниться. Вернуть шкатулку. Признаться в чувствах. Ещё раз извиниться. Слезно просить прощения за то, что испортила ему много лет жизни глупыми скачками.

Что услышать в ответ?

«Прощаю, иди с миром» или «Никогда тебя не прощу, глаза б мои тебя не видели»? Или «Прощу, если сдашься на опыты»? Или «Чего ты сюда явилась, иди скачи по мирам дальше?». Или… тут сердце сладко замерло… «До сих пор не могу тебя забыть, давай попробуем снова? Я свой огонь усмирил, больше не опалю. Не надо меня бояться».

Что-то подобное металось в моей голове, и ко всем вариантам я была готова. Лишь бы мне повезло его найти!

И мне повезло.

Я перенеслась немного позже начала ужина, помнила высокую растительную ограду, скрывающую от посторонних глаз часть укромных столиков в ресторане. Раян в наше первое и единственное свидание, видимо, предпочел показать мне город и не создавать излишне интимную обстановку. И не прятался ни от кого.

Я переместилась к ограде из вьющихся растений и замерла, ища его глазами.

В этот раз он тоже не прятался ни от кого. Сидел за тем же самым столом, наверное, своим любимым. Такой же высокий, во всем темном, со своими волосами цвета мокрого асфальта, перевязанными черной тесьмой.

Только глаза были другие – черные с огненными точками посредине. И эти глаза смотрели на демонессу напротив, яркую, черноволосую, с идеальными чертами лица, естественными красными губами и глазами, в которых тоже прыгали огненные точки. Она смеялась, а он… как-то тепло улыбался, глядя не неё. И держал в одной руке бокал, а в другой – её руку.

Помню, как сердце резко сжалось и очень сильно заболело в груди. Я отшатнулась и задела рукой тонкую официантку-эльфийку, она как-то особенно гибко выгнулась, нечеловечески, пытаясь удержать поднос. Едва та попыталась что-то произнести, как я прервала её.

И задала глупый вопрос, не знаю зачем:

– Кто это?

– Амирр, глава Совета, вы не знаете что ли? Они часто сюда приходят с Тарой Арравин, говорят, начали связывать себя узами… Вам помочь найти ваш столик?

– Нет, спасибо.

Я ещё раз взглянула на них. Как там в романах? Он должен был почувствовать мой взгляд и обернуться? И сказать, что это всё нелепая случайность? Что он не нашел так быстро себе демонессу, полную мою противоположность? Что это всё слухи, нелепейшие слухи?

Он не смотрел в ту часть зала, где была я. Моя магия была для него пустым местом, а люди ему были безразличны.

Мне хватило ума тогда просто исчезнуть. Больше не бежать к нему с истериками, не возвращать шкатулку с некрасивыми сценами, не плакать, не смотреть с укором.

В один миг сердце разбилось, но оно, глупое и наивное, всё равно не сразу осознало всё случившееся.

Темная буря затаилась в груди и периодически выскальзывала темными вихрями. А по-человечески просто очень сильно болело в груди, так, что нельзя было продохнуть. Как будто в ней образовалась дыра, словно невидимая рука схватила всю радость, надежду и наивную любовь и вырвала из груди.

Поначалу любовь ещё оставалась – другая, извращенная, некрасивая. Она прочертила когтями в душе полосы ненависти, залила едкой кислотой ревности, посыпала солью отчаяния.

Как я себя тогда собрала? Где нашла гордость больше не искать встреч? Как смогла преодолеть эту тягу, которая магнитом тянула к нему в надежде, что мне почудилось то теплое чувство в его глазах, направленных не на меня?

Хватило ума.

Время не только лечит, но и расставляет всё по своим местам. Сколько времени уже прошло, а любой человек и нечеловек знает, как зовут суженую Раяна Тардаэша. Тара Арравин.

Говорили, что она – истинная суженая с самого его рождения, но тяжелые испытания и сложность в покорении огня отсрочили их союз, завязанный на огненной магии и изначальном предназначении. Говорили, что предназначение – это не фиктивный союз дабы исполнить родовую волю, а порождение исходной магии демонов, которая и составляет их суть. Они были созданы друг для друга – судьбой ли, богами ли, Темной или Светлой матерью, и это великое счастье. Так говорили.

А темная сила сжирала меня заживо, заставляла гореть в черном огне бессилия, и стала моей правой рукой, моей левой рукой, самой моей сутью.

Все краски мира словно бы выключили, и я увидела его изнанку – нелюбимых и нелюбящих, преданных и брошенных, покинутых и обуянных горем. Они были везде, в каждом доме была своя тайна, в каждом человеке жила эта тьма.

Я могла её вызвать и могла её усмирить. Только в себе убирать её зельями не захотела. Она – и есть я, она сделала меня такой, какая я есть – истинно Темной.

Спустя несколько лет боль ушла, дыра в сердце как будто бы перестала существовать.

Я научилась уважать чужой выбор.

И я научилась уважать свою жизнь и строить её так, чтобы заниматься любимым делом.

Этим мир был чужим и родным одновременно – я поняла это, когда не смогла больше жить в своем. И решила, что если я хочу освоиться в этом мире, надо начинать… жить. День за днем. Месяц за месяцем. Строить по крупинкам новую жизнь и занимать своё место среди чужих.

2.

Разбудил меня стук в дверь.

Оказывается, я задремала на диване под мерное потрескивание огня. На деревянном столе покоился недопитый стакан с травяным отваром. Правая рука занемела, я облокотилась на неё и сама не заметила, как прикорнула после бессонной ночи и утра. Даже не переоделась после прогулки по Серебряному лесу: тот же длинный темно-синий сарафан, расшитый золотой вязью у подола и у горла, черный пояс, весь в охранных символах, белые рукава нижней рубашки, единственные без заговоренных знаков.

Привычным жестом коснулась каффы на ухе – моего первого магического подарка в этом мире и неизменного спутника, который не раз приходилось повторно отдавать ментальным магам для подпитки после резких перемещений и развеивания магии. Каждый раз новый маг – не так-то просто полностью лишить артефакт магии и даже её остаточного следа, а мне с моими перемещениями это подозрительное действо удавалось.

В своем мире я не любила украшения, но когда от них зависит твоя жизнь, постепенно привыкаешь. Пять золотых колец – три на правой руке, два на левой, мои верные спутники. Только на безымянном пальце кольца нет – глупая трата поверхности кожи, которая так была необходима для артефактов, но я дитя своего мира. Этот палец для другого кольца.

Мой золотой друг с большим изумрудом в обрамлении кристаллов горного хрусталя отражает прямой магический удар до второго уровня силы. Золотой друг с синим сапфиром – единоразовый портал экстренного перемещения в этот дом, точка выхода – сейф с самыми сильными зельями в лаборатории. Золотой друг, усыпанный россыпью черных камней, начинает нагреваться, если в радиусе пятьсот метров есть нежить и даёт три-пять часов форы, чтобы я была для неё невидимой и непривлекательной. Четвертый золотой друг с большим черным алмазом позволит выдержать до десяти атак стихийников до третьего уровня силы и пару атак стихийников до первого уровня. И пятое тоненькое кольцо с маленьким вкраплением хризолита способно отвести глаза магу при активации.