Ученик ведьмы - Бойе Элизабет. Страница 44

— Теперь вы видите нас такими, какие мы есть на самом деле! — прорычал он, стискивая кулак и корча отвратительные гримасы. — Наша славная проделка не обвела вас вокруг пальца, но не думайте, что больше не столкнетесь с йотунами! Мы хранили покой этого меча столетиями, и мы должны получить его, когда он вернется на белый свет. И тебя мы заполучим, храбрый скиплинг!

Гизур с посохом наготове встал между ними:

— Скройся, Бьярн, покуда я из жалости не завершил одной молнией бренное твое существование! Самой большой твоей ошибкой было надеяться обмануть мой желудок старой бараниной.

Бормоча угрозы, Бьярн и Тор подталкивали друг друга к дому. Пять десятков йотунов, дожидавшихся приказа, воспользовались удобным случаем и, вскочив на своих захудалых кляч, сломя голову помчались прочь, их грязные лохмотья развевались по ветру. Тор яростно вопил им вслед, но никто из них даже не оглянулся на призыв своего вожака.

Путники торопливо покинули проклятое подворье, почасту оглядываясь. Никто, впрочем, не пытался преследовать их. Когда меж ними и Ульфгримовым подворьем легло наконец приличное расстояние, Гизур объявил привал, чтобы заглянуть в карты.

Финнвард, который просто не мог усидеть, чтобы не пожевать, тотчас начал рыться в припасах, то и дело радостно восклицая:

— Все настоящее! Соленая рыба, баранина, сухари…

— Кто может объяснить мне, что, собственно, такое иллюзия? — вмешался Ивар. — Как действуют эти чары, Гизур?

Маг отдыхал на большом плоском камне, обозревая окрестности.

— Иллюзия — это способ придавать чему-то вид, которого на самом деле нет, — скажем, превратить в красавицу прабабушку тролля. Надо было мне раньше предостеречь вас, да только я не был уверен до прошлой ночи и этой треклятой баранины.

— И у меня, если помните, было прозрение, — с гордостью заметил Финнвард. — Я-то знал, что все там не такое, как кажется.

— Плевал я на твои прозрения! — огрызнулся Флоси. — И на иллюзии тоже. — Он поспешно зарылся в свой мешок, чтобы проверить свертки со съестными припасами, затем критически оглядел свои новые сапоги. — Эта еда настоящая, или все станет ясно, когда уже будем собирать хворост для костра? И как же сапоги?

Гизур взял у Флоси свежий сухарь и с наслаждением впился в него зубами.

— Настоящий, — удовлетворенно заключил он. — Черствый, но сойдет. Скапти, надо бы обследовать сыр и кое-что в бурдюке из козлиной кожи. Если йотуны намеревались отправляться с нами, уж наверное они снабдили нас всем лучшим, что у них было. Ваше счастье, что в Ульфгримовом подворье вы были со мной. Надо бы потребовать с вас наградные за снятие иллюзии — это особое искусство школы Тулкари.

Альвы протестующе взревели. Ивар слушал, усмехаясь и перемигиваясь с молчаливым Эйлифиром. Хорошо было снова покинуть чужие страны и наблюдать, как его друзья схватываются в словесных поединках, обмениваясь приятельскими подковырками. При этом Эгиль все время подталкивал Финнварда локтем, чтобы тот слушал, как едко он отбривает Флоси.

— А все же это было прекрасное хозяйство, — вздохнул Ивар. — Мою душу оно совсем смутило. Хотел бы я когда-нибудь обзавестись такой усадьбой, только поближе к морю, чтобы ловить рыбу и собирать в скалах птичьи яйца. А еще я бы охотился за тюленями и дикими козами в холмах.

— Вот скука-то! — заметил Флоси. — Уж лучше я буду вечно соглядатаем, чем хоть два дня крестьянином.

— Особенно если из тебя крестьянин такой же, как соглядатай, — вставил Эгиль и снова подтолкнул локтем Финнварда.

Так, в наилучшем расположении духа, они провели шесть дней пути. Утром седьмого Гизур наткнулся на частицу древней Путевой Линии и взволнованно объявил, что она выводит прямо к Лабиринту. Держа в одной руке развернутую карту, другой он указывал на безошибочные приметы, которые описал им Даин. Ивар почти наяву слышал старческий голос кузнеца: «Ищите гору с тремя большими ущельями, заполненными ледниками. К востоку будет гора под названием Хелькатла: это вулкан, и над вершиной всегда парит облачко дыма. Вы признаете ее по грудам лавы и пепла, которыми она заваливает окрестности. Есть старая йотунская легенда, что, когда кто-то является похитить меч, Хелькатла начинает ворчать, донося о грабителях».

