Красавица для миллиардера (СИ) - Гаур Нана. Страница 38

Третья попытка дозвониться тоже заканчивается ничем. Приходится набирать Таньку.

— Ой, Алиса! — начинает она тараторить сразу. — Людмила Николаевна заболела, голос вообще пропал. Отправили на больничный. Я пока одна, за голову хватаюсь. Ты же завтра выйдешь уже?

Вопрос ставит меня врасплох. На такое я совершенно не рассчитывала, да и не думала о подобной ситуации.

— Полин? Ты чего молчишь? У тебя что-то серьёзное?

— Я не…

— Одна я тут зароюсь так, что не смогу ничего. Ты же помнишь, что у нас тут кандидаты толпой с этим новым отделом. Пожалуйста, очень прошу.

Я сижу в полной растерянности. Бросать коллегу уж совсем свинство. Поэтому только тяжело вздыхаю, а потом тихо говорю:

— Да, Тань, я завтра буду. Не переживай.

Архип не появляется допоздна. Некоторое время я его жду, борясь со сном, но потом сил не хватает, и я засыпаю. Утром подскакиваю от будильника и несусь в ванную, чтобы привести себя в порядок.

Включаю слишком холодную воду, вскрикиваю от неожиданности, но бодрит мгновенно. Выскакиваю уже куда более подвижной, на ходу одеваю джинсы и рубашку, обойдемся без дресс-кода, закручиваю волосы в пучок. Рука тянется к cережкам, но я вовремя себя одергиваю. Нечего наряжаться как самка после брачного танца. Скромнее надо быть. К тому же Грушевский может взбеситься и сказать какую-нибудь гадость. Поэтому лучше выглядеть поскромнее. К тому же Грушевский… и так будет бешеный, чего уж там.

Делаю легкий макияж, чтобы спрятать круги под глазами. Всё же долго ждала Архипа и не выспалась совершенно. Блеск освежает губы, если улыбаться, получается вообще замечательно.

Подхватываю сумочку, которую додумалась взять с собой, и выхожу из комнаты. И едва не врезаюсь в пышнотелую пожилую женщину. Симпатичную такую, улыбчивую, как весенний день. Русоволосая с серебром седины на висках, зеленоглазая, на подбородке ямочка. На ней полосатая блузка и юбка до щиколоток, сверху фартук с котиками.

— А ты, наверное, Алисочка? — интересуется он мягким сопрано. — Архип предупредил, что у него теперь девочка.

— Д… да, — киваю я, немного теряясь. — А кто вы?

— Зови меня Ирина Олеговна, я домработница. Спешишь, да? Ну пошли, завтрак на столе.

Я несколько медлю, но Ирина Олеговна берет меня за руку и ведет вниз. Он ничего не говорил о домработнице. С другой стороны… если для него это обыденное дело, то почему должен говорить? Это для меня домработница что-то из рода фантастики.

— А когда он это сказал? — осторожно спрашиваю я, когда мы уже приходим на кухню.

Аромат стоит такой, что можно захлебнуться слюной. Если не ошибаюсь, оладьи. Ого, во сколько же встала эта милая женщина?

— Сегодня утром, — охотно отвечает она. — Встал рано-рано, бегом перекусил и умчался. У них работа вечно так. И он, и Демьян — его старший брат, так вечно. Все с головой в работе, ни на что вокруг не смотрят. Я даже удивлена, что Архип встретил такую хорошую девочку, как ты.

— А были не хорошие? — ляпнула я и тут же прикусила язык.

Вот чего я? Не могла промолчать? Вечно так! Нет чтобы держать себя в руках и не нарываться. Ведь я понятия не имею, что в голове у этой милейшей Ирины Олеговны. Да и со стороны это как-то странно выглядит, будто мне очень интересна информация о бывших Архипа.

Конечно, немного интересна, не спорю. Но на самом деле предпочитаю думать о настоящем, а не о прошлом. Иначе можно так навеки остаться и никуда не сдвинуться. А это чревато проблемами, скандалами и ссорами. Кому это нужно?

Параллельно усаживаюсь, передо мной тут же возникает тарелка с золотистыми свежайшими оладушками, рядом с которыми креманки с вареньем и сметаной. Так, есть риск, что если так будут постоянно кормить, то Архипу придется вход в мою комнату увеличивать.

— Были… — Ирина Олеговна вздыхает. — Ой, деточка, разные были. Долго не задерживались. Потому что только и думали, как запустить Архипу руку в карман. Они-то с Демьяном заработали состояние. Да и Пелагея… А тут… — Она машет рукой, сердито и одновременно забавно. — Последняя была… изображала из себя львицу, а сама кошка из подворотни. Даром, что по салонам всё время ходила. Оно по глазам видно, приличный человек или нет.

Последняя… это Ляля, как я понимаю? Интересно, что в ней нашел Архип такого?

Впрочем, ответ был на поверхности. Тело что надо. А далеко не всегда мужчинам нужна душа и светлые качества. Если он выбирал женщину только для постельных утех, то действовал верно.

Оладьи безумно вкусные, кажется, я готова съесть их вместе с тарелкой. Приходится вовремя остановиться и запить все ароматным чаем с жасмином.

— Спасибо большое, — искренне бормочу я. — После такого завтрака мне никто не сумеет испортить день.

Ирина Олеговна смеется и шутливо потрясает в воздухе внушительной лопаткой для оладьев.

— Пусть только кто попробует! Сразу зови меня, мы уж как-то разберемся вместе. Рада, что тебе понравилось, деточка.

Я ещё благодарю и вызываю такси. Как отсюда добираться на общественном транспорте, не имею понятия.

Ирина Олеговна желает мне хорошего дня и даже машет рукой. Удивительное чувство, словно попала домой, где меня давно ждали и наконец-то дождались.

Такси приезжает через каких-то семь минут, я ныряю в салон, и мы едем на работу. Водитель попадается разговорчивый, но в то же время ненавязчивый. Поэтому всю дорогу мы беседуем о погоде и новом торговом центре, который собираются открывать в городе.

Я выхожу из машины и замираю, глядя на входную дверь. Всё хорошее настроение начинает тут же сереть и таять. Возможно, сейчас я делаю самую большую глупость в своей жизни.

Я мотаю голову. Возьми себя в руки, Алиса. Во-первых, Тане нужна помощь. Во-вторых, надо быть смелой и взглянуть в глаза Грушевскому, чтобы сказать про увольнение. В-третьих, собрать вещи.

Обдумав это, я решительно захожу в здание, где расположилась наша компания. Охранник приветственно кивает и утыкается в планшет. Я прохожу первый этаж, оказываюсь в нашем кабинете.

Танька едва не кидается на шею.

— Ура! Алиса, какое же счастье, что ты пришла! Я думала, что тут вообще повеситься можно! Начальница наша так некстати заболела, может только писать. Но ты и сама помнишь про её хронику с горлом. Больничный выписали на две недели.

Я только охаю.

— Аж на две?

— Да, — тут же грустнеет Таня, — но вдвоем мы справимся. Подумаешь, побегаем на совещания к боссу.

От последних слов меня начинает корёжить. О, только не это. Точно же начнет мозги выносить. Нарочно.

— Алис, ты чего так побледнела? — настороженно спрашивает Танька. — Тебе-то хорошо?

— Нормально, — бормочу я. — Попробуем разобраться. Давай мне те личные дела, надо работать.

Таня кивает.

Прежде чем углубиться в работу, я вытаскиваю телефон и пишу Архипу, что ушла на работу и извиняюсь, что поступила так, не предупредив. Конечно, не моя вина в этом, но все же чувствую себя немного неловко.

Полдня пролетает незаметно. Меня не было всего день, а работы накопилось столько, что не продохнуть.

Когда уже глаза начинает печь, я бросаю взгляд на часы.

— Тань, обед. Пошли перекусим.

— Я думала, что этот волшебный час никогда не настанет, — стонет она, роняя голову на клавиатуру.

Я тихо смеюсь:

— Дай, страдалица, вставай, пока не разобрали все, что могли.

Кафе находится напротив, нужно только перейти улицу. Там всегда уютно, мило и подают чудесные салаты и пасту. Мы занимаем столик, заказы приносят сразу. Стоит кинуть взгляд в окно, как я вижу выходящего из машины Грушевского.

Внутри всё сжимается.

Нет, только не это. Только не сейчас.

Он прекрасно меня видит. Смотрит сквозь стекло, за которое хочется сейчас ухватиться и спрятаться. В его глазах есть что-то хищное. Сразу дающее понять, что просто не будет. Но в то же время мы на расстоянии, Грушевский вообще на улице. И он только делает жест, давая понять, что надо зайти и направляется здании компании.