Драгоценности - Кингсли (Кингслей) Джоанна. Страница 73

Не воскресит ли это мероприятие Витторио д'Анжели? Перевернув страницу, он увидел фотографию великолепного изумрудно-бриллиантового колье, и его мысли перенеслись на тридцать лет назад.

В конце войны в Европе царил хаос. Любой документ можно было купить. Казалось, половина населения Европы спасается от другой, и большинство по поддельным документам.

Витторио д'Анжели не был исключением. Его разыскивала служба безопасности, и, едва не попав в руки итальянских партизан, он в горах перешел границу со Швейцарией и оказался в Лугано. Его жена Гретхен и тесть ждали Витторио там.

Прятаться было нелегко, но вскоре Витторио д'Анжели перестал существовать, а вместо него появился Антонио Скаппа – респектабельный швейцарский бюргер, говорящий по-итальянски. К этому времени Гретхен превратилась в Лизел Бамберг, швейцарку, родом из Цюриха. Чтобы все выглядело правдоподобно, Антонио и Лизел случайно встретились в Лугано на большом приеме и поженились в Швейцарии.

Витторио ухитрился сбежать из Италии со швейцарскими франками, но в конце концов деньги кончились. Сколько бы он ни зарабатывал, все это меркло в сравнении с состоянием, запертым в сейфе всего в нескольких милях отсюда. Драгоценности Ла Коломбы. Его драгоценности. Он заслужил их и намеревался получить.

Нижняя половина флакона Ла Коломбы была у него. Вскоре после войны Витторио повез ее в банк, намереваясь получить драгоценности, но тщетно. Вклад соглашались выдать только по предъявлении обеих половинок.

У супругов Скаппа родилась дочь, и они назвали ее Андреа. Теперь Антонио все чаще думал о несметном состоянии, своем наследстве. Мысль о том, что драгоценности совсем рядом, донимала его, как ноющий зуб.

Выход нашла Лизел:

– Теперь мы люди с фальшивыми документами, а проведя пластические операции, подделаем и лица. Почему бы нам не подделать еще кое-что? Найдем ювелира, способного создать вторую половину флакона.

Найти такого человека оказалось непросто. Для этого нужен был отличный мастер, при этом совершенно беспринципный. Предстояло воссоздать то, что Витторио видел однажды много лет назад, но навсегда сохранил в памяти. Позолоченный корпус, инкрустированный бриллиантами, запечатлелся в его мозгу, как номер на руках узников концлагеря.

Он отыскал такого человека в Амстердаме. Витторио сотрудничал с ювелиром Берсмой во время войны, и сейчас тот очень нуждался в деньгах.

– Это весьма сложно, – сказал Берсма, когда Витторио посвятил его в свой план, – хотя и выполнимо. За определенное вознаграждение.

– Я не могу расплатиться, пока не получу драгоценности.

– Что ж, – заметил голландец, – в таком случае цена возрастет вдвое. – И приступил к работе.

Берсма посвятил этому почти два года, после чего он и Витторио отправились в Женеву.

Хитрость удалась. Клерк банка ничего не заподозрил. Обе половинки ювелирного флакончика идеально подходили друг к другу и совпадали с описанием. Меньше чем через час Витторио вышел из банка с чемоданом, полным драгоценностей. В тот день он последний раз назвался своим настоящим именем.

Берсма подождал, пока Антонио Скаппа продал пару драгоценностей и получил деньги, но потом стал требовать еще украшения из коллекции, и Антонио не смог отказать ему.

– Ты должен разбить оправу и заново огранить камни, – сказал он. – Если их кто-то опознает, я погиб. И ты тоже.

– Да-да, конечно, не сомневайся, – заверил его голландец. Он выбрал брошь с кроваво-красным рубином, ожерелье с тремя дюжинами бриллиантов и пару изумрудных серег. Потом взял еще несколько ожерелий и колец.

С новыми лицами и новыми именами супруги Скаппа вернулись в Лугано. Они боялись продавать драгоценности Ла Коломбы. Многие украшения были сделаны специально для нее, а она обладала своеобразным вкусом. Слишком велик был риск, что их кто-нибудь опознает. Антонио разбил несколько брошек и продал камни, но и это заставляло его нервничать.

Со временем он осмелел. С такими деньгами Антонио мог бы жить припеваючи до конца жизни, но Берсма пробудил в нем вкус к драгоценностям. К тому же он понял, что из этого можно сделать огромные деньги. И в 1952 году родился «Тезори».