Ивар глазел на ледник с тремя отростками-ущельями и на конус Хелькатлы, пока Флоси не счел необходимым привести его в чувство увесистым тычком.

— Ты, надеюсь, не испугался? — спросил он, презрительно усмехаясь. Финнвард и Эгиль сидели рядышком на камне, вид у них был изможденный, но глаза горели от волнения.

Гизур торжественно свернул карту и с довольным видом сунул ее в сумку:

— Ну что ж, теперь мы можем полагаться только на себя. Даин довел нас сюда, но его советы заканчиваются у входа в Лабиринт.

— Как же мы его пройдем-то? — спросил Ивар. — Помнится, Даин говорил, что левые повороты могут привести совсем не туда, куда правые.

— Об этом побеспокоюсь я, — сказал Гизур, извлекая из кармана охапку каких-то загадочных предметов. — Лабиринт основан на магии высшего сорта, такой же древней и таинственной, как великаны, которые некогда возвели и сам Лабиринт. В нем есть нечто такое, чего смертному разуму постичь не дано.

— Мой альвийский разум к этому тоже не стремится, — пробормотал Флоси.

К концу дня путники подошли ко входу в первый круг йотунского Лабиринта. Они стали лагерем у крутой горы, притихшие и ошеломленные пугающим величием и обрывистыми склонами высящегося над ними гиганта. Гора была так крута и недоступна, что лишь нашлепки мха да плети каких-то ползучих растений сумели взобраться на ее склоны. Заглянув в провал входа, они увидели узкую долину, прихотливо извивавшуюся и исчезавшую меж холмов; стояла такая тишина, что слышно было журчанье ручья, бьющего из склона Хелькатлы и в миле отсюда сбегающего в Лабиринт.

Ранним утром отряд вошел в Лабиринт. Флоси кричал, проверяя силу эха, и результаты его ошеломили. Лабиринт, казалось, подхватывал каждый звук и швырял его от утеса к утесу, пока он не становился в десять раз сильнее. После этого путники переговаривались только шепотом. Ивара не покидало странное чувство, что каждое произнесенное ими слово тотчас доходит до центра Лабиринта.

Изнутри Лабиринт напоминал глубокое ущелье. Ивар с тревогой заметил, что впереди и позади ничего нельзя разглядеть дальше полета стрелы — мешали груды камней и скудная растительность.

Гизур часто останавливался, пристально поглядывая вправо и влево. При этом он возился с разными магическими приспособлениями, а Ивар и альвы не отрывали от него глаз. Скоро стало ясно, что ни одно приспособление не действует здесь как положено.

— Что-то не так? — неуверенно осведомился Скапти, видя, что лицо Гизура наливается яростью и глаза горят нехорошим огнем.

— Нет, чтоб мне провалиться! — рявкнул Гизур, разбудив эхо. Понизив голос, он продолжал:

— Разрази меня гром, я стараюсь изо всех сил, но у этого проклятого Лабиринта своя магия, она сводит на нет все мои усилия. Враждебная магия, чье назначение — свести с ума честного мага школы Тулкари. — Он с надеждой встряхнул маятник для определения пути, но тот упрямо отказывался описывать положенные ему круги.

Гизур ушел с головой в размышления, сопровождаемые невнятным бормотанием, и наконец извлек из глубин сумки хрустальный шар. Маг заглянул в шар и сердито постучал по нему пальцем, затем обратился к шару с речью, потряс его и в конце концов начал произносить заклинания, призывавшие любую Силу, какая только встретится в пределах действия шара.

— В школе Тулкари ни одна живая душа не откликается, — злился он, — и в Гильдии тоже словца не обронят. Вот и говори потом о губительной лености! Глупее нет занятия, чем пользоваться этими дурацкими шарами, но старый Тулк настаивает, чтобы с ними не расставались, — верно, подглядывает за нами, когда делать нечего, старая перечница! Он все еще требует… Ха! Что это? Сдается, я кого-то подцепил!»— Туманная сердцевина шара забурлила клубами дыма. Альвы уставились на шар, точно опасаясь, что он вот-вот взорвется. Ивар подкрался ближе и через плечо Гизура заглянул внутрь. Его мгновенно приковала прихотливая пляска цветов и едва различимых видений. Ему привиделось лицо; губы шевелились, обращаясь к нему с речью, и юноша придвинулся, чтобы лучше разобрать ее. Гизур заметил это и тотчас отдернул шар, быстро сунув его в сумку.