Сломленные - Коул Мартина. Страница 9

Несколько секунд Патрик недоверчиво смотрел на трубку, а затем сказал Вилли:

— Кто-то мне сейчас сообщил, что офис через две минуты взорвется! Можешь поверить?..

Вилли схватил его за руку:

— В таком случае, Пэт, пошли отсюда.

Когда они вышли, Патрик посмотрел на офис и склад, принадлежавшие ему больше тридцати лет.

— Это, наверное, конец, — пробормотал он.

Вилли втолкнул его в машину и выехал на дорогу. Припарковавшись подальше от здания, они решили посмотреть, что будет.

Прогремел взрыв.

В ушах Патрика еще звучали его раскаты, когда им с Вилли, отъехавшим уже довольно далеко, встретился кортеж пожарных и полицейских машин. Патрик бормотал:

— Невероятно, просто невероятно.

Вилли хранил молчание.

Глава 3

Лерой Холдингс очень устал. Ему пришлось два дня без отдыха носиться по делам, и он понимал, что надо бы лечь поспать, но предстоял разговор с еще одним дилером о расширении сферы их деятельности вокруг столицы. Наркоторговля и проституция приносили огромные доходы. Женщины и наркотики стали для Лероя настоящей золотой жилой.

Он с удовлетворением оглядел свою со вкусом отделанную кухню. Приехал он сюда издалека, из Манчестера. Ему нравилось жить недалеко от доков, в так называемом Докленде. Местечко было глухое, безопасное, и это нравилось Лерою. Вот только его подружка Летиция совершенно не умела поддерживать порядок в доме, и груды немытой посуды и грязного белья действовали Холдингсу на нервы.

Последнее время Летиция на все махнула рукой. Беременность вконец ее испортила. Как только она узнала, что у нее будет ребенок, она вообще перестала что-либо делать по дому.

Услышав щелканье замка, он закричал:

— Эй, Летиция, я здесь!

Его голос прозвучал громко и агрессивно. Он собирался отругать ее. Пусть его не было дома некоторое время, но, черт возьми, ее дело следить за порядком даже в его отсутствие.

Он посмотрел в окно на Темзу и снова порадовался тому, что поселился в таком замечательном районе. Пожив в многоквартирном муниципальном доме в Манчестере, он ценил этот поворот в своей судьбе. Жить, как в клетке, в квартире дома, принадлежащего местным властям, где каждый жилец приходит в любое время дня и ночи, — нет, такое не для него. Теперь Лерой мог позволить себе любое жилье, но он не транжирил доходы от бизнеса. Он вложил деньги в недвижимость и машины. Машины были его первой любовью.

Когда он навещал друзей у них дома и видел решетки на окнах и дверях, ему казалось, что он задыхается. Вид прутьев давил на него. Ему нравилась его вольготная новая жизнь, она ему очень подходила.

Он перешел из кухни в большую гостиную и только тут увидел двух мужчин с ружьями, стоявших на безукоризненно белом пушистом ковре.

— Привет, сынок.

Голос прозвучал дружелюбно, и Лерой подумал, что это просто своего рода предупреждение.

Выстрел и удар в грудь так удивили его, что, когда через двадцать пять минут Летиция обнаружила тело, на лице Лероя все еще сохранялось недоуменное выражение.

Стинго Плесси был стариком — намного старше других мужчин, живших, как и он, на свалке. Насвистывая, Сгинго осторожно шел по мусорным залежам. Запах не беспокоил его — к запаху привыкаешь. Он искал среди отбросов такие вещички, которые можно отмыть и продать.

При виде совершенно новой детской кроссовки он ухмыльнулся, обнажив серые искусственные зубы. Подняв ее, он увидел, что это «Найк». Если ему удастся найти другую кроссовку, у него будет комплект. После хорошей чистки он сможет получить за них по меньшей мере пятерку и купить бутылку хереса или красного портвейна. Предвкушая удачу, он потер руки. Толстой деревянной палкой он раскидал мусор и обнаружил вторую кроссовку, но она оказалась запачкана кровью. Стинго в ужасе выругался, разглядев в кроссовке отрубленную детскую ступню.

Оглядевшись, Стинго увидел других барахольщиков, рывшихся в мусоре вместе с чайками. Он хотел закричать, но не смог — у него перехватило горло от страха и отвращения.

Когда появилась полиция в трех микроавтобусах, Стинго понял: фараоны ищут то, что он нашел. Он воткнул палку в мусорную кучу, пометив место находки, и начал махать руками, подзывая приехавших.

Но никто не обращал на него внимания. Ветер разносил обрывки газет и грязные подгузники. Казалось, запах гниения становился все гуще. Из глаз у Стинго потекли слезы, и он начал кричать изо всех сил. Кончить жизнь на свалке вдруг показалось Стинго жуткой долей. Раньше ему никогда не приходило в голову, что его ожидает именно такая участь.

— О боже! А голову его они нашли? — мрачно спросил детектив Голдинг.

Он слушал еще несколько секунд, прежде чем повесить трубку, затем с тяжелым сердцем направился в комнату для допросов. Эта новость всех приведет в уныние. Смерть ребенка для полицейского — самый страшный кошмар.

Он тихо вошел в комнату и стал слушать, как Кейт допрашивает Каролину, стараясь не перебивать ее.

С Каролиной была женщина, ее адвокат, по имени Анжела Путгейн. Она имела богатый опыт участия в допросах. Голдинг порадовался: будет кому оказать поддержку Каролине, когда та узнает страшную новость. Он жалел Каролину, хотя все еще подозревал ее.

Каролина говорила, глотая слезы:

— Я знаю, что поступала плохо, мисс Берроуз, но я дошла до предела. Их отец разъезжает туда-сюда и дает деньги только от случая к случаю. В прошлом году я однажды вышла на улицу, чтобы заработать, но очень скоро это перешло в проституцию. Я никогда не собиралась вести такую жизнь, но так получилось. Я не нанимала няню для присмотра за детьми, потому что не хотела, чтобы люди знали, чем я занимаюсь. Там, где я живу, люди очень любопытны, и если бы они узнали, пошли бы разговоры… Поэтому я запирала ребят в их комнате, оставляла им еду и питье. Они были в безопасности. Я запирала также и дверь в дом. Когда я уходила, мальчики всегда уже спали. Они даже не догадывались, что я ночью уходила из дома. — Каролина говорила тихо, с усилием — чувствовалось, как ей стыдно.

— Вы давали им когда-нибудь валиум, чтобы они заснули? — спросила Кейт.

Каролина пришла в ужас:

— Никогда! Почему вы спрашиваете об этом?

Кейт покачала головой. Она хотела узнать, не стало ли это новым приемом у некоторых молодых мамаш: дать детям снотворное и таким образом не иметь с ними никаких забот. Что бы ни творилось в доме, дети будут мирно спать.

Голдинг воспользовался моментом, дотронулся до плеча Кейт и спросил, может ли она выйти на пару слов. Кейт понуро проследовала за ним в свой кабинет. Она не понимала, о чем думают женщины, подобные Каролине Андерсон. Если Каролина хорошо зарабатывала — а Кейт в этом не сомневалась, — она свободно могла платить няне.

— Ну что у вас еще? — устало спросила она сыщика.

Голдинг посмотрел ей в глаза:

— У нас тут пара кроссовок с мусорной свалки. В одной из них — детская стопа.

Кейт в отчаянии закусила губу.

— Значит, убийство? А я-то думала, что мы зря тратим время, копаясь на свалках.

— У меня было предчувствие, что поискать стоит, — сказал Голдинг. — Думаю, это ее работа. Думаю, и она, и Регина — преступные суки.

— На вашем месте я бы держала при себе этот перл премудрости, — сухо сказала Кейт. — В нашем полицейском участке, коллега, человек считается невиновным, пока не доказана его вина. Что-нибудь еще?

— Только одно: кроссовка — фирмы «Найк». Я буду держать вас в курсе всех новостей. Сделать вам кофе?

Она кивнула и спросила:

— Кто-нибудь мне звонил?

Он отрицательно покачал головой и вышел из офиса.

Дэйва Голдинга Кейт считала странным человеком. Хороший полицейский, он исправно нес службу, но не сближался с коллегами. Кейт не могла вспомнить случая, чтобы он заговорил о чем-то личном. Симпатичный, очень моложавый мужчина с интеллигентным лицом. Большие голубые глаза, светлые волосы и брови придавали Голдингу наивный и безобидный вид. Однако на самом деле характер у Голдинга был жесткий, а взгляды весьма твердые — это выяснялось даже после краткой беседы.