Успех сопутствовал Антонио с самого начала. В течение четырех лет он открыл магазины в Женеве и Цюрихе. Как только «экономическое чудо» свершилось и в Германии, Антонио отправил Лизел в Мюнхен и Берлин, поручив ей следить за новыми магазинами. Здесь пригодились и связи тестя.

Они создали новую жизнь, красивую, безопасную. И пользовались ею до сегодняшнего дня.

Проглядывая каталог предстоящего аукциона, Антонио вдруг увидел фотографию великолепного ожерелья, украшенного пятьюстами сапфиров и двумя сотнями изумрудов. Это настоящее произведение искусства, единственное в своем роде, было до боли знакомо Антонио.

Он видел это украшение всего два раза в жизни: первый – в руках Ла Коломбы, когда она перебирала его своими тонкими пальцами на вилле под Флоренцией; второй – когда отдавал Дирку Берсма, уверенный, что тот немедленно расчленит его.

«Кретин! – подумал он о давно умершем Берсме. – Жадный кретин!» Теперь Антонио придется купить это ожерелье. Нельзя же допустить, чтобы в нем опознали украшение из легендарной коллекции Ла Коломбы! Ее украшения известны не меньше, чем она сама.

Какая безумная трата денег! Ведь, приобретя ожерелье, Антонио запрет его в сейфе вместе с остальной коллекцией. Миссис Хейнц редко надевала свои украшения. Может, и следующие владельцы поступят так же?

Нет! Необходимо купить его. Обычно Антонио избегал больших сборищ, но теперь счел за лучшее приехать сегодня вечером в отель на благотворительный бал по случаю открытия аукциона. Это позволит ему основательнее изучить конкурентов, провести разведку боем, чтобы уже навсегда похоронить Витторио д'Анжели.

Пет прибыла в «Бью-Риваж» в понедельник вечером и остановилась в номере, забронированном для нее Джоном Аттером. По дороге из Парижа в Женеву она любовалась из окна поезда Альпами и думала о том, как бы поступила, если бы пришлось выбирать между Люком… и работой. Вероятно, необходимость в таком выборе не возникнет… конечно, не возникнет, это исключено. Ее удивляло, что Люк так упорно выражает неприязнь к драгоценностям. Это объяснимо у бедняка, но не у состоятельного человека. Но вопрос в другом. Не теряет ли она свою свободу?

Пет подавила искушение позвонить Люку, опасаясь, что между ними вновь разгорится спор. Выяснение отношений нужно отложить до возвращения домой.

В огромном вестибюле отеля она увидела знакомые лица: эти люди работали на рынке драгоценностей несколько десятков лет. Ее предупредили, что сегодня вечером состоится шоу по случаю показа коллекции Хейнц. Появился Гарри Уинсон во фраке, Софи Лорен в бледно-розовом, Элизабет Тейлор в черно-белом платье с огромным бриллиантом, подаренным ей Ричардом Бартоном. Пет не сомневалась, что скоро приедет и Лила, желая продемонстрировать Элизабет Тейлор свое приобретение. И вероятно, Марсель.

Пет не слишком сокрушалась о том, что скромно одета. Главное – воспользоваться возможностью увидеть украшения до того, как их завтра в одиннадцать выставят на продажу.

Она направилась к лифту, чтобы подняться в номер, когда услышала за спиной чей-то голос:

– Синьорина д'Анжели?..

Пет обернулась и увидела крупного лысеющего брюнета.

– Да? – Она внимательно посмотрела на незнакомца. Он показался ей чем-то знакомым, как если бы Пет видела его много лет назад.

Незнакомец протянул ей руку.

– Я узнал вас по фотографии в журнале, где напечатали интервью с вами. Позвольте представиться. Я – Антонио Скаппа, владелец ювелирных магазинов.

– Фирма «Тезори», – сказала Пет, – я знаю. – Еще она знала, что это отец Андреа, порвавший с дочерью с тех пор, как Андреа перешла к Марселю Ивересу.

Но Пет не подозревала о том, какой страх испытал Антонио Скаппа, увидев ее в вестибюле. Прочитав в газетах ее имя, он сразу заподозрил, что Пет – дочь его брата. И то, что она носит фамилию отца, не случайно. Стефано почитал свою мать-шлюху